Кейт Новак - Песнь сауриалов

Дракон усмехнулся риторическому вопросу Оливии.

— Грифт посоветовал попробовать эту мазь на твоей ране, — показал он.

— Болит несильно, — сказала Оливия, но когда она попыталась пожать плечами, боль исказила ее лицо.

— Позволь мне осмотреть, — настаивал паладин.

Вздохнув, хафлинг развязала тесьму на воротнике туники. Одежда соскользнула с ее плеча, открывая повязку, покрытую запекшейся кровью.

Паладин осторожно снял повязку с раны. От желез на шее сауриала шел запах жимолости — запах заботы. Плечо Оливии было в худшем состоянии, чем рука Путеводца, но она ни слова не сказала, когда он использовал свою лечебную силу на Элию и Путеводца. Дракон вылил мазь Грифта на рану.

Липкая мазь не была волшебным снадобьем, но когда Дракон вытащил из ее рюкзака запасную рубаху и сделал из нее свежую повязку, Оливия почувствовала, что боль в плече уменьшилась.

Когда паладин закончил с ее раной, хафлинг встала и спросила:

— Пойдем, присоединимся к остальным?

Поднимаясь по холму рядом с Оливией, Дракон спросил:

— Ты снова собираешься сражаться с нами против Моандера?

— Я иду с Путеводцем, — ответила хафлинг. — Что бы он не решил, я с ним.

Дракон слегка нахмурился. Он вспомнил, как Элия однажды говорила, что Безымянный оказывает хорошее влияние на Оливию. Паладин не был уверен, что это именно так. Он подозревал, что на Оливию больше влияет репутация барда, чем он сам. Вероятно, как и Элия, хафлинг считала барда добрым человеком. Обе женщины думали, что его гордость вызвана его талантом. Особое отношение к ним приводило к тому, что Путеводец казался менее себялюбивым и безрассудным, чем на самом деле. Паладин сомневался, что сможет когда-либо переубедить женщин насчет истинной натуры Путеводца.

Оливия удивила его, когда прошептала:

— Кто-то должен присмотреть за ним, на случай если он попытается сделать что-то особенно глупое.

— Я думал, он нравится тебе, — показал Дракон.

— Я люблю его, — ответила Оливия. — Но я не идиотка, знаешь ли.

— Теперь знаю, — ответил сауриал.

В развалинах своего замка на вершине холма Путеводец протянул Грифту волшебный камень.

— Думай о том же сауриале, о котором ты думал раньше, — проинструктировал он мага.

Камень направил луч света в сторону северо-запада.

— Мы здесь, — сказал Путеводец, указывая на карте Брека положение крепости, — и луч проходит как раз через эту гору — ту, которая кажется разрезанной пополам.

Брек кивнул.

— Это Глупость Магов. Тридцать лет назад это была целая гора, пока два мага не решили устроить там свое поле битвы. — Следопыт провел по карте вторую линию. Обе прямые пересеклись точно в том месте, которое Путеводец назвал Затерянным долом. — Похоже, вы выиграли свое пари, — сказал Брек.

Оливия и Дракон подошли к остальным как раз, когда следопыт вытащил из кошелька на поясе золотую монету и бросил ее барду.

Путеводец крутанул золотой между пальцами, и тот как будто исчез в воздухе. Только Оливия заметила, как сверкающая монета скользнула в рукав барда.

— Итак, может ли ваш волшебный камень перенести нас в Затерянный дол? — спросил Путеводца Брек.

— В Поющую Пещеру на северном краю долины, — ответил бард. — Из пещеры можно видеть всю долину.

— Сначала мы должны выяснить насчет семени, — сказал Грифт. — Ты не упоминал в своем рассказе, но уверен ли ты, что бихолдер не говорил тебе про семя? — спросил маг Путеводца.

— Уверен, — ответил тот. — Что это за семя?

— Позвольте мне объяснить, — сказала Элия, предостерегающе глядя на остальных. Ей не хотелось, чтобы Путеводец узнал, что она изменяла его песни.

Это только рассердит его, поэтому она решила пропустить этот момент. — Поскольку моя душа. связана с душой Дракона, у меня есть странная способность, — осторожно объясняла девушка. — Она заставляет меня входить в транс и петь песню о том, что происходит с народом Дракона. Поскольку сауриалы являются рабами Моандера, они знают про семя, и я пою об этом песню.

— Спой мне эту песню, — велел Путеводец. Элия повторила барду оба куплета песни души сауриалов. Теперь она была уверена, что Моандер. не угрожает Путеводцу, поэтому могла сосредоточиться на первом куплете. Ей казалось, что какой-то незнакомец прошептал ей во сне про тайны Моандера, и она должна только вспомнить этот сон, и то, что она при этом чувствовала, чтобы понять его. С ужасом она поняла, что знает о назначении семени так же отчетливо, как и о том, что Моандер хотел завладеть Путеводцем.

— Слуги уже закончили новое тело Моандера! — объявила она. — Вот почему им нужно семя.

— Что? — вместе спросили Грифт и Акабар.

— Семя из песни это семя подчинения, — объяснила Элия.

— Как то, которым Ксаран пытался захватить Путеводца? — спросила Оливия.

Элия покачала головой.

— Не совсем, — сказала она. — Когда Моандер был в прошлом году в Королевствах, он оставил большую часть своей силы, которую он здесь имеет в этом семени, поэтому это семя гораздо более сильное. И, я думаю, больше размером. — Казалось, что Элия чем-то смущена. — Сауриалы никогда не видели этого семени, поэтому я не могу его описать. Но это семя необходимо Моандеру, чтобы управлять своим новым телом. Без него божество не может вернуться в Королевства.

— Хорошо, — сказал Брек. — Значит, мы должны найти семя и уничтожить его.

— Если Моандер не может его найти, — сказал Акабар, — то как мы должны его искать?

— При помощи путеводного камня, — возбужденно предложил Брек.

Путеводец покачал головой и объяснил:

— Это не получится, если ты не имеешь четкого представления о том, что пытаешься искать.

— Мы можем попробовать, — предложил следопыт.

Путеводец отдал Элии волшебный камень, и Элия сосредоточилась на песне.

Казалось, что она ощущает нетерпение и возбуждение, идущее от Моандера. Хотя путеводный камень засветился в ее руках, он не выдал луча света.

— Эй! — взволнованно крикнула Оливия. — Может быть, путеводный камень и есть это семя! Может, он светится, чтобы указать на себя!

— Держи свое воображение при себе, маленькая богиня удачи, — предостерег Путеводец. — Это невозможно. Моандера и близко не было рядом с камнем.

— Нет, — сказал Акабар. — Камень был у Элии в прошлом году, когда она освободила Моандера из его тюрьмы в Айлаше, и Дракон использовал его, чтобы следовать за божеством, когда оно создало проход, чтобы попасть в Вестгейт.

Хотя Моандер действительно никогда не притрагивался к нему, божество было достаточно близко к камню.