Песок Пустоты. Проклятие древней крови (СИ) - Яанг Р

Варон, не замечая ее волнения, продолжил.

— Животных же помещают в подвальные помещения арены, прямо под самой сценой. Таким образом охране не приходится ходить с ними через толпу зевак. Но тут вот в чем особенность, телепортация непосредственно внутрь арены невозможна, — Варон очертил чуть поодаль неровный круг. — Все свои караваны, клетки, аквариумы, контрабандисты привозят в специально выделенное для этого место. И обязательно ночью. Это также сделано для того, чтобы зрители не увидели заранее всех приготовленных им сюрпризов. Бывают исключения, когда какого-нибудь Пустынного быка или волка, провозят вдоль арены, чтобы, так сказать, подогреть к боям интерес. Ведь многие из богачей, что прибывают туда, хотят всего лишь поговорить с нужными им людьми и без лишних ушей. А бои — это просто предлог.

Варон отложил листок в сторону, вид у него был задумчивый.

— Я уверен, что нас с тобой телепортируют ночью. А стража будет сопровождать клетки до самого подземелья. Оттуда же, из подвалов, будет почти невозможно выбраться самостоятельно. И это значит, что мы должны будем покинуть клетки еще до того, как прибудем до места назначения.

— Сбежать из-под носа у стражников, ведущих целую цепочку разъяренных зверей? Такая себе затея, — насупилась Греттель.

— Ну, во-первых, все звери будут в заперты клетках, животных не спустят на нас даже если мы убежим у всех на виду, — ответит тот. — Честно говоря, один Бойло стоит дороже любого из нас, Бранн просто не допустит того, чтобы с ними что-нибудь случилось. А во-вторых, контрабандист не солгал, когда говорил, что на арену невозможно проникнуть постороннему. Поэтому мы должны будем подождать, пока пересечем внутреннюю границу, а потом уже устраивать побег. Скрыться среди гостевых комнат или палаток будет куда проще, чем на открытой местности. И да, скорее всего мы устроим немаленький переполох, но Бранн… — Варон слегка улыбнулся. — Он сам дал мне повод задуматься об этом. Он все твердил, будто бы деньги не важнее его репутации. И, следовательно, он ни за что не сознается, что перевозит людей таким способом. Ему легче будет соврать, что одна из клеток сломалась, или что-то вроде того, чем попытаться объяснить проникновение чужаков на арену.

— То есть, ты хочешь сказать, — Греттель пыталась переварить всю информацию, которую только что услышала. — Мы сядем в клетку, как того хочет Броненосец. Подождем, пока пересечем внутреннюю зону арены. И сбежим? И нас будто бы не станут искать?

— Не станут, — Варон еще раз взглянул на листок с криво начерченным планом. — Искать кого? Если Бранн не будет болтать лишнего, то и искать будет некого.

— Ну, предположим, — девушка все равно видела весь этот замысел довольно ненадежным. — Но как же ты предлагаешь сбежать?

— Тут у меня есть одна мысль, — шхун задумчиво опустил голову и провел пальцами в своих темных спутанных волосах. — Нужно будет воспользоваться взрывным порошком, тем, что остался после встречи с охранным големом.

— Что?! Ты, наверное, перегрелся сегодня, Варон! — Греттель резко встала и начала наматывать круги по комнате. — О чем ты говоришь вообще?

— Клетки в которых перевозят зверей чаще всего достаточно просторные, чтобы укрыться от малого количества порошка. А нам главное сломать железную решетку, чтобы выбраться наружу.

— Но ты, к сожалению, не учел, что при этом, все вокруг услышат ужасно громкий хлопок. И как они по-твоему среагируют, сделают вид будто бы ничего не случилось?

— Им придется, — Варон рассержено смотрел на спутницу, если она такая умная, так пускай предложит что-нибудь свое. — Но, впрочем, я планирую немного облегчить им задачу.

— Да? И как же? — девушка сложила руки на своей маленькой груди.

— Для этого нам понадобится определенная трава, Чамница, думаю здесь можно будет ее достать, — Варон начал взвешивать в уме во сколько ему обойдется парочка этих коварных пучков.

— Трава? Да ты издеваешься? — Греттель аж взвыла от своей беспомощности, но юноша выглядел вполне серьезным.

