Алое Копье (СИ) - Сечин Иван

Первое, что он почувствовал, кода очнулся — холодное дно саркофага под головой. Стеклянная крышка висела в воздухе. Перед собой он увидел два лица: встревоженное Тансара и испуганное — Совершенного.

— Рейн? Ты как? — Иерарх помог ему подняться на ноги.

— Я… в порядке. — ответил юноша. Голова крушилась, перед глазами всё плыло. Он прошёл испытание Алетиодры. Видения… Рейн зажмурился, когда вспомнил о том, что видел. Мидир. Наннар. Опустошенный. Сатин с алым клинком в руках. Золотой мост над пропастью.

— Мы всё видели. — хмурясь, сказал Тансар. — поговорим об этом позже. У нас возникли другие трудности.

— О чём вы? — нахмурился Рейн.

— Идём в мою башню. — глаза Иерарха не предвещали ничего хорошего. — Ты должен на это взглянуть. Похоже, армия Рамелиса уже здесь.

Глава двадцать третья. В осаде

Я не сомневаюсь, что наши враги каким-то образом выжили в той битве, что шла четыре тысячи лет назад. Выжили и сейчас возвращают своё древнее могущество. Я уверен: сейчас Семеро не так сильны, как в дни своего величия, но всё равно представляют смертельную опасность для Клятвенных Земель. Что делать нам, людям? Если вернулись Непрощённые, то что стало с Благими?

Фиолетовая комета исполинским мечом прочертила небо и разбилась на тысячу осколков, ударившись о невидимую завесу в десятке шагов от крепостной стены. Дохнуло жаром и серой. В воздух поднялось облако сверкающих пылинок, а в следующую секунду налетел порыв ветра и разметал их в разные стороны.

Громадные камни и молнии градом сыпались на стены Города Истин. Магический обстрел начался четыре дня назад и с тех пор не прекращался ни на минуту. Гремели взрывы, сверкали вспышки, в воздухе витал едкий запах серы и дыма. Густой туман висел над равниной Истин, скрывая от защитников города огромный лагерь наместника Рамелиса. Бесконечные ряды палаток простирались на многие мили и тонули в молочной дымке. Если как следует приглядеться, то можно было заметить, как в центре туманного моря клубится чёрная туча, которую время от времени простреливают пурпурные молнии. Именно там, в центре войска, стоял шатёр наместника.

— Древняя магия. Непредсказуемое оружие. — пробормотал Эзра.

Они с Рейном стояли на внешней городской стене вместе с сотней копейщиков и лучников, которых Конклав выделил для обороны на этом участке укреплений. Вражеская армия поражала своей огневой мощью. Откуда у Рамелиса столько Иеромагов? Тансар полагал, что наместник привёл под стены города не меньше сорока тысяч воинов. Рейн понимал: почти все силы магов Церкви сейчас уходят просто на то, чтобы поддерживать защитное поле, но надолго ли их хватит? Насколько сильно колдовство противника и сумеют ли Иерархи ему противостоять? Мощные гранитные стены пока выдерживали обстрел.

Несколько раз войска наместника пытались штурмом взять город, но всякий раз откатывались назад. Защитники встречали атакующих градом стрел, потоки огня сметали ряды кайсарумских легионеров один за другим. Те немногие, кто забирался на стену, встречался с мечами и стальными копьями гвардейцев Саберин.

В Авестинат пришла война.

— Как долго мы продержимся? — срывающимся от волнения голосом спросил Рейн, наблюдая за лагерем врага. Наступило временное затишье. В густом тумане смутно угадывались громоздкие силуэты огромных осадных башен, сотни солдат в пурпурной униформе имперской армии рубили деревья для походных костров.

— Кто знает? Несколько месяцев, может быть, даже полгода, — ответил Эзра. Рука одетого в белое с золотым гвардейца покоилась на рукояти меча.

— А что, если еда закончится? — в Городе Истин хватало колодцев и складов с припасами, но Рейн опасался, что бесчисленные горожане быстро сведут на нет запасы провизии.

— Я так не думаю. В конце концов, солдатам Рамелиса тоже нужно что-то есть. Уверен, скоро у них будет не меньше проблем, чем у нас.

Рейн натянуто улыбнулся и кивнул, не в силах скрыть тревогу. Всего четыре дня назад легионы из Кайсарума вместе с туманом словно из ничего появились на равнине Истин, и с тех пор ни один час не обходился без жертв. Иерархи сходились во мнении, что наместник провёл свою армию через Аннуин. Все сорок тысяч! Если это так, на что ещё он способен? Об этом старались лишний раз не упоминать, но юноша знал, о чём украдкой говорили солдаты. Рамелис и правда Кузнец Погибели. Непрощённый.

