Степан Мазур - Игры Смерти

Может магия?

Ведьмочка глухо зарычала, словно урчащий мотор. Где же люди? Неужели чутьё подвело? Горящие свечи на подоконниках уже доползали до блюдец и чаш, на которых стояли. Но все же ГОРЕЛИ, а значит, их зажигали совсем недавно, быть может, около часа назад…

Сердце тревожно заколотило в звериную грудь, дыхание захватило от острого предчувствия.

Тук-тук, тук-тук.

На крышах домов, защищенных магической сферой, сверкнули человеческие кольчуги, шишковидные шлемы, круглые щиты. Сотни воинов и крестьян, а также необычных людей в широких грязных рубахах, спрыгнули вниз и окружили длинную улицу.

Ведьма, уже почти ожидавшая чего-то подобного, зарычала громче и медленно попятилась назад. Поздно — ловушка уже захлопнулась.

Отступая, животные лишь упирались друг другу в спины, сталкивались хвостами. Им некуда было отступать.

Вспыхнули огни. Удивительные люди в длинных грязных рубахах, возглавлявшие вооруженную толпу, выдвинулись вперёд. Как и перевоплотившиеся «волчицы», они были босы. Поверх тел, прикрытых лишь легкой тканью, висели тяжелые цепи, вериги и массивные, грубые кресты. Сквозь дыры в одежде виднелось тощее тело. Люди в рубахах были худы до безобразия. Длинные, седые бороды, спускавшиеся почти до пояса, спутанные, грязные волосы и гнилые зубы также не украшали.

«Юродивые», — догадалась Ведьма, — Так вот значит что! Вовсе это не языческие былины. А куда более поздняя «мифология». Христианские святые уничтожают волчих оборотней, нападающих зимой на деревни!

Один из юродивых вышел дальше остальных. В руках его светилась огромная тяжелая книга в массивном деревянном окладе, украшенном грубыми нешлифованными самоцветами. Они вспыхнули световой магией! Этот свет ослеплял глаза, был противен ночному зрению. Огонь свечей или пламя костром оборотни выносили с легкостью, но магический свет являлся совсем иным.

В руках воинов в кольчугах, замерших за спинами уродливых старцев, застыли длинные рогатины и короткие «степные» копья, предназначенные больше для метания, чем для укола. На поясах «воинов» вместо старинных русских прямых мечей висели кривые «татарские» сабли. Ведьма поняла. Точно, перед ней находился не древний славянский эпос, а более поздняя версия восточно-европейской мифологии. Век тринадцатый-четырнадцатый, должно быть.

— Кто вы? — напрямую спросила одна из Мастериц в обличии человека. В звериной шкуре оборотни не могли использовать речь, но говорили друг с другом мысленно. Говорящая была именно человеком. Она закрывала обнаженные груди руками, топталась голыми стопами по снегу, но спрашивала понятно, громко и внятно.

Однако ей никто не ответил.

— Кристиане! — прокричал один из юродивых, обращаясь к своим бойцам. — Небесный отец наш даровал сегодня нам добычу! Низвергнем же нежить, словно не было её никогда!

— Низвергнем, братья мои! — пылко прокричал другой, потрясая веригами. — Убьем их всех!

С этим криком — время слов завершилось.

С дикими криками, масса людей обрушилась на оборотней, зажатых на единственной улице со всех сторон. Немногочисленные летающие тёмные Мастерицы (почти несколько сотен) немедленно взмыли в небо. Часть из них сшибли стрелы и камни, пущенные человеческими лучниками и пращниками, всё ещё остававшимися на закрытых «щитами» крышах. Но часть из летунов спаслась бегством и это, пожалуй, хуже всего подействовало на оставшихся оборотней. Это звучало, как зачитанный приговор. Если хищные птицы, составлявшие около четверти всех Игроков, сумели спастись, то все остальные были обречены на полное истребление…

Ведьмочка внимательно наблюдала за тем, как разворачиваются события. Зрение и слух её усилились в десятки раз. Но понять к чему движется вся картина, было возможно и человеческими глазами. Люди, устроившие ловушку, не использовали оружие, и столкновение с Тёмными не превратилась в сражение мечей и клыков. Бегом растекаясь вокруг Мастериц, люди выстраивались в определенном порядке. Первый ряд занимали воины в кольчугах, со щитами и рогатинами в руках. Второй ряд — юродивые с предметами, от которых истекал обжигающий зверей свет. За ними толпились крестьяне.

Ослеплённые исходящими от книжных окладов лучами, оборотни пытались атаковать! Один из старикашек вскинул над головой книгу. Пространство вокруг озарилось пронзительным, ослепляющим светом!

Под жуткими парализующими лучами, Мастерицы рухнули на колени. От былой ярости и жажды крови не осталось даже следа.

— Каждый, кто обратит свой взор к Свету, да будет прощён! — произнес вождь «святых» твёрдым, гулким, почти утробным голосом.

От тел Мастериц, тем временем, в небеса исходило тёмное полупрозрачное пламя. Это их грешные души — выпаривались под действием священных лучей. Оставленные тела — волков, куниц, рысей, медведей и не обратившихся женщин — оседали на землю одно за другим.

Сначала, лучи воздействовали на тех, кто оставался в лике животных. Катаясь по земле, оборотни снова принимали в человеческий вид и только потом, превратившись обратно в прекрасных девушек, падали на колени и «истекали» душей.

«Какая жуткая смерть!» — подумала Ведьма.

Сама она, не в силах устоять на ногах, уже обращенная обратно в человека, как подкошенная брякнулась на колени.

— Прости, прости, — услышала собственный невнятный шепот. — За всё… За Тёмный Путь … за жажду плоти …

И тут же — в ней словно распрямилась пружина.

Кровь и плоть! Разве ответ не в этом? Подумав так, Ведьма вонзила ногти в собственные ладони. Брызнула кровь. И, о чудо, наваждение вдруг прошло!

Она слизнула собственную кровь с языком. Глаза вспыхнули пламенем! За что простить прощения? За Игру?! За то, что посмела выжить? И убивала тех, кто ей угрожал?!!

С кряхтеньем, она поднялась и гордо выпрямилась во весь рост. Возможно, лучи могли подчинять. Но убить или сжечь они были не в состоянии.

Мгновенно, снова не осознав как, сотрясаясь от вернувшейся ярости, Ведьма переметнулась!

Шерсть ее ощетинилась, морда оскалилась, острые зубы сверкнули.

Увидев Веду, стоящую совсем близко, удивлённый защитник веры, в ужасе отшатнулся. Опустив магический талмуд, ставший вдруг бесполезным, он взмахнул рукой в ее сторону, указывая на смутьянку дрожащим пальцем.

Священники во втором ряду расступились. Вместо них ближе к первому ряду, в котором напряженно застыли латники, стали продвигаться чумазые крестьяне с вилами и топорами в руках.

Человеческая толпа, размахивая оружием — воины и пахари вперемежку — взяла Ведьму в кольцо, чтобы накинуться скопом, с разных сторон. Логика священников и их гончих собак оказалась простой: если зверь не раскаялся, не издох под лучами священной магии, покаянием ему станут лезвие топора в позвонках и ржавые вилы в сердце!