Черными нитями (СИ) - Николаева Лина

— Да, обязательно поговорю когда-нибудь, — откликнулся Кай. Рейн не понял, было в его голосе больше уверенности или страха. — Сам-то! Что-то не видно, что ты хотел отпустить Эль так просто.

Рейн пожал плечами.

— Всё, что хотел, я сказал. Моё решение простое: я не буду подвергать других опасности. Не знаю, как Вир будет передавать мне, что делать, но то, что это поставит всех под угрозу, — очевидно. Так пусть меньшее количество людей нуждается в том, чтобы я говорил с ними.

— Рейн, мы тебя не оставим, обещаю. Да, я разучился чувствовать. Если душа есть, — Кай хлопнул себя по груди. — то не у меня, мою уже выкололи и выжгли. Но в своей борьбе я уверен и не буду ни трусом, ни слабаком, и раз ты важен, я присмотрю за тобой. Пойдём, братец.

Кай протянул ему руку. Рейн ухватился за неё и выпрямился рядом, едва сдерживая улыбку. С человеком без души такого разговора бы не вышло. Её просто нужно вернуть на своё место.

Перед тем, как спуститься, Рейн на несколько секунд задрал голову к небу. На ровном тёмно-синем полотне светились маленькие серебряные точки. Воздух был свежим и приятно щекотал кожу. И откуда-то даже доносился стрёкот сверчков, чуждый для города.

Рейну показалось, что лето в его жизни не наступало уже давным-давно. А сейчас оно пришло и выдалось чертовски хорошим, несмотря на все приказы, приговоры и страхи. Дом строился кирпичик за кирпичиком.

Глава 26. Король Рис

Рейн ухватился за верёвку, проверил, потянув на себя, и подпрыгнул. Ноги в удобных резиновых тапочках передвигались по стене легко и бесшумно.

Инквизитор вспомнил: в детстве, когда ему было десять, всю семью пригласили на приём во дворец. Там он впервые увидел обезьянок. А сейчас сам полз через стену, к королю, точно ловкая обезьяна.

Город наполнился шумом. Слова: «Король предал Кирию», или «Король продался Детям Аша», или «Наёмники подходят к Лицу» — так часто слышались на улицах, что до сих пор звучали в ушах.

Совет разыграл спектакль быстро и верно. Одна за другой прозвучали две новости: сначала о том, что к столице приближаются арлийские наёмники, затем, что за этим стоят Дети Аша и сам король.

Газеты с новостями разлетались лучше, чем горячий хлеб, и мальчишки едва успевали добегать до типографии за новой партией. На улице перед Домом Совета постоянно толпились люди, ожидая новых вестей. А самые беспокойные собирали вещи и торопились прочь из города. Это оказался глупый и жестокий спектакль, но зрители приняли его так, как ожидалось.

Гвардейцы выступили и были готовы встретить наёмников. Рейн не знал, состоится у них настоящая битва, или они вместе выпьют пиво, а затем разойдутся. Его волновало другое: близился последний акт, и в нём он должен был сыграть главную роль, хотя конкурентов у него ожидалось несколько.

Город зашумел, заворчал и в то же время присмирел. Лицийцы, затаив дыхание, ждали новостей. Всё внимание занимали две вещи: когда состоится бой и где король. Как только Совет сообщил, что Рис сбежал, поползли слухи. Болтуны спешили рассказать: то его видели садящимся на паровоз или пароход, то прячущимся на постоялом дворе среди бродяг, то и вовсе слоняющимся по улицам.

Рейн опустился по другую сторону стены и огляделся. Маленький сад тонул в утренней дымке. Скоро он наполнится шумом: гвардейцы придут «арестовывать» короля Риса. К тому времени он уже должен быть мёртв.

Вечером, даже, скорее, уже ночью, В-Бреймон вызвал Рейна к себе и сообщил: инквизиторы «обнаружили» местонахождение короля. Он укрылся в Андуйском замке вместе с отрядом верных ему воинов. Ригард только отшутился, а затем вздохнул и сказал:

— Я сообщил Совету, где прячется Рис. Приказ отдан, и гвардейцы скоро пойдут арестовывать его. Однако король у нас непослушный и хитрый. Он может сбежать вновь. Проследи за ним и не допусти, чтобы этого не случилось. Проследи, пока не пришли гвардейцы.

