Надежда Первухина - Все ведьмы делают это!

Так, так… Бизнесмен набивается в потенциальные поклонники? Я краем глаза смотрю на него. Ну, не будь Авдея и не будь мне почти двадцать девять лет…

— Сергей, сколько вам лет?

— Тридцать два.

— Лжете.

Он вздыхает:

— Ну, двадцать четыре, а что?

— Ничего. А какой у вас бизнес? Или весь этот шик, — я обвожу рукой салон «лексуса», — достался вам от папы в ознаменование окончания финансовой академии?

— Напрасно вы так, Вика. У меня действительно серьезный бизнес. И на машину я сам заработал. И родителей обеспечиваю.

— И жену с детьми…

— Я не женат. Но, — пристальный взгляд на меня, — собираюсь.

— Похвально…

Давненько я не бывала в ресторанах! Пожалуй, с самого замужества.

Бизнесмен ухаживал за мной на полную катушку. Официанты, видя его рвение, тоже принялись порхать вокруг столика, как бабочки, сервируя парчовую скатерть умопомрачительными деликатесами.

— Шампанского? За встречу, — наполнил мой фужер Сергей.

— Хорошо.

Я выпила шампанского, съела дольку мандарина и вдруг почувствовала себя полной идиоткой. Зачем я поехала в ресторан с этим полузнакомым человеком? Больше других дел не нашлось?..

— Вика, — заискивающе улыбается бизнесмен. — У вас очень мрачный вид. Не нравится меню?

— Мне не до меню. Сергей, что вы хотели мне сказать? Давайте, не тяните.

Он побледнел, покраснел, отложил в сторону бутерброд с икрой, откашлялся и хрипловато проговорил:

— Вика, я прошу вашей руки.

— Ой, слава тебе, святая Вальпурга! — Я облегченно выдохнула и принялась обмахиваться салфеткой. — Я-то уж ожидала каких-нибудь дурных новостей…

Выражение глаз у бизнесмена было — словами не передать.

— Вика… — страдальчески выдавил он. — Я ведь серьезно.

При этом он полез в нагрудный карман пиджака и извлек на свет божий маленькую бархатную коробочку в форме сердечка.

— Вот, — он открыл коробочку.

Там лежало обручальное кольцо с крупным бриллиантом. Да, парнишка действительно серьезно готовился соблазнить меня. Не хухры-мухры.

— Сереженька, — я заговорила тоном медсестры, вкалывающей галоперидол буйнопомешанному. — Уберите колечко. Вы разве не в курсе, что я уже шестой год как замужем?

— В курсе, — бизнесмен захлопнул коробочку и поставил ее меж тарелок с салатами. — Только это не меняет моего решения.

— Вот как?

— Да. Потому что я вас люблю. И я добьюсь того, чтобы вы стали моей и только моей!

Разумеется, как замужняя дама, не изменяющая мужу даже мысленно, я должна была возмутиться. Но меня почему-то разобрал легкомысленный, даже определенно глупый смех. Видимо, шампанское в голову ударило.

— Пос-с-слушайте, мальчик мой, — прохихикала я. — Вы что, с-собираетесь нанять киллера и грохнуть моего мужа, чтоб потом жениться на безутеш… шной вдове? А моих детей куда денете? Это такие дети, о-о, такие! С ними никто не справляется, даже я. Даже моя мама, которая настоящий полковник. Глупость вы затеяли, деточка!

— Нет, не глупость, — заупрямился бизнесмен. — Вы не понимаете, что с тех пор, как я впервые увидел вас, я потерял покой и сон…

— Я что, была та-ик! — кая страшная?! Ненакрашенная я, ненакрашенная…

— Да что вы! Вика, я всю жизнь мечтал о такой, как ты. Любимая! Единственная! Я добьюсь тебя, чего бы мне это ни стоило… Выпей шампанского.

— Шамп-ик!.. Ой, у меня же еще дела на сегодня, а вы мне все наливаете. Так. Разве это шампанское?

— Оно самое.

— Фу. А на вкус — водка с пепси-колой. Гадость какая.

В голове у меня шумело, как в системном блоке со сломанным вентилятором, настроение вдруг стало грустно-лирическое, и глупый бизнесмен показался человеком, с которым можно поговорить по душам…

— Эх, Сер-режа… Мне уже не до любви. У меня семь-я. Де-ти. Какие тут, на фиг, романтические чувства. И вообще все плохо! Я даже близкую подругу не успела от смерти уберечь…

— Вика, это на самом деле не имеет никакого значения. Главное — ты сама. Ведь ты — наша надежда.

— Пщ-му?

— Потому. Давай выпьем за надежду!

— Ну ланно… Тока чуть-чуть. Я сегодня нощью иду на дело… На такое дело! У-у!

И тут голова моя окончательно и благополучно отключилась. Чудилось мне только в каком-то рваном, пестром сне, что везут меня в машине по заснеженным улицам, а потом кто-то несет меня куда-то на руках… И состояние липкого противного сна оплетает тело.

Но я же ведьма.

Я же могу себя выт… вытрез…

Что я могу?!

Очнулась я оттого, что чьи-то горячие ладони чересчур настойчиво тискали мои бедра.

— Авдей, ну… ну, не время сейчас… У меня голова болит…

И тут голова перестала болеть. А я, стремительно трезвея, села на кровати и увидела, что меня, голую и беззащитную, ласкает вовсе не законный муж!

— Ах ты, бизнесмен чертов! — шалея от гнева, прорычала я. — Ты что творишь, рожа паскудная!

От моего рыка Сергея Павлова воздушной волной снесло с кровати и припечатало к стене. Но он не растерялся, опустился на колени и таким манером пополз обратно к ложу греховной страсти.

— Вика, любимая, я тебе все объясню!

— Не надо объяснений! — Я, не стесняясь, встала в своей ослепительной наготе в полный рост. Бизнесмен просто прилип ко мне взглядом. — Ты, мерзавец, меня изнасиловал! Я тебя за это сейчас кастрирую без хирургического вмешательства!!!

— Не насиловал я!

— Да что ты говоришь?! Может, тогда ты своим инструментиком (кстати, он у тебя так себе, насколько я успела заметить) массаж мне делал?! Совратитель порядочных ведьм! Гад озабоченный! — Для того, чтобы окончательно не вскипеть от ярости, я выпустила из-под ногтей пару бело-голубых молний. Одна разнесла зеркало, а другая ударила в какую-то аппаратуру, кажется, в домашний кинотеатр. Запахло горелой пластмассой. — А ну натяни трусы, не заставляй меня превращаться в зверя!

— Не гневайся! Я сам не свой от любви к тебе!

— Иди ты знаешь куда со своей любовью, — я обессиленно уселась на подушку, посмотрела на скорчившегося у кровати голого бизнесмена, и весь мой безумный гнев исчез, уступив место истерическому хохоту. — Нет, моя жизнь — сплошная клиника неврозов!

Сергей Павлов, уловив перемену в моем настроении, робко присел на краешек кровати, осмотрительно прикрыв свое небогатое мужское достоинство одеялом. Видно, правда, поверил, что я его влегкую кастрировать могу.

— Пожалуйста, верь мне, — жалобно заныл он, а сам так и облизывал меня взглядом. Даже живот зачесался. — Я честный человек, я на тебе жениться хочу…

— Я за тебя замуж не хочу, — в тон ему проныла я и встала с кровати. — Куда одежду мою дел, нечестивец?