Евгений Щепетнов - Монах. Предназначение

Началась мобилизация рекрутов из провинций – составляются новые полки, говорят – будут давать им новое оружие…

– Какое новое оружие? Что за оружие? – встрепенулся Фёдор.

– Никто пока не знает! – заговорщицки шепнул трактирщик – строят огромные мастерские, за городом, возле реки. Огородили стеной, как небольшой город, и строят, строят, строят – днём и ночью. Нагнали рабочих – море. Там же кормят, поят, там они и живут. Выгнали всех заключённых на стройку – теперь уже без суда месяцами не содержатся. К судье – и сразу на стройку, отрабатывать за преступление. Ну – если, конечно, преступление не тяжкое. За убийства и что-то подобное на стройку не отправляют – сразу на виселицу. Кстати сказать – тюрьмы перестроили. Теперь там кормят, чисто, и не избивают. Говорят – Андрей посетил тюрьму, увидел, как там содержат людей – самолично избил до полусмерти троих надзирателей, на которых жаловались, что те занимаются истязаниями заключённых – еле уползли. Правда – недалеко. Их посадили в камеру с заключёнными. На ночь. Утром нашли повесившимися. С порванной задницей. Говорят – они нехорошими вещами занимались – взятки брали всем, чем угодно. Даже телом жён заключённых, если денег не было. В общем – поделом им, никто в городе не пожалел.

– Так что за оружие-то? – прервал рассуждения о заднице надзирателей Фёдор – какое-такое оружие?

– Говорю тебе – не знает никто! Секрет! Андрей спелся с мастером Надилом – тот известный механик и любитель всяких чудес, и его подручные такие же. И вот они чего-то там чудят. Алхимиков задействовали – всех собрали, со всего города, и из других городов. Литейщиков согнали – льют какие-то трубы, шары чугунные. Алхимики сидят за забором, их тоже никуда не пускают. А если выходят – за ними специальный стражник следом ходит, да не один! Следят, чтобы их не обидели, и чтобы язык по пьянке не распускали. В общем творится чего-то странное.

Рассказывали – несколько шпионов Гортаса пытались проникнуть на завод – поймали и повесили на городской стене. Теперь никто не рискует туда залезть. У алхимиков работают заключённые, совершившие тяжёлые преступления – говорят, там опасно. Уже два раза было – каааак жахнуло! Будто молния и гром! Несколько заключённых убило, опять же по слухам. Император издал указ: все запасы серы, селитры – объявить государственной собственностью. Везде строят селитреницы – вонь стоит, простой ай-яй. Зато многие крестьяне получили возможность неплохо заработать – на дерьме! Её же из дерьма добывают. Раньше только для шутих использовали, а теперь вон чего – как-то из неё оружие делают. Государство скупает селитру, металл, скупает серу – сразу цены на серу поднялись купцы стали задирать, раз скупают. Но император издал указ – покупать по цене такой, какая была до повышения. Купцы попрятали серу, так он стал вызывать их к себе, и тех, кто прятал и лгал, что серы нет – выпороли на городской площади. Теперь ни один купец не рискует идти против императора. Знаешь – теперь у нас стало жёстко, как никогда – но самое смешное – стало легче. И поборов меньше – чиновники стали бояться, и порядка больше. А! – забыл сказать – выгнали каждого третьего священника! Инквизиция собрала сведения, и всех, кто позорил сутану – попёрли, и с треском, не обращая внимания на заслуги и возраст. Всю пьянь, всех сластолюбцев и мздоимцев – всех выперли. Идёт набор в Семинарию, вторую открыли. В общем – перемены у нас – к добру ли, или к злу – не знаю – трактирщик устало вздохнул – пока что, для меня хорошего мало. Посетителей нет – все боятся войны, караванов мало, приезжих мало. Если так дальше пойдёт – неизвестно, как буду жить.

– Дааа…картину ты мне нарисовал интересную…очень даже интересную. Ну ладно – спасибо тебе за рассказ, за хороший обед – поедем мы. Извини – комнату снимать не буду – друг меня зовёт, надо ехать. Подскажи, где это такая улица – Побочная?

– Поедете направо, мимо пожарной каланчи, свернёте…

Трактирщик проводил взглядом семью Фёдора, и вздохнул – женщина смотрела на этого мужика такими влюблёнными глазами, что становилось завидно. А ведь он не намного младше его самого…и как вот таким мужикам, тёртым и видавшим виды, потрёпанным жизнью, достаются эдакие красавицы? Да ещё любящие их пуще жизни – видно, как она просто тает от его взгляда. Да и он – просто светится, как взглянет на жену…но он-то понятно, девица лет на двадцать его моложе, но она-то, она чего нашла в этом охраннике? Седые усы, ещё крепкие плечи – вот и весь капитал. А ему, Сунару, досталась сварливая уродина, целыми днями пожирающая пирожные и толстеющая не по дням, а по часам! И дочки такие же растут – скандальные, сварливые. Спихнуть бы их скорее замуж. Только приданого нужно будет много давать, чтобы глаза жениха завесить шелками, да тугим кошелём. Много, много приданого…

Трактирщик вздохнул, и занятый своими мыслями не сразу поднял голову на вошедшего в зал человека. Только когда тот кашлянул, Сунар очнулся от мыслей и сразу нахмурился: человек был огромен – как ярмарочный силач. Его мощные руки обвивали узлы мышц, но больше всего напрягло трактирщика лицо пришельца – изборожденное шрамами, со сломанным носом и прижатыми к черепу ушами. Человек явно побывал во многих переделках, и вышел оттуда живым, но перемятым, как в мясорубке. Такими бывали трактирные вышибалы, или…бандиты.

Сунар автоматически бросил взгляд в угол, где должен был сидеть его вышибала, но того не было – он отпустил его до вечера. Всё равно посетителей нет – чего зря стул просиживать. И теперь он об этом пожалел.

– Не беспокойтесь – неожиданно мелодичным голосом сказал пришелец и улыбнулся, отчего его лицо стало ещё страшнее, чем было – мы просто ищем место, где переночевать, и желаем хорошо пообедать.

– Кто это – мы? – настороженно спросил трактирщик, сжимая в руке здоровенный тесак, лежащий под стойкой.

– Моя семья, и моя хозяйка с приёмной дочерью. Нам нужно две комнаты, а сейчас – хороший обед.

Рука трактирщика разжалась и сердце отпустила тревога. Он незаметно вытер пот со лба, а пришелец открыто улыбнулся:

– Да не переживайте вы – я трактирный вышибала, а моя хозяйка владела таким же трактиром, как ваш. Мы из Славии. Вот – бежим от преследования исчадий, еле ноги унесли. Теперь будем устраиваться в столице.

Дверь распахнулась и вошли две женщины – одна молодая, невероятно красивая, как ангел с иконы, с девочкой на руках, вторая постарше – около тридцати лет, тоже красивая, но по-другому, её красота немного подувяла – может от времени….а может – трактирщик заметил её живот, торчащий из-под куртки и отёки вокруг глаз – беременная.