Рейн отлично понял, чего требовал В-Бреймон. Лицийцы легко поверили бы в эту ложь. Король организовал заговор, чтобы избавиться от Совета, ограничивающего его власть, укрылся в замке и стал поджидать, когда город возьмут арлийские наёмники. О, и конечно же, без секретного ингредиента от Церкви никуда — король продался Детям Аша, которые мечтают о хаосе и демонах.

И вот Рис чувствует, что ему грозит опасность. Он пытается сбежать, пока гвардейцы не пришли его арестовывать. Их ещё нет, и путь открыт, но вот его настигает храбрый инквизитор и останавливает. Рис сопротивляется, и в пылу борьбы его убивают. Король мёртв, заговор раскрыт, наёмники побеждены. Совет выиграл сражение за мир. Слава Совету и великому Яру.

Хотелось плеваться и брезгливо морщиться. Но задание было дано, и он на него согласился.

Рейн издалека оценил расстояние. Первый этаж занимали помещения без окон. Он, крадучись, подобрался к стене замка и замер у водосточной трубы. Конечно, не удивительно, если здесь даже одного охранника, поставленного для вида, не окажется.

— Выход ещё рядом, — с тоской в голосе заметил Аст.

Рейн вместо ответа покачал головой. Да, глупо. Да, спектакль. Да, актёр из него никудышный, но, чтобы спектакль стал последним, надо взяться за роль и доиграть её до конца.

Рейн замешкался. И всё-таки не могло все быть так гладко. Если Совет ставит спектакль, то каждый захочет, чтобы его «любимец» сыграл главную роль.

Рейн включил фонарик. Зелено-жёлтое сияние разогнало сумрак и высветило пятна на траве. Он осторожно дотронулся до трубы — скользкая от масла.

— Ты не один, — кивнул Аст.

«Я знаю», — со злостью подумал Рейн и, прижимаясь к стене, осторожно пошёл вперёд.

В-Бреймон многого не говорил, но было очевидно, что каждый в Совете понимал: тот, кто схватит предателя, получит преимущество. И если гвардия имела настоящее право арестовать короля, то другие должны были получить это право в обход. Как и Рейн.

С другой стороны вдоль стены тянулся каменный карниз. Рейн осторожно пощупал его. Сплошь усеян битым стеклом. Даже в траве поблескивали кусочки. Рейн ухмыльнулся. Мысли о короле разом отошли на задний план. Это был вызов, и его надо принять. Кто-то очень боялся конкурентов. Так пусть поймёт, что не зря боялся.

— Ладно, — буркнул Рейн и достал пару альпинистских крючков. Он чувствовал себя как на экзамене: сегодня предстояло вспомнить всё, чему он научился за четыре года — от покорения стен и выслеживания до убийств. Пусть так. Последний экзамен, чтобы оставить всю эту чёртову учёбу позади.

Рейн потрогал кирпич. Хороший замок — удобные стены. Хотя на самом деле это был вовсе не замок. Лет тридцать назад здесь действительно стояло военное укрепление, охранявшее Лиц, но он сгорел, и на его месте построили особняк. За ним закрепилась дурная слава, и дом переходил из рук в руки, пока не достался роду «М» — роду короля.

С кирпичом работалось хорошо. Воткнув крючки, Рейн начал взбираться всё выше и выше. Резиновой подошвой он чувствовал каждый бугорок и уверенно опирался, точно шёл по надёжной лестнице.

На секунду Рейн улыбнулся. В детстве он постоянно взбирался на крышу дома, ползал по забору или карабкался с одного балкона на другой. Мать, смеясь, называла его поползнем, а отец только хмуро ворчал. Знали бы они тогда, что это увлечение станет настоящей работой.

Рейн дотянулся до третьего этажа — второй был забран решётками — и, осторожно подобравшись к окну, заглянул внутрь. Подоконник оказался достаточно широким, чтобы почувствовать себя уверенно. Несколько секунд Рейн простоял, давая отдых рукам, а затем нащупал замок отмычкой. Тот поддался, и инквизитор заскочил в комнату.

В горле запершило от пыли. Рейн потёр нос, натянул повыше маску и пробрался к двери через завалы мебели. Должно быть, когда-то это была большая светлая спальня, которая вполне могла принадлежать богатой кире, но сейчас она превратилась в настоящий склад. Рейн взглядом выхватил старые игрушки, несколько сломанных стульев, деревянные ящики, разобранный шкаф.