Антон Первушин - Отдел Массаракш

И теперь Тууру очень хотелось надеяться, что при таком обилии женщин до поножовщины во вверенной ему части не дойдет. Иначе ему, ротмистру, век не дождаться перевода в Столицу.

Впрочем, «женский десант» оказался не единственным сюрпризом для командира гарнизона. Следом за колонной к части подкати легкий вездеход на полугусеничном шасси. Дежуривший на КПП капрал Boxy позвонил и штаб. В голосе его звучало столь искреннее волнение, что ротмистр решил было: явилось высокое армейское начальство с внеплановой проверкой. И поспешил навстречу, едва не забыв на вешалке берет. Правда, когда стало ясно, что на вездеходе приехали все те же шпаки, Туур с трудом сдержался, чтобы не сказать капралу пару ласковых. Потом разглядел, кто именно приехал, и забыл о своем намерении.

Рядом с тощим, сутулым, остроносым субчиком топталась и жмурилась на Мировой Свет знакомая личность. Ротмистр хмыкнул. Да это ведь не кто иной, как шестипалый мутант и особо отличившийся делинквент по прозвищу Птицелов! Выглядел он как и другие спецы из автоколонны, но опытный взгляд кадрового военного сразу определил: неспроста здесь появился мутант. Ох, неспроста. Да и все остальные - тоже. Столько времени правительство не интересовалось судьбою диких южных выродков, и вот поди ж ты! Впрочем, не его, ротмистра, это дело. Его дело выполнять приказ штаба Округа. А в приказе сказано четко: всячески споспешествовать гуманитарной миссии.

Ротмистр взял под козырек, представился:

- Командир гарнизона Туур! С кем имею честь?

Остроносый смерил офицера неприветливым взглядом, пожевал губами и процедил:

- Старший геофизик Саад, а это… - он повел рукой в сторону мутанта, - это мой помощник Кроон.

Мутант заметно вздрогнул и уставился на «старшего геофизика» выпученными глазами.

Он что, впервые услышал собственную фамилию?

Ага, подумал Туур, знаем мы таких геофизиков. Ясно, как Мировой Свет, - контрразведка! Попал, выходит, делинквент Птицелов в теплую компанию… Интересно, что они здесь вынюхивают? Шпионов Островной Империи? Ну-ну…

- Ну что ж, господа, - произнес ротмистр тоном гостеприимного хозяина, - с прибытием! Капрал Boxy распорядится, чтобы вас устроили с максимально возможным в здешних условиях комфортом. А в час дня жду к обеду. До встречи, господа!

Туур снова откозырял, четко, как на плацу, развернулся и направился в штаб. Капрал подмигнул мутанту:

- С прибытием, мутоша! Экий ты важный стал. Начальство!

- Ты, Boxy, как я погляжу, тоже, - не остался в долгу Птицелов. - Давно капральские лычки таскаешь?

- Третий месяц уже, - ответствовал Boxy. - С тех пор как Панди наш преставился…

- Как так?

- Да так, выродок один бедолагу репейником чик-чик…

- Покажут мне сегодня мою комнату или нет? - ледяным тоном поинтересовался Васку.

- Виноват, - вяло отозвался капрал. - Прошу!

Повсюду, насколько хватает глаз, шесты с ржавыми касками - красно-коричневые пятна на темно-зеленом фоне.

Немало же народу здесь положили, подумал Птицелов. Дивизию - не меньше. Нападения упырей и диких южных выродков, восстания воспитуемых, автоматические пулеметы и мины-ловушки в лесу, лучевое поражение и эпидемии. Служба в Приграничье опасна - это знает каждый солдат Свободного Отечества; знает и хуже смерти боится перевода на южную границу. Мутант, бывший делинквент, а ныне младший агент сектора «Оперативного реагирования» Отдела «Массаракш» попросил капрала Boxy показать ему, Птицелову, гарнизонное кладбище. А зачем, не сказал. Капрала просьба эта нисколько не смутила. Замирая по стойке смирно возле одинаковых с виду, заросших редкой травкой холмиков, он охотно рассказывал о тех, кто под ними покоился. Имена и истории трагической гибели рядовых, капралов, даже ротмистров сыпались из него, как из дырявого котелка. Продемонстрировал Boxy и отдельную группку захоронений. От остального кладбища ее отделяла траншея, и на могильных шестах не было касок.

