Павел Виноградов - Хозяин Древа сего

Аслан смотрел на это великолепие остановившимся взглядом. Так рвался сюда, в любимую Ветвь, а вот теперь не хотел ее видеть. Сидел неподвижно, сам не знал, сколько, может быть, несколько часов, да запросто могло статься, что и несколько дней — не заметил бы, право. Ждал Варнаву.

Но первой вернулась Гела.

Он резко дернулся на ее стон. Боялся верить, но поворотился и увидел, что девушка открыла глаза.

— Батюшка, батюшка, вернитесь! — первое, что сказала она.

Вернее, прокричала, еще вернее — хотела прокричать. Голос повиновался плохо, вышло среднее между болезненным шепотом и хриплым воплем. Потом осознала, где находится.

— Аслан… — она попыталась приподнять на локте, но бессильно опала. — Аслан, верни его, он хочет уйти!

Аслан посмотрел на Варнаву. Тот продолжал лежать лицом вниз, без движения и, кажется, дыхания.

— Варнава! Варнава! Ты что творишь? Вернись сейчас же!

Аслан яростно затормошил его.

Лицо монаха оставалось холодным и отрешенным, тело безвольно подпрыгивало в руках Аслана. Тот с ужасом понял, что теперь настала его очередь спуститься за другом в неведомое — туда, где живым пребывать запрещено. Он знