Вера Камша - Довод Королей

– Со мной, – медленно проговорил ветеран, – ничего, а вот Рогге и Жоффруа, похоже, сбесились.

Рауль оглянулся и понял, что Гретье прав. Его союзники переоценили успех Филиппа и решили спасти свои шкуры традиционным для трусов и подлецов способом. А именно предательством. Против восьми сотен ре Фло, из которых более половины были ранены в стычках у прохода, оказалось восемь тысяч. Это было слишком даже для Короля Королей, но придется драться, другого выхода ему не оставили. Рауль рывком опустил забрало и схватил секиру. Рядом встал Дени. Люди ре Фло торопливо образовывали ощетинившееся копьями кольцо, внутри которого были раненые. Оглядев свою армию, Рауль повернулся к Дени:

– Похоже, это будет нашей Эльтой. Жаль...

– Монсигнор, – невпопад ответил Дени, – прошу меня простить...

– За что, Проклятый тебя побери? – не понял Король Королей.

Ответить Дени не успел, люди Ларрэна пошли вперед.

2885 год от В.И.

23-й день месяца Агнца.

Арция. Меловой проход

Клэр Утренний Ветер видел, как началась свалка, как люди с изображениями оленьих голов и атакующих быков на туниках набросились на тех, кто носил знак медведя. Вмешательства со стороны не потребовалось, Рауль ре Фло оказался жертвой своих же союзников. Эльф мог попробовать его спасти, хотя это вряд ли бы вышло. Король Королей был не из тех, кто бросает своих людей на погибель и спасается бегством, и потом, его смерть была необходима во имя прекращения войны, во имя того, чтобы на троне Арции остался король-Тагэре. И все равно мучительно оставаться на месте, наблюдая, как десять убивают одного. Укрывшийся в ветвях еще не распустившегося как следует дуба Рыцарь Осени, сжав зубы, смотрел, как погибает человек, которого он помнил совсем другим. Страшная смерть, бессмысленная война, предательство самого себя, потащившее за собой вереницу предательств еще более подлых, венцом которых стала эта бойня.

Клэр немало изменился за время своих скитаний, во времена Войны Оленя у него бы не хватило сил остаться в стороне. Да, он собирался убить Рауля ре Фло, потому что считал это необходимым для спасения Арции, но эти... Оленья голова – Стэнье, ничтожные людишки. Вольно же Раулю было брать с собой эту мразь... А Жоффруа, муж Изабеллы, сын Шарло! Тагэре никогда не били в спину. До сегодняшнего дня. Впрочем, лично Стэнье-Рогге и Ларрэн в бою не участвуют, куда им, ведь и убить могут!

Зоркими эльфийскими глазами Утренний Ветер видел обоих, надежно укрытых за рядами копий и алебард. Они не сговаривались, просто трусость и готовность к предательству одновременно толкнули их на одну и ту же подлость. Говорят, благородство предсказуемо. Его противоположность, если она не отягощена избытком ума, предсказуема еще в большей степени. Рогге и Жоффруа, увидев, что войска Рауля частично бегут, частично сброшены в овраг, поторопились наброситься на того, на кого еще утром не смели поднять глаз. Но добыча была непростой.

Король Королей и его воины даже в западне не потеряли головы.

Уперев в землю заостренные концы копий и алебард, они ждали натиска так, как ждут те, которым нечего терять и не на что надеяться. Воины Жоффруа затоптались на месте, «олени» двинулись было вперед, но отскочили, как отскакивает глупый щенок, попытавшийся схватить ежа, а на грязно-серой, не по-весеннему сухой земле осталось десятка полтора трупов. Но это было лишь начало. Предатели собрались с духом и бросились вперед с решимостью трусов, которых гонит страх больший, чем тот, что ждет впереди. Кто-то из Рогге додумался хватать трупы своих же и швырять на копья «медведей», сгибавшиеся под их тяжестью. Воины не успевали их выдернуть, по сути, оставаясь безоружными, а нападавшие бросались на них, как свора псов, чтобы в свою очередь послужить мостом для следующих.

Это продолжалось долго, немыслимо долго. Клэру казалось, что он вечно сидит на этом еще лишенном листвы дереве и любуется торжеством человеческой подлости. Даже лев, и тот может пасть жертвой стаи гиен.

Рауль ре Фло и его люди дорого продавали свои жизни, но конец мог быть лишь один. Ощетинившийся копьями и мечами круг медленно, но неотвратимо сужался, а затем распался на несколько островков. Какое-то время стяг со вставшим на дыбы медведем еще возвышался над морем человеческих голов, потом юноша-сигноносец упал, и знамя исчезло. Ре Фло и десятка полтора уцелевших встали спина к спине. Их становилось все меньше, пока не осталось двое. Они сражались, как бешеные, но затем товарищ Рауля поскользнулся, чем не преминул воспользоваться здоровяк с «оленьей» головой на тунике. Взлетела алебарда, и последний защитник рухнул, открыв спину своего сюзерена. Граф еще успел свалить одного нападавшего и отбивал удары двоих, когда предательский удар сзади швырнул его на землю.

Последний товарищ Рауля лежал с раскроенным черепом, но Король Королей был жив и в сознании. Он попытался подняться, и это ему удалось. Видимо, нога графа была сломана, и он остался стоять на одном колене, не выпуская из руки секиры. И все равно это был конец. Добить раненого, пусть ценой двух-трех жизней, труда не составляло, хотя... Хотя Рау-ля ре Фло добивать явно не хотели! Вглядевшись повнимательнее в царящую внизу суматоху, Клэр понял, что Жоффруа и Рогге решили взять Короля Королей живым. Надо полагать, чтобы заслужить милость Филиппа. Понимал это, не мог не понимать и Рауль. Будь у графа в руках меч, он бы бросился на него, но секира для самоубийства не годилась. Нападающие собрались, словно псы вокруг затравленного медведя, но пока не нападали. Даже подались назад, высвобождая место то ли для лучников, то ли для чего-то еще более подлого. Рядом с Раулем ре Фло остались лишь мертвые. Друзья и враги. И вражеских тел было много больше.

Еще утром Клэр собирался убить этого человека, хоть и испытывал к нему теплые чувства, потом возблагодарил Звездного Лебедя за то, что долг не потребовал от него запачкать руки кровью почти что друга, но теперь... Теперь Клэр Утренний Ветер из клана Лебедя, некогда художник и скульптор, а ныне Рыцарь Осени и разведчик в мире людей, сделал то, о чем бы попросил его Рауль ре Фло, если б знал, что за ним наблюдают не только глаза предателей. Свистнула белооперенная стрела, и Король Королей ткнулся лицом в грудь мертвого Дени Гретье, словно оплакивая его или же моля о прощении. Озадаченные предатели завертели головами, выискивая дерзкого стрелка, но Клэр давно научился отводить глаза. Он мог спокойно спуститься вниз и уйти, но отчего-то не сделал этого, а лишь опустил лук, шепча плохо понятные даже ему то ли стихи, то ли молитву на староэльфийском, провожавшую Рауля ре Фло в страну, из которой не возвращаются.