- Кто здесь лежит? - поинтересовался Птицелов.

- Приговоренные к смертной казни военно-полевым судом, - солидно ответствовал капрал. - И напавшие на гарнизон мутанты… Да ты же знаешь их, при тебе дело было…

Птицелов кивнул. События памятного зимнего вечера промелькнули перед ним. Вот он затаился за кучей песку. Вот повалился на него, убитый выстрелом в затылок мутант-разведчик Бельмастый. Вот мчится через простреливаемый пулеметными очередями плац лучший человек Мира - грязевик и штаб-врач Таан. Вот он наткнулся на свинцовый рой, пошатнулся, грустно подмигнул Птицелову и повалился навзничь. Грязевик подставился под пули ради спасения жизни какого-то выродка!Никогда мне этого не понять, подумал Птицелов.

- А вот здесь, - Boxy показал на отдельную могилку рядом с оградой, - лежит мутант Рудо, что капрала Панди зарезал. Повесили его, Рудо то есть…

- Угу, - буркнул Птицелов, и добавил: - Дело мутанта на севере - болтаться на висельном дереве…

Boxy коротко хохотнул, оценив юмор.

- А где похоронили штаб-врача? - спросил Птицелов.

Какого еще штаб-врача? - удивился капрал.

- Ну как же! - воскликнул мутант. - Штаб-врача Таана, которому всю грудь очередью разворотило… Ну, когда мутанты-разведчики напали…

- А-а, - Boxy округлил глаза. - А ты не знаешь, разве? Жуткое дело… Пропало тело Таана, прямо с ледника утащили. А кто - неизвестно!

- С какого ледника? - опешил Птицелов.

- Ну ротмистр наш, господин Туур, - начал рассказывать капрал, - велел тело штаб- врача на ледник положить. Впредь до прибытия комиссии из штаба Округа. Мы с рядовым Пеелом, санитаром, приказ выполнили. Заперли ледник как положено, а ключ отдали командиру. А на следующий день, уже после того как вас с Обломом отправили по этапу, буря снежная поднялась. Мирового Света не видно. Трое суток мело не переставая. Ветер завывал, будто тысячи чертей. И вот стою я ночью на вышке, в карауле, холодно - зуб на зуб не попадает. Слышу, гудит что-то наверху. Гляжу, в небесах пламя как будто поблескивает, точно паяльную лампу раскочегарили. Лампа эта все ниже и ниже, а гудит все тоньше и тоньше. Не гудит даже, а свистит. И как будто яйцо птичье - только огромное, с вышку мою высотой, прямо за оградой гарнизонной опускается. И открывается в яйце дырка, и вылезает оттуда какой-то тип, с головы до ног черный, как головешка. Я, знамо дело, ору: стой, кто идет! Вернее, мне кажется, что ору. Горло-то у меня перехватило, вместо уставного оклика сипение какое-то вырывается. А черный тип между тем шмыг к ограде и перемахнул через нее в два счета. И вот он уже во дворе. Я умом понимаю, что стрелять надо, для острастки хотя бы, но руки служить отказываются. Не от страха, а как будто оцепенение на меня нашло. Торчу, будто чурка с глазами, - ни крикнуть, ни стрельнуть. Обернуться и то не могу. Что он там, этот черный, за моей спиной делает, ведать не ведаю. Не знаю, сколько прошло времени, но вот черный опять появился. И уже не с пустыми руками. Держит он, значит, на плече продолговатый мешок, тоже черный. И, судя по всему, тяжеленный. Но типу этому хоть бы хны. Сиганул обратно через забор, и к яйцу. А оно как подскочит, фррр, и сгинуло в метели. Меня тут же отпустило. Я заорал, как чокнутый: «Стой, кто идет!» И пальнул в воздух…