Терри Пратчетт - Вор Времени
— Наименование первое, — сказал мистер Белый.
— Сыр, — живо отрапортовал мистер Индигово-Фиолетовый. — Это прокисшее коровье молоко.
— Нам нужно немного сыра, — сказал мистер Белый.
Мимо прошли трое Ревизоров.
Сьюзен выглянула из подворотни:
— Ты уверен, что мы идем правильно? — спросила она. — Мы уходим из центра города.
— Именно туда я должен идти, — сказал Лобзанг.
— Хорошо, но мне не нравятся эти узкие улочки. Не люблю прятаться. Я не из тех, кто прячется.
— Да, я заметил.
— Что это за здание впереди?
— Это задняя часть Королевского Музея Искусств. Брод Вей, на другой стороне, — сказал Лобзанг. — Туда нам и надо попасть.
— Ты неплохо знаешь это место для человека из гор.
— Я здесь вырос. Я знаю пять различных способов проникнуть в музей. Я был вором.
— А я могла ходить сквозь стены, — сказала Сьюзен. — А теперь, когда время остановилось, больше не могу. Эта способность почему-то пропала.
— Ты действительно можешь пройти сквозь твердую стену?
— Да. Семейный обычай, — коротко ответила Сьюзен. — Пошли, пройдем через музей. Там и в лучшие времена мало кто двигался.
В Анк-Морпорке вот уже много столетий не было короля, но дворцы всегда выживают. У города может не быть венценосного самодержца, но если под рукой имеется большая комната или стена, она будет переименована в Мемориал Славы Человеческому Духу, не смотря на то, что от монархии давно уже осталось одно воспоминание.
Хотя портретов последнего короля не сохранилось — особенно после того, как ему срубили голову (после этой процедуры слишком хорошо не выглядит даже самый низенький король) — все были согласны, что он собрал несколько весьма неплохих произведений искусства. Даже простые горожане знали толк в работах Каравати, вроде «Трех больших розовых женщин и одного куска газа» или картину Мовайза «Мужчина с большим фиговым листком», кроме ведь город с такой историей как Анк-Морпорк, накапливает кучу всякого артистического мусора и, во избежание захламления улиц, нуждается в своего рода культурном чердаке, где можно все это держать. Поэтому — небольшие издержки на несколько миль красных плюшевых веревок и старичков в униформе, чтобы показывали как пройти к «Трем большим розовым женщинам и одному куску газа» — и Королевский Музей Искусств появился на свет.
Лобзанг и Сьюзен торопливо шли через молчаливые залы. Как и в случае с клубом Фиджетта, было сложно сказать, движется ли здесь время. Но здешним коридорам, в любом случае, было все равно. Монахи в Ой Донге считали это место весьма ценным ресурсом.
Сьюзен остановилась, повернулась к большой картине в позолоченной раме, занимавшей целую стену длинного коридора, и выдохнула:
— Ох…
— Что такое?
— «Битва на Ар-Гаш» Блица, — сказала Сьюзен.
Лобзанг посмотрел на шелушащееся чумазое полотно, покрытое желтым лаком. Цвета на нем растворялись в дюжине оттенков грязи, но кое-где сквозь них все же проглядывало что-то злое и жестокое.
— Это вроде Ад? — спросил он.
— Нет, это древний город Клатча, тысячи лет назад, — сказала Сьюзен. — Но дедушка говорит, что люди превратили его в Ад. Блиц сошел с ума, когда рисовал его.
— Э, у него неплохо получились грозовые облака, — сглотнув, сказал Лобзанг. — Чудный, э, свет…
— Присмотрись, что появляется из них, — сказала Сьюзен.
Лобзанг вгляделся в древние облака и застывшие молнии.
— О, да. Четыре всадника. Вечно их вворачивают…
— Пересчитай еще раз, — сказала Сьюзен.
Лобзанг скосил глаза.
— Тут двое…
— Не глупи, их пя… — начала она и проследила за его взглядом. Он смотрел вовсе не на картину.
Двое Ревизоров бежали прочь по направлению к Фарворовой Комнате.
— Они удирают от нас! — сказал Лобзанг.
Сьюзен схватила его за руку.
— Не совсем, — сказала она. — Им нужно посоветоваться! И чтобы это сделать, им нужен третий! И они вернуться, пошли!
Она втащила его в соседнюю галерею.
На другом ее конце маячили серые фигуры. Убегавшие миновали два покрытых пылью гобелена и нырнули в следующую огромную старую залу.
— О, боги, это же картина с «тремя большими розовыми женщинами и одним… — начал Лобзанг, но его протащили мимо.
— Будь внимательней, ладно? Где-то здесь должна быть дверь! Тут целое море Ревизоров.
— Но это же просто старая картинная галерея! Им здесь нечего делать, ведь так?
Скользнув по мраморным плитам, они остановились. Широкая лестница вела на второй этаж.
— Там мы окажемся в ловушке, — сказал Лобзанг.
— Там есть балконы, — сказала Сьюзен. — Пошли!
Она втащила его по лестнице сквозь арку. И остановилась.
Галерея была разделена на несколько ярусов. Посетители на втором ярусе могли видеть, что происходит на первом. И в данный момент там суетились Ревизоры.
— Какого черта они затеяли на этот раз? — прошептал Лобзанг.
— Думаю, — мрачно сказала Сьюзен. — Они разбираются в Искусстве.
Мисс Оранжевая была раздражена. Ее тело продолжало требовать от нее непонятных вещей, а работа, которую ей вверили, шла из рук вон плохо.
Рама, некогда окружвшая картину Сэра Роберта Плевательницкого «Телега застрявшая в реке» стояла прислоненная к стене прямо перед ней. Полотно из нее вынули, а оставшийся от него чистый холст свернули. Перед рамой по размерам были разложены кучки пигмента.
Несколько дюжин Ревизоров разлагали их на молекулы.
— Все еще ничего? — спросила она, шагая вдоль линии.
— Нет, мисс Оранжевая. До сих пор только известные молекулы и атомы, — дрожащим голосом сказал один из Ревизоров.
— Ну, может дело в пропорциях? В соотношении молекул? Базовой геометрии?
— Мы продолжаем…
— Ну так давайте!
Остальные Ревизоры, толпившиеся перед тем, что когда-то было картиной и, по-сути, все еще оставалось ей, потому что все до единой молекулы до сих пор присутствовали в этой галерее, глянули на нее и вновь вернулись к своему делу.
Мисс Оранжевая становилась все свирепее, оттого что не могла понять, почему злиться. Одной из причин могло быть то, что, давая ей задание, мистер Белый странно поглядел на нее. Ощущение на себе чьего-то взгляда было незнакомо Ревизорам — ведь ни один из них не удосуживался раньше слишком часто смотреть на другого, поскольку все они выглядели одинаково. Так же как им был непривычен способ излагать мысли при помощи лица. Или хотя бы иметь лицо. Или иметь тело, которое странным способом реагирует на выражение другого лица, принадлежащего в ее случае, мистеру Белому. Когда он смотрел на нее так, она испытывала ужасное желание расцарапать ему лицо.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});