В стане врага четыре раза протяжно протрубил рог. Против своей воли Рейн почувствовал, как страх ледяными пальцами сжал его сердце, и стал нервно всматриваться в молочную пелену за стенами. Он уже знал, что означают эти сигналы, но всё-таки не был готов к тому, что последует за ними.

Ещё один штурм.

Возникая из тумана, в сторону городских стен с неотвратимостью лавины двигалось восемь осадных башен. Юноше показалось, что огромные сооружения плывут над землёй, как исполинские птицы.

Страх тут же сменился приливом безрассудной смелости. Их враг уже под стенами, так будь что будет! Они сразятся с ним и победят!

По команде Эзры авестийские лучники изготовились к стрельбе. Рейн вынул стрелу из колчана и торопливо наложил на тетиву. В какой-то момент он чуть было не выстрелил, целясь в одну из башен, но вовремя остановил себя: пока рано. Скоро он сможет стрелять, пока колчан не опустеет. Рядом с ним несколько Иеромагов в просторных белых одеждах монотонными от усталости голосами произносили слова заклятий. Защитный купол на миг стал видимым и озарился золотым свечением, которое приняло форму языков пламени. Мать Церковь была готова выйти на бой.

Словно в ответ на защитную Иеромагию в войсках Рамелиса протяжно завыли трубы. Их грозное, зловещее гудение волнами расходилось по равнине и отражалось от стен, как похоронная песня. Что-то ухнуло справа от строя гвардейцев, но Рейн даже не повернул голову.

Не отвлекаться.

— Береги стрелы. — посоветовал ему Эзра. — они тебе ещё пригодятся.

Рейн кивнул. Осталось совсем недолго. Между неспешно ползущими башнями и стеной уже было не более ста шагов. Проклятый туман мешал разглядеть солдат наместника, но он мог слышать их хриплые голоса, выкрикивающие боевые кличи по-кайсарумски. Вслед за машинами следовали, подняв щиты и копья, густые колонны легионеров, ещё дальше чеканили шаг линии лучников, с высоты крепостных стен похожие на бесчисленных фиолетовых муравьев. Недавняя бравада вдруг испарилась, как утренний сон. Юноше стало страшно.

— Их там тысячи! — сказал он больше для того, чтобы услышать собственный голос, — Ты только посмотри туда, Эзра, их же целое море!

— Будь что будет. — голос гвардейца стал непривычно суровым. — Это твой первый бой, парень. Нормально, что ты боишься. Пусть Творец укроет тебя Своим пламенем.

Когда до башен оставалось не более сорока шагов, защитники города обрушили на врагов дождь стрел. Солдаты Рамелиса падали замертво, некоторые, не в силах удержаться, срывались на землю прямо под колёса своих же машин. Но стрелы будто тонули в бескрайнем человеческом море: когда одна из них находила цель, на месте убитого тут же появлялся новый солдат в пурпурном. Медленно, не взирая на потери, осадные башни ползли к стенам. Через несколько минут лучники Рамелиса открыли ответную стрельбу, и ряды авестийцев огласили крики убитых и раненых. Дистанция неумолимо сокращалась. Совсем скоро башни приблизились почти вплотную, ухнули деревянные мостки, и лавина легионеров ринулась через зубцы на стену. Завывая от ярости, воины Рамелиса бросились на тонкую линию копейщиков в белом.

— За Церковь! — закричал Рейн, бросаясь на врага, волна ярости и первобытного исступления захлестнула его с головой. Гвардейцы сошлись с легионерами под лязг стали и крики умирающих и встретили атакующих стеной копий. Один из солдат наместника поскользнулся, сорвался со стены и ту же исчез в тумане. Саберин не зря назывались лучшими воинами во всём Авестинате. Вскоре пурпурное море стало не таким густым, ряды атакующих смешались, легионеры пятились к стене, прикрываясь щитами от стальных копий и изогнутых мечей гвардейцев Матери Церкви. Отступать было некуда. Некоторые кайсарумцы искали спасения в башнях, но их разили стрелами, другие, обезумев от страха, прыгали прямо в туман и разбивались о камни, их крики эхом отдавались среди сражающихся. Белая с золотом линия стояла непоколебимо.