Ричард Кнаак - Право по рождению

Поразмыслив, Ульдиссиан предположил:

— Ты всё время на ногах, Мендельн, день и ночь. Это нехорошо. Ты мне здорово помог поднять дух партанцев после убийства мастера Этона. Думаю, тебе просто нужно немного отдохнуть.

— Наверное… — в голосе брата мелькнула неуверенность. Он снова бросил взгляд за Ульдиссиана. — Ты извини, что помешал…

Прежде чем Ульдиссиан успел хоть что-то сказать, Мендельн развернулся и рванул в свою комнату.

Закрыв дверь, Ульдиссиан вернулся к Лилии. Она слегка улыбнулась, когда он растянулся подле неё.

— С твоим братом всё в порядке?

— Он переутомился.

— А ты? — Светловолосая женщина пробежала пальцами по его груди, играя с волосами.

— Ничуть, — ответил Ульдиссиан, заключая её в объятья. — Давай, я покажу тебе.

Прошло три часа. За это время Ульдиссиан вновь испил Лилию. А потом они лежали рядом.

А теперь Ульдиссиан заканчивал седлать своего коня.

Это был единственный способ решить вопрос. Больше никаких раздумий. Никаких объяснений. Убедившись, что благородная дева спит, он осторожно поднялся и оделся. Тихой поступью, которой гордился бы Ахилий, Ульдиссиан выскользнул из комнаты и из дома. Когда он наткнулся на нескольких стражников на посту — они поклялись служить ему так же верно, как служили своему прошлому нанимателю, — никто не увидел, как он проскользнул. Впрочем, не стоило их за это винить, ибо, судя по всему, на этот раз дар Ульдиссиана сработал безотказно. Он пожелал, чтобы люди смотрели в другую сторону… И они смотрели.

С растущим чувством вины Ульдиссиан тихо проскакал по улицам и наконец выехал из Парты. Люди только стали понимать, что происходит с ними. Хотя его собственные способности были так новы, сын Диомеда знал, что он понимает их лучше, чем кто-либо другой. Ульдиссиан также был ответственен за превращения. Всё это требовало, чтобы он немедленно вернулся в город и взял на себя ответственность.

Но смерти перевешивали всё. В то же время было возможно, что он совершает ужасную ошибку, оставляя всех и скача в Кеджан сам…

Ульдиссиан покачал головой. Он больше не мог думать о других «в то же время».

Деревья окружали его, как безмолвные часовые. Ночь казалась темнее, чем обычно. Ульдиссиан попытался подгонять своего коня, но зверь двигался осторожно, чуть ли не как словно боялся кого-то, таящегося в тенях.

Дорога огибала ряд низких холмов. Между Партой и Кеджаном пролегал хорошо освоенный путь, но Ульдиссиан хотел усложнить задачу тем, кто мог последовать за ним. Не считая Ахилия, который знал причину его внезапного отъезда, вряд ли было много тех, кто мог выследить его. Менее известный путь так же сулил меньше встреч с другими путешественниками.

Его поклажа была невелика и состояла главным образом из одежды у него на спине, поношенного, но проверенного меча и небольшого количества еды, которую он умудрился набрать по пути к выходу. Его спонтанный отъезд не дал ему времени на что-то ещё. У него был мех воды, наполненный возле конюшни, но он предполагал, что вскоре найдёт другой источник.

При мысли о мехе с водой Ульдиссиану вдруг сильно захотелось пить. Он отсоединил мешок от седла и стал пить. Жидкость была солоноватой, но сносной.

Сделав последний глоток и вглядываясь во тьму впереди, Ульдиссиан подумал о своём маршруте. Низины и Кеджан располагались к востоку. Недалеко уже была территория джунглей; продолжай он ехать в том же направлении, он наверняка почувствовал бы потепление климата. Сайрус говорил о резких изменениях, наблюдаемых здесь, словно какой-то озорной дух разделил мир по своей прихоти, безо всякого плана. Сегодня, рассказывал ему отец Серентии, ты благоразумно надеваешь хорошую шубу, которая защищает тебя от снега… А назавтра ты будешь задыхаться от зноя, на каждом шагу прихлопывая москита размером с птицу.

Ульдиссиан никогда не верил рассказам людей, хотя некоторые торговцы, которые приезжали в Серам, доказывали собой наличие экзотики на востоке. На протяжении многих лет их было несколько со смуглой кожей и узкими глазами — внешностью, предположительно, доминирующей в регионе джунглей. Ходили слухи, что есть ещё более тёмные люди, с кожей чёрной, как уголь. Поговаривали и о золотокожих.

Говорили, что в магических кланах полно необычных людей, и в самом Кеджане их пруд пруди. Лилия была тому доказательством: мастер Этон сразу предположил, откуда она. При мысли о том, что он самостоятельно подбирается к большему городу, у фермера засосало под ложечкой. Он хотел, чтобы его сопровождала хотя бы благородная дева, — которая знала Кеджан лучше всех, — и в то же время он меньше всего хотел проблем для неё. Опасение, что что-то ужасное может случиться с ней, стало главной причиной его внезапного бегства.

Её лицо встало у него перед глазами. Быть может, однажды они смогут вновь встретиться, но не раньше, чем Ульдиссиан удостоверится, что это безопасно. Но Лилия всегда будет с ним, пусть даже только в воспоминаниях и в сердце…

— Ульдиссиан… — послышался внезапно мягкий голос. — Любовь моя…

Он уронил мех для воды и повернулся в седле. Позади него, к его величайшему удивлению, была благородная дева. Она была полностью одета и ехала на большом тёмном коне, которого он не припоминал.

— Лилия! Что ты здесь делаешь?

Её улыбка начала растапливать его решимость.

— Разумеется, я приехала, чтобы быть с тобой.

— Тебе следовало оставаться в Парте, — заупрямился он, пытаясь набраться силы. — Я оставил тебя вместе с остальными ради тебя самой…

Она подстегнула вперёд огромное животное.

— Ты можешь оставить остальных, но меня ты не оставишь, Ульдиссиан. С тобой я это начала и с тобой это закончу.

Он был тронут её преданностью и хотел обнять её, но вспомнил злодеяния Малика. Если Лилия останется с ним, она всегда будет мишенью для таких людей, как высший жрец… Или, того хуже, для их хозяев. Неважно, как она нужна ему, Ульдиссиан должен отпустить её.

— Нет, Лилия. Для нас всё заканчивается здесь и сейчас. Я не хочу, чтобы ты пострадала. Я не хочу, чтобы ты умерла.

— Но ты видел, что я сделала с Маликом, а ведь он был такой сильный! Я могу постоять за себя, любовь моя, особенно когда кто-то хочет нас разлучить!

Это был весомый аргумент — Ульдиссиан сам чуть не проиграл слуге Примаса. Но из своих собственных способностей он знал, что Лилии могло просто повезти, и что в следующий раз она может оказаться совершенно беззащитной против кровожадного врага.

Мысль о том, что́ тогда произойдёт, только и была нужна ему, чтобы его решение вновь стало твёрдо.