Песнь войны (СИ) - Илья Витальевич Карпов
Именно так их представили в тронном зале Чёрного Замка, где множество разномастных вельмож и влиятельных столичных богачей разглядывали их с праздным интересом. Для этих разодетых людей война — это что-то далёкое и ненастоящее, как вспышка молнии, скрытая за пеленой облаков. Они — высший свет Энгатара, и даже во время Войны короны они пробыли в городе, прячась в своих домах.
Лишь одна пара глаз в тронном зале глядела на них пристально и оценивающе: взор короля Эдвальда Одеринга был тяжёл, чист и внимателен. Игнат не узнал в этом статном аккуратно подстриженном человеке, облачённом в чёрную мантию, отороченную алым, и с золотой короной на голове, того трясущегося безумца, каким его описывал Таринор. Позади короля стоял Дэйн Кавигер в алом нагруднике с вызолоченным изображением короны и неизвестный магу пожилой рыцарь в таком же доспехе.
По правую руку от короля, смиренно опустив взгляд, стояла девушка, которую можно было принять за одну из белых сестёр, если бы не серебристая вышивка на одеянии и скипетр с набалдашником из серебряных стержней, сплетённых в виде символа Троих. По левую руку — бледнокожая молодая девушка с волосами цвета осенней листвы, одетая в красно-золотое платье до пола. Принцесса Мерайя, как догадался маг, глядела в пол с отсутствующим видом.
— В этот нелёгкий час я рад приветствовать истинных героев Энгаты, с чистым сердцем пришедших на помощь стране, — Игнат услышал, что теперь сталь у короля не только во взгляде, но и в голосе. — Истинное счастье — видеть, как столь разные меж собой люди служат единой цели — защите королевства и возрождению его величия. Пред ликом богов и людей, Троих и многих… — Король осёкся, и магу показалось, что по лицу Одеринга пробежала судорога. — …Корона и Церковь не забудут вас!
Послышались одобрительные голоса и редкие хлопки. Эрниваль, всё это время стоявший неподвижно и молча, вдруг сделал шаг вперёд и обратился к королю.
— Ваше Величество! Для меня нет большей радости, чем служение Церкви и Короне. Но я не вижу здесь своего отца, патриарха Велерена. Хоть я и не лучший сын, но мне хотелось бы засвидетельствовать своё почтение перед ним.
— Юный Эрниваль, — покровительственно проговорил король и обратился ко всем присутствующим, — многие, а в особенности те, кто провёл дни вдали от столицы, должно быть, не знают о заговоре, пресечённом с помощью верного Короне Дэйна Кавигера, командующего гвардией. Королева Мередит, моя супруга, вступила в преступный сговор с патриархом Велереном. Два человека, которым я доверял, как самому себе, вознамерились обезглавить страну. Они медленно ввергали меня в пучину безумия, отравляя мой разум и тело. Но благодаря верности сира Дэйна их удалось остановить. Я лично казнил изменницу королеву, а командующий гвардией исполнил свой долг, лишив жизни предателя Велерена.
По собравшимся вельможам прокатилась волна изумления, сменившаяся изумлённым шепотом. Эрниваль замер в оцепенении с устремлённым в никуда взглядом. Игнат с беспокойством думал, что же тот предпримет. Меча на поясе рыцаря не было, что придавало некоторое спокойствие. «Во всяком случае, — надеялся маг, — он не набросится на королевскую стражу, чтобы в следующую секунду быть изрубленным в клочья.»
— Ваше величество, — Эрниваль нарушил молчание, склонив голову, — если мой отец… Патриарх Велерен предал Корону, то тем самым он предал и Церковь. И для меня как верного её служителя нет большего позора. Я едва ли надеюсь искупить вину своей семьи. Если вы велите казнить меня, как сына предателя, то так тому и быть.
— Не позволяй унынию поразить душу, юный Эрниваль, — покровительственно сказал король. — Ты служил верно и не повинен в преступлении своего отца. А верность в наше время — бесценное сокровище. Если услышанное легло на твою душу тяжким грузом вины, ты можешь искупить её, продолжив служить Церкви, которая теперь близка к Короне как никогда.
Когда король закончил говорить, в зале раздался громкий звон. Драм тут же заметил источник звука: несуразного носатого человечка ростом по пояс окружающим его вельможам. Голову его украшал лиловый берет, а в руке, покрытой золотой перчаткой, он держал палку с колокольчиком на конце. Карлик вышел перед толпой, набрал в грудь воздуха и открыл было рот, но, поймав на себе испепеляющий взгляд короля, проглотил слова прежде, чем они сорвались с губ. Его величество продолжал глядеть тяжёлым немигающим взглядом, под которым коротышка приобрёл растерянный вид и, пятясь назад, скрылся за спинами усмехающихся людей.
— Я продолжу служить Церкви и искуплю вину, — ответил Эрниваль, склонив голову. — Благодарю, ваше величество.
С Игнатом и Драмом король говорил уже не столь приветливо. Возможно, он догадывался, отчего у Эрниваля этот ужасный ожог, а может и просто не любил магов и эльфов. Он позволил им остаться, велев Кавигеру определить им место в замковых пристройках. Рие король сообщил, что Карл Эльдштерн вот-вот прибудет в Энгатар. Девушка, едва сдерживая слёзы радости, рассыпалась в благодарностях и немедленно отправилась в банк, рассказать о радостной вести Дунгару. Эббен Гальн и вовсе удостоился лишь сухих слов благодарности.
Когда собрание окончилось и многие из числа вельмож разошлись, король приказал рыцарям гвардии, что стояли за троном, проводить принцессу в её покои, а Эрнивалю велел остаться.
— Сир Эрниваль из Дорема, эта смиренная дочь богов — Агна Пречистая, матриарх Церкви Троих. Совместно с ней мы произвели некоторые реформы. Должно быть, ты видел людей в сером облачении, хранящих покой на улицах города?
— Видел, ваше величество.
— Мы нарекли их Серыми судьями, слугами Тормира и хранителями порядка. Если ты желаешь продолжить служение Церкви, ты волен присоединиться к ним.
— Если так желает ваше величество…
— Это должно быть твоё решение, Эрниваль, — серьёзно проговорил король. — Твой отец совершил ужаснейшее из возможных преступлений. И, хоть предателю не может быть прощения, ты можешь смягчить его вину передо мной.
— Тогда я присоединюсь к Серым судьям, — ни секунды не задумавшись сказал Эрниваль.
— В таком случае отправляйся в Церковь и сообщи епископу Торну о своём решении. Ступай и служи преданно.
Когда Эрниваль покинул тронный зал, вокруг короля не осталось никого, кроме матриарха.
— Ваше величество, я не сомневаюсь в вашей мудрости, но стоит ли доверять сыну изменника? — с опаской, но смиренно спросила Агна. — Не пустит ли семя предательства корни и в его душе?
— Они не были близки, — отрезал король. — Эрниваль ничего не знал о заговоре, а взращивая в нём чувство вины, мы получим вернейшего из людей. Поставим его над отрядом Судей, позволим ему почувствовать облегчение на душе, а после окажем честь командовать всем орденом, взвалив на его плечи груз