— С нужными ингредиентами, думаю, мне удастся сделать одно зелье. Я не знаю, как оно называется у жрецов, но мы с…с моим знакомым часто делали такое, чтобы взбесить собак.

— Взбесить собак? — переспросила Греттель.

— Да, и я надеюсь, что оно подействует и на других животных, — шхун вдруг понял, что он сегодня очень устал, и от разговоров, и от бесконечных раздумий. Он убрал листок в карман и начал готовиться ко сну.

Греттель, немного смущенно, смотрела на то как он снимает пропитанную потом рубашку, ботинки и кожаный пояс. Она много раз видела его без одежды: это бледное жилистое тело почти полностью покрывали мелкие шрамы и царапины, где-то виднелись следы от былых переломов, а половину спины «украшал» крупный ожог. На левом плече также был выжжен какой-то странный, чем-то похожий на руну, символ. Совсем мелкий и расплывчатый, девушка не помнила, чтобы видела нечто подобное в учебниках магистериума, которые ей удалось выкрасть у Гарри в день своего побега. А на все расспросы об этой непонятной руне Варон отмахивался и отвечал, что не помнит, откуда у него появился этот след, да и в принципе, шхун не никогда придавал этому особого значения.

— Ну, а ты, чего до сих пор в одежде? — шутливо бросил он, ополаскивая лицо и шею прохладной водой.

— Ну тебя! — Греттель покраснела и тут же отвернулась.

Когда они пришли в эту недорогую ночлежку, Варон от чего-то попросил, чтобы девушка обязательно настояла на том, чтобы в их комнате было два спальных места. А ведь хозяин даже не заметил, что один из его гостей шхун. Стало быть, Варон просто не захотел, как прежде, делить с ней свое теплое ложе.

Лежать же на мягкой, хоть и возможно кишащей клопами, кровати, было куда приятнее чем находиться в сырой каюте корабля. Варон, на самом деле, так и не привык к качке, его то и дело тошнило, а все съеденное, оказывалось за бортом уже через пару часов. Когда он поднимался на палубу, чтобы подышать воздухом, он частенько замечал Греттель в окружении бравых матросов. Они весело смеялись все вместе, шутили, иногда даже танцевали. Эта девушка, она умеет создавать вокруг себя приятную и непринужденную атмосферу. Такую, которая рушится всякий раз, как только там появляется шхун.

Находясь рядом с ней, Варон все равно замечает, что девушка боится его, подбирает слова и желает казаться более храброй и сильной, чем она есть на самом деле. Это, конечно, лучше, чем если бы она морщилась от одного его вида, или бы плевала в его сторону, но, тем не менее. Страх — это совсем не то, чего хотелось бы Варону. Людей должно связывать между собой что-то совсем другое. То, что шхунам просто на просто, не дано понять.

Иногда Варон думал о том, как познакомились его родители. Но ведь они оба были эльвратами, их связь естественна, и, возможно, вызвана больше жалостью к друг другу, чем какими-либо иными чувствами. Он не помнил, чтобы отец, как-то ласково смотрел на его мать или же целовал. Возможно, будучи ребенком, он просто не замечал этого. Но ведь если подумать, они даже не любили своего собственного сына. Они продали его работорговцу, тем самым приговорив мальчика к ужасной смерти. Он ведь даже позабыл свое настоящее имя, а потом, в лагере, ему дали новое. Имя, пропитанное кровью и смертью. Варон ненавидел его всей душой, но считал, что не заслуживает ничего другого.

Греттель, шурша одеялом, залезла на соседнюю кровать и затихла. Да, пожалуй, так будет лучше, лучше для них обоих. И с этими мыслями Варон погрузился в неспокойный, наполненный различными воспоминаниями, сон.

Глава 25. Свободный шхун. Варон и Греттель

Бранн и впрямь ожидал их у ворот склада в назначенное время, правда на этот раз с ним был еще кто-то. Человек, почти вдвое мощнее и больше самого контрабандиста, он стоял за его спиной, убрав руки в карманы шерстяного дублета.

— Мне это не нравится, — шепнула Греттель своему спутнику. — Вспомни, как мы устроили встречу с Четом и его шайкой. Тебе это ничего не напоминает?