Елена Усачева - Желание

В книге по гаданию я читала, что на кофейной гуще нельзя гадать одному. Нужен помощник, который будет трактовать получившийся узор. Сам человек в кофейных разводах может что угодно высмотреть, а помощник увидит то, что там есть на самом деле. Уставшая с дороги, я в кофейной гуще смогла узнать только все ту же дорогу. А на самом деле придумала ее. Ведь это был всего-навсего холм за домом. Я его наверняка видела, когда мы подходили, но не запомнила. Выходит, все основные события будут происходить здесь. Я подняла глаза к темному, беззвездному небу.

Смутное волнение заставило меня вглядеться в темноту. Рядом со мной был какой-то зверь. Кто у нас тут на Беломорье бывает? Тюлени, белые медведи, олени.

Сидящий неподалеку от меня зверек был крысой. Серенькая крыса на сереньком снегу.

— А мне казалось, что это я должна к вам прийти.

Человек стоял беззвучным столбиком, я не слышала, как он здесь появился.

— Зачем же? — усмехнулся колдун. — Я сам к тебе пришел. Да и что лишний раз утруждать тело? Мы и так можем поговорить.

Вот в чем дело. Если бы пришел настоящий Мельник, передо мной бы стоял худой мужчина лет пятидесяти, а я видела старика в древнем тулупе.

Крестик на моей шее начал отчаянно давить.

— Он привел меня, — Мельник шевельнулся. Кажется, поднял руку.

Я не видела, но могла догадаться, как сухой старческий палец показал в мою сторону.

Ах, как ловко придумано! Макс думает, что именно крестик связывает меня с колдуном, и возвращает его. А следом, как на маячок, приходит Мельник…

Я сунула руки в карманы.

— Не нужен мне ваш дар. Отдайте другому! — Надо было бежать отсюда, а ноги словно приросли к земле.

— Э, деточка… Кто ж такое выбирает? — неприятно засмеялся-закашлял старик. Затем поднял голову, покачнулся, и я сама не заметила, как оказалась рядом с ним. — Устал я что-то, устал… Кто ж это выбирает? — повторил-прошептал колдун, и я вновь начала тонуть в его кисельных глазах.

Взгляд у него был ясным, как у ребенка. Он пронзил меня насквозь, и я вдруг перестала видеть. Стало нестерпимо больно. Я отшатнулась, закрывая лицо руками, и закричала. Голову изнутри взорвала бешеная боль. Колени подогнулись, я упала, ткнувшись лбом в снег, загребла его в охапку. Быстрые капли талой воды побежали в рукав куртки, неприятно защекотали руку. Отползла подальше, встряхнула мгновенно замерзшими руками.

— А мне пора на покой, — раздался надо мной вздох. — Ничего, ничего, освоишься.

— Забери обратно! — выдохнула я.

— Живи, живи. Зато бояться больше ничего не будешь.

Темная фигура проплыла мимо меня. Мне хотелось услышать хруст снега под ногами, но она двигалась беззвучно. Тени следов не оставляют.

То, что подошел Макс, я тоже не услышала, а почувствовала — сердце радостно трепыхнулось, щекам стало жарко.

— Он успел? — Макс осторожно отвел мои ладони от лица.

— Убей меня, пожалуйста, — прошептал кто-то, отдельный от моего сознания.

— Ну, что ты! — Макс поднял меня, и я тут же спряталась у него на груди.

— Больно… — Сжала руками голову, но тут же поняла, что ничего уже не болит.

— Сейчас все пройдет.

— Мельник! Он пришел! — Я попыталась приподняться, но вокруг никого не было.

— Тише, тише!

— Я умираю? — Неприятный взгляд старика все еще стоял у меня перед глазами. И помнилась боль, сильная боль, от одной мысли о которой начинало мутить.

Макс молчал, глядя в сторону моря.

Ну почему я не осталась около дома? Почему не вышла из-за угла?

— Скажи, что ты ответил Лео?

— Когда? — Макс приподнял меня, усаживая к себе на колени, и я погрузилась в знакомый холод.

— Про выбор! Лео сказал, что у тебя его нет!

— Лео ворчит одно и то же без остановки. И я давно не отвечаю на его замечания. Моя жизнь там, где есть ты. Это и без ответов понятно.

Какая же я была дура, что усомнилась в нем! Ну, конечно, отвечать было нечего.

— Не думал, что ты поднимешься так рано.

— А разве уже не утро? — Я посмотрела на небо. С восточного края его подернула легкая дымка, как бывает перед скорым восходом солнца.

— Утро. Раннее. Час волка.

— Пять?

— Половина четвертого. В это время сон обычно глубок, я хорошо помню. Когда человек крепко спит, господство над миром захватывают призраки и демоны, они оживляют кошмары.

— Значит, я сплю?

— Тебе надо отдохнуть. Утро будет не скоро.

— Но мне холодно.

— Скоро согреешься.

Даль стала более четкой, я разглядела дом, берег, холмы. И вдруг поняла, сейчас пойдет снег.

— Дует юго-западный ветер. Завтра будет пасмурно, — как всегда «не прочитал» мои мысли Макс.

— Что же мне теперь делать? — Я взяла руку Макса, прильнула шекой к его ладони.

— Жить. Идти вперед.

Макс притянул меня к себе, закопался лицом в волосах, глубоко вдохнул.

— Ничего не изменилось, — услышала я его легкий шепот.

— Наверное, от этого можно как-то вылечиться? — На меня напало сонное безразличие.

— А надо?

Он провел носом по моей щеке, поднял голову вверх. С неба падал снег.

У меня имелось только одно желание — навсегда остаться с Максом. И оно было обязано сбыться.

Примечания

1

Немецкая фраза, похожая на русскую поговорку «Клин клином вышибают».

2

Звенит звонок (нем.).

3

Строчка из поэмы Леонида Филатова «Про Федота-стрельца, удалого молодца». Здесь и далее примечания автора.

4

Я желал бы (нем.).

5

Звенит звонок (нем.).

6

Ты меня понимаешь? (нем.)

7

Вместе? (нем.)

8

Немецкий вариант поговорки «Кто старое помянет, тому глаз вон». Дословный перевод — «Нельзя ворошить старые раны».

9

Прерафаэлиты (англ. Pre-Raphaelitie Brotherhood) — направление в английской поэзии, живописи и критике во второй половине XIX века, образовавшееся в начале 50-х годов с целью борьбы против условностей викторианской эпохи, академических традиций и слепого подражания классическим образцам. Полагали, что живопись закончилась с Рафаэлем, а потому исповедовали возврат к канонам дорафаэлевой эпохи.

10

Звенит звонок! (нем.)

11

Невероятно! Глупость какая! (нем.)