Людмила Ардова - Путь интриг

Пока же каждый тихо помолился в своем доме своим богам. Не так-то легко было выбить из людей то, к чему они с малолетства привыкли, только следующее поколение может уже с легкостью отстраниться от веры отцов — и в первую очередь о молодых людях думал главный жрец Дарбо.

То, что он готовил, было рассчитано на молодость, ее жажду эффектов, ее отрицание прошлого, навязанного авторитетом отцов. Но это произойдет не сразу.

Пышные празднества, обещали всем много хлопот веселья и…приключений.

Конечно же, в первую очередь всех нас, молодых и не очень, мужчин интересовал турнир. Он занимал все наши мысли, и подготовка к нему. Мы решили все свободное время проводить в тренировках и боях друг с другом, оттачивая свое мастерство.

Обсуждались подробности турнира.

Вышло так, что я разговорился на эту тему с Рантцергом.

— Вы еще не устали от празднеств сэлл Рантцерг? Черный Город полон разных приезжих. Как вам удается следить там за порядком?

— Любое замкнутое общество всегда устанавливает свои порядки. На днях поймали пришлого вора — ему отсекли руку и выкинули за крепостные стены местные воры. А вот вы, еще не устали праздновать на этом празднике жизни? — с иронией спросил меня Рантцерг.

— Завтра меня ждет еще один — самый важный для рыцаря праздник — турнир.

— Для кого праздник, а для кого — величайший риск.

— На турнире всегда есть риск… проиграть.

— Но не собственную жизнь. Вы смогли бы отказаться от участия, зная, что ваше присутствие может быть полезно одному человеку?

— Кому?

— Некто желает воспользоваться суматохой праздника, чтобы устроить покушение.

— Вы намекаете, что принцу грозит опасность?

— Боюсь, что не только ему! Постарайтесь предупредить коннетабля, вы, кажется, дружны с герцогиней Джоку.

— Вам это точно известно? — спросил я, глядя в умные и серьезные глаза Рантцерга.

— Это мне точно известно, — уверенно сказал он, — на празднике будет покушение.

С большим сожалением я решил отказаться от турнира. Гораздо важнее было защитить жизнь принца, и это стоило любых призов.

Я сообщил свое решение друзьям, они удивились, но, зная мой скрытный характер, приняли это спокойно, очевидно догадываясь, что у меня есть на это свои причины.

Принц также был удивлен, ведь я еще недавно обсуждал со всеми подробности турнира.

— Вы не собираетесь выйти на поединок?!

— Я вывихнул плечо, и оно теперь побаливает.

— Какая жалость, — разочарованно сказал Орантон, — такой хороший воин и не будет на ристалище вместе с остальными моими людьми.

Наступил знаменательный день.

Этот турнир был похож на все прежние и все же он отличался от них. Все было также торжественно пышно и красиво, за исключением одного: человеческих помыслов. А один помысел был таков: неугодных королю людей собирались попросту убить.

За городом на огромном поле были сооружены помосты для зрителей, расставлены разноцветные палатки, вбиты столбы со знаменами и гербами.

На высокой трибуне, на самых почетных местах сидели жрецы Дарбо: пятнадцать человек в желтых одеждах.

Двенадцать из них возглавляли храмы в провинциях, а трое были, собственно говоря, Верховными жрецами… и очень важными персонами. Их звали: Немил Авалтеп, Миролад Валенсий, Есталий Полтрит. Каждый из них был по-своему примечателен. Авалтеп, высокий худой мужчина с горящим взором — в нем чувствовалась сильная склонность к фанатизму. Валенсий был другим — тонкие черты подвижного лица, на котором одно выражение мгновенно сменяло другое, и невозможно было уловить по его лицу, что он чувствует. Он был умен, очень умен — это чувствовалось! Есталий был тяжелым, как бегемот и готов придавить своим весом каждого, кто посмеет ему перечить, но уста его были сладкоречивы — это так не вязалось с тем, что я про него понял. Пожалуй, из всех этих людей я бы опасался Миролада Валенсия: он точно знал, как устроить дела божественные в мире людей — он точно видел дорогу к своей цели: стереть все, что помешает вере, то есть его интересам, и утвердить ее окончательно.

Я вдруг неожиданно для себя перехватил внимательный взгляд этого человека.

Самую лучшую часть трибуны занимала королевская семья. Важно восседала королева Ларотум, одетая не в пример супругу — вызывающе ярко. Блеск ее драгоценностей слепил глаза. Возле короля сидел юный принц. И все время король тихо переговаривался с сыном — заметно было его благодушное настроение. По правую руку от королевы расположилась принцесса Гилика.

По левую руку от Калатеи Ларотумской заняла роскошную ложу ее сестра, в сопровождении пышной свиты из десяти фрейлин и десяти придворных.

Очень интересная дама эта эрцгерцогиня Онцерия Акабуа, родная сестра королевы Ларотумской. Это была высокая и худая женщина лет тридцати. Держалась прямо и гордо. Голову ее венчала высокая прическа из черных волос. Немного длинный прямой нос, резкие скулы, темно-зеленые глаза и в тон к ним узкое платье всевозможных оттенков зеленого цвета: от нежно-зеленого до темно-малахитового. Она одевалась в цвета знаменитого змея. Одно плечо ее было обнажено и вся рука от линии плеча закована в переливающиеся браслеты. Высокое нашейное украшение из черных бриллиантов и изумрудов мешало ей поворачивать голову и возможно потому оно заставляло держать ее гордо-приподнятой. Тонкие губы плотно сжаты, бледные щеки оживлял лишь блеск изумрудной серьги в одном ухе. Появление этой принцессы привлекло к себе любопытные взоры. Это был первый визит Онцерии в Ларотум.

Она была незамужней правительницей маленького государства, и ее персона давала повод к совершенно безумным предположениям — кого изберет себе в мужья, кто сможет проникнуть в тайны Акабуа. Мне думается, многие из известных людей Мэриэга втайне надеялись обратить на себя внимание этой женщины.

Эрцгерцогство имело особую репутацию. Все его могущество и величие покоилось на чешуйках огромного змея, обладающего особой магической силой. Жило это существо в храме и могло остановить любую армию своим смертоносным дыханием и магией.

Принц был одет в жемчужно-серые цвета, с жемчужными нитями и серебряной перевязью. Короткий плащ расшитый драгоценными камнями стоил, наверное, не меньше, чем корона на голове королевы.

Алонтий Влару занял место по правую руку от принца, слева сидели герцогиня Фэлиндж и ее двоюродная сестра Кэй Дидних, я стоял за спиной принца. Взгляд мой пересекся с взглядом очаровательной Кэй. Теперь я уже знал, кто поцеловал меня однажды у Квитанских ворот, кого сопровождали жрецы Моволда. Интересно, что за поручение она выполняла? Кэй потупила взгляд — сама невинность! Милая лицемерка.