Сергей Раткевич - Лекарство от смерти

— Ты прав, — говорит он. — Что-то я и в самом деле заигрался. Ты же согласился делать все, что я скажу, так зачем мне над тобой издеваться? Красивая у тебя девушка, красивая… не злись, нам же работать вместе. Мы должны… доверять друг другу. Только так ты сможешь привести меня к вершинам величия. Разумеется, я тебя не забуду. Вас обоих не забуду… — поправляется он. — Я буду добр, милостив и щедр… что там еще? Ах да, заметь, я твою красавицу не тронул! Разве что платье снял… своеобразным способом… ну, так ведь потом новое подарил, верно?

Какой бесцветный у него голос. И врет он так же. Бесцветно, неинтересно.

— К вершинам величия каждый должен идти сам! — вдруг говорит Тисаф.

— Что? — ошеломленно переспрашивает младший высокий лорд, уставившись на нее с недоумением. — Что ты сказала?!

«Как ты посмела?!» — слышится в его словах. Он смотрит на Тисаф почти с испугом. Если бы сама собой заговорила стена, он бы удивился и испугался меньше.

— Крэлли, как ты мог обещать этому негодяю и мерзавцу, что будешь его слушаться? — тем временем яростно выпаливает она. — Ты хоть представляешь, чего он способен потребовать?!

Ты представляешь. Вот прямо сейчас и представляешь.

«Замок? — спрашивает у тебя господин Тэйн. — Город? Государство?» Так вот что он тогда имел в виду!

— Крэлли, не смей! — восклицает Тисаф. — Чем бы он там ни угрожал, ты не должен выполнять его волю!

«Он угрожал… тобой…» — хочешь сказать ты.

И не можешь. Потому что сказать такое — свалить все на нее. Это она — оковы на твоих руках, без нее ты бы никогда!

Нет. Ты никогда ей этого не скажешь.

— Твоя девушка дурно на тебя влияет, — замечает младший высокий лорд. — Я, конечно, мог бы запереть вас отдельно, но… думаю, будет лучше, если она сама мне поможет.

— Крэлли, если я начну тебя уговаривать и даже умолять — не слушай меня! — покосившись на высокого лорда, быстро говорит Тисаф. — Это буду уже не я. Крэлли, не делай того, о чем он попросит, как бы безобидно это ни выглядело! Обещай мне!

— Обещаю! — откликаешься ты.

— И не бойся! — продолжает она. — Придет господин Тэйн и освободит нас! А этого ублюдка…

Она вдруг замолкает, ее глаза приобретают отсутствующее выражение.

— Вот так, — улыбается младший высокий лорд. — А теперь будь хорошей девочкой, попроси этого милого юношу, чтоб он меня слушался и вел себя хорошо.

— Крэлли, миленький, сделай все, как он просит… только все-все, ладно… — говорит Тисаф капризным голоском маленькой девочки. — Он столько всего интересненького придумал… так ты обязательно это делай, ладно? Пообещай мне. Ну пожа-а-алуйста!

— Обещаю, — с ужасом говоришь ты, глядя на Тисаф и не узнавая ее.

— А ты, однако, легко бросаешься обещаниями, — с легкой насмешкой замечает младший высокий лорд.

«Не только обещаниями! — с ненавистью думаешь ты. — Еще кое-чем интересным!»

Эх, были бы у тебя руки свободны!

— Я вижу, ты не в настроении сегодня разговаривать о делах, — ухмыляется младший высокий лорд. — Что ж, не смею настаивать. Пообщайся пока со своей девушкой.

Он выходит, и дверь за ним исчезает. Сливается со стеной.

Ты остаешься вдвоем с Тисаф. Она говорит, говорит, говорит… вот только это уже не она. И не маленькая девочка. Это… это что-то ужасное, жалкое, страшное… и все-таки… и все-таки это все равно она!

— Да, Тисаф… разумеется… я все сделаю, как ты просишь…

Слезы текут по твоим щекам. Ты готов разорвать мерзавца на части за то, что он сделал, за то, что посмел сделать… Взрослая, она никогда бы ему не поверила, ребенком испугалась бы его до смерти, он превратил ее в безумного ребенка, что-то такое сделал с ее разумом, что…

«Ну подожди же, гад!»

Время заполнено пустотой. Ты не знаешь, сколько его прошло. Одна минута или вечность. Время даже не тянется, оно просто стоит на месте. Тисаф хочет пить. Она плачет, скандалит, требует, потом — просто плачет.

Ты начинаешь кричать, звать… должен же здесь быть хоть кто-то, кто за это отвечает? Ты уже и сам страдаешь от жажды. И не только.

Тисаф плачет, как совсем маленькая девочка.

— Очень питеньки хочется… — то и дело повторяет она.

Ты не выдерживаешь. Ты начинаешь рваться в цепях, проклиная своего пленителя. Если ты хоть когда-нибудь сумеешь до него добраться, он не умрет просто так! Его смерть будет интересной, словно хорошая пьеса!

Тисаф испуганно затихает, глядя на тебя.

«А пьеса — это не такая плохая идея!» — внезапно озаряет тебя.

В том кукольном театрике, где ты озвучивал некоторые роли, были и вполне себе детские пьесы. То есть не совсем, конечно, детские, но если убрать из них кое-какие детали… если рассказать их как сказки… главное — они захватывающие и веселые…

— В далеком городе Аржисе жил да был один бедняк… — начинаешь ты.

И улыбаешься. Потому что тебя слушают. Потому что, кажется, ты нашел верное решение. Потому что мы еще посмотрим, кто кого, несмотря ни на что — посмотрим!

Теперь главное — не останавливаться. Придут же за вами когда-нибудь. А если обслуживающего персонала здесь не предусмотрено, то хоть сам высокий лорд вернется… раньше или позже… правда, в уборную уже сейчас хочется. Интересно, высокий лорд будет терпеть рядом с собой человека в мокрых вонючих штанах или все-таки при помощи магии постарается вновь сделать их сухими и чистыми? Интересно, что для него оскорбительнее — нюхать вонь или стирать и чистить чужую одежду, пусть даже и при помощи магии. Еще немного, и придется проверить это на практике.

Ты говоришь… говоришь…

Дверь возникает на прежнем месте, в нее входят какие-то люди, прерывая тебя на полуслове.

Вода! Еда! Возможность сходить в уборную!

— Сначала сказка! — сердится Тисаф. — Я не так уж хочу пить! А есть и совсем не хочу!

— Нельзя! — строго говоришь ты. — Ты знаешь, как любили пить бедняк и его жена? Однажды они выпили море! А уж как они любили поесть! Однажды они съели целую гору. — Собирались выпить море и съесть гору персонажи совсем других пьес, но что тебе сейчас за разница? — А уж как они любили ходить в уборную! — продолжаешь ты. — Просто с утра до ночи в нее ходили! Разве можно слушать про них сказку и самим не сходить?

— Можно! — капризничает Тисаф.

— Ни в коем случае нельзя! — наставительно заявляешь ты. — Ты представляешь, как они обидятся?! И не захотят дальше рассказываться! Да-да, они мне сами об этом говорили! Правда-правда!

Те, что пришли за вами, они словно бы не слышат все эти ваши разговоры. Кормят, поят… ведут в уборную… Ты так надеешься, что хоть кто-то из них зазевается и ты сумеешь освободить хоть одну руку. Слепить руну можно и прикованной рукой, а вот вырезать на ней хоть что-нибудь, не имея возможности дотянуться до нее другой рукой, с зажатым в ней рунным ножом…