Джо Аберкромби - Герои

— О, мои воины захватят мост, насчёт этого не беспокойтесь, лорд-маршал. Мы возьмём мост и погоним их до самого клятого Карлеона…

— Пока, для начала, разумным будет просто взять мост.

— Под ваше командование будет передан батальон Первого кавалерийского. — Фельнигг сверкнул жгучим взглядом поверх клювастого носа, как бы подразумевая глубоко ошибочной передачу Миттерику чего-либо вообще. — Они отыскали путь через болота и дислоцируются в лесах, за правым флангом противника.

Миттерик не удостоил начштаба Кроя и взглядом.

— Я вызвал добровольцев на приступ моста, и мои люди уже соорудили множество прочных плотов.

Взгляд Фельнигга стал жечь сильнее.

— По моим сведениям, течение быстрое.

— Попытаться надо, не так ли? — огрызнулся Миттерик. — В лоб на мосту они продержут нас целое утро!

— Очень хорошо, но запомните — нам нужна победа, а не слава. — Крой обвёл комнату суровым взглядом. — Каждому из вас я отправлю письменный приказ. Вопросы есть?

— Просьба, сэр. — Полковник Бринт поднял палец. — Можно полковнику Горсту воздержаться от его геройств, чтобы и нам внести свой вклад? — По комнате раскатился смех, совершенно непропорциональный качеству предъявленного юмора. Солдаты ухватились за редкую возможность поржать. Горст был целиком погружён в тайное разглядывание Финри на противоположной стороне, и маскировку этого занятия. Теперь же, к его крайнему раздражению, до него дошло, что все ему улыбаются. Кто-то начал хлопать. Вскоре зазвучали сдержанные аплодисменты. Ему было б неимоверно легче, если бы над ним глумились. Тогда я, по крайней мере, мог бы к ним присоединиться.

— Я буду наблюдать, — буркнул он.

— Как и я, — вставил Байяз, — и, возможно, проведу на южном берегу своё небольшое испытание.

Маршал поклонился.

— Мы полностью в вашем распоряжении, лорд Байяз.

Первый из магов похлопал себя по коленям и поднялся, слуга наклонился что-то шепнуть ему на ухо и, словно скомандовали разойтись, каморка быстро начала пустеть. Офицеры спешили обратно к подразделениям — готовиться к утреннему наступлению. Не забудьте упаковать побольше гробов, вы…

— Я слышала, сегодня вы спасли нашу армию.

Он резко развернулся, со всем вежеством напуганного павиана, и понял, что уставился в лицо Финри, оказавшееся парализующе близко. После новости о её замужестве он должен был окончательно похоронить свои чувства к ней, как уже похоронил все остальные свои ценности. Но почему-то они стали ещё сильнее. Когда б он её ни встретил, в его животе сжимались тиски, сдавливая тем туже, чем дольше длился их разговор. Если можно назвать это разговором.

— Э, — пролепетал он. Я пробивался сквозь течение вод и убил семерых, и это только те, в ком точно уверен, при том, что несомненно покалечил и больше. Я рубил их на части в надежде, что наш переменчивый властитель услышит об этом, и отменит моё несправедливое изгнание в живые мертвецы. Я виновен в массовых убийствах, поэтому меня можно признать невиновным в некомпетентности. Порой за такое вешают, а порой — рукоплещут. — Мне… повезло, что я остался жив.

Она подступила ближе, и он почувствовал головокружительный прилив крови, в голове вспыхнуло. Вполне похоже на настоящее серьёзное заболевание.

— У меня такое ощущение, что нам всем повезло, что вы остались живы.

Такое ощущение у меня в штанах. Если б мне и впрямь повезло, ты бы просунула туда руку. Я что, слишком много прошу? После спасения армии, ну и так далее? — Я… — Я так извиняюсь. Я люблю тебя. Отчего же я извиняюсь? Я ничего не сказал. Должен ли человек чувствовать вину за свои мысли? Наверное.

Она уже отошла поговорить с отцом, и он её не винил. Если бы ею был я, я бы на меня даже не посмотрел, уж не говоря о том, чтобы выслушать, как я, заплетаясь, пропищу пол фразы скучной галиматьи. Но всё равно больно. Когда она уходит мне так больно. Он поплёлся к двери.

Пиздец. Я жалок.

Кальдер улизнул с совета Доу прежде, чем пришлось объясняться с братом и поспешил прочь меж костров, не обращая внимания на грохот проклятий от располагавшихся за ними людей. Он отыскал тропу между двумя, залитыми светом факелов, Героями, приметил золотой отсверк на склоне и рьяно поспешил вниз, догонять его источник.

— Золотой! Золотой, надо поговорить!

Глама Золотой мрачно обернулся через плечо. Наверно, с наводящей страх яростью, но из-за раздувшейся щеки скорее казалось — его беспокоит вкус чего-то, что он сейчас ест. Кальдер подавил смешок. Эта расквашенная харя — его шанс, такой, что вряд-ли можно позволить себе его упустить.

— Што мне тебе шкажать, Кальдер? — буркнул тот. Позади него ощетинились трое названных, их руки явно чесались взяться за оружие.

— Тише, за нами следят! — Кальдер приблизился, съёживаясь, будто хотел поделиться тайной. Он заметил, такая поза побуждает людей сделать то же самое, сколь бы ни мал был их настрой. — Я подумал, мы сможем помочь друг другу, раз уж мы с тобою вместе в одинаковом положении…

— Ш тобой вмеште? — Опухшее, оплывшее и окровавленное лицо Золотого нависло совсем рядом. — От страха и неожиданности Кальдер отпрянул, вот только внутри он был рыбаком, почувствовавшим рывок лески. Беседа была его полем битвы, а большинство этих дебилов столь же никчемны в ней, как и он в настоящей битве. — Это как это — вмеште, мижотвореж?

— У Чёрного Доу свои любимчики, правда? А нам, остальным, приходится бороться, ломая ногти.

— Любимшы? — Измочаленный рот Золотого наградил его шепелявостью и, по виду, он бесился всё больше с каждым плохо выговоренным словом.

— Ты сегодня вёл наступление, пока другие отлёживались сзади. Твоя жизнь качалась на весах, за Доу тебя ранили в бою. А теперь другим достаётся почётное место в первых рядах, а тебя задвинули в тыл? Ждать, вдруг да понадобишься? — Он приник чуть ближе. — Мой отец всегда выделял тебя. Постоянно твердил мне, что ты человек умный, справедливый, тот на кого можно опереться. — Просто чудеса, как может сработать тупейшая лесть. Особенно на сверхмеры тщеславных. Кальдер хорошо это изучил. Раньше он сам был таким.

— Он никогда мне не говорил, — пробормотал Золотой, хотя яснее ясного, ему хотелось бы верить.

— Да разве ж он мог? — обхаживал Кальдер. — Он был королём Севера. В его положении не позволительна роскошь рассказывать людям свои настоящие мысли. — И очень кстати, потому что отец, также как и Кальдер, считал Золотого чванливым полудурком. — Зато могу я. — Он просто не стал. — Нет причин нам с тобою ссориться. Доу того и нужно, размежевать нас. Чтобы потом поделить всю власть, всё золото и всю славу между такими как Полноги, Стодорог и… Железноглав. — Золотого перекосило от этого имени, будто в его разбитую рожу вогнали крюк. Их вражда так разрослась, что этому придурку за ней ничего не видно. — Нам вовсе не требуется ждать, покуда случиться худшее. — Почти любовный шёпот, и Кальдер рискнул тихонько коснуться плеча Золотого ладонью. — Вместе, ты и я, свершим великие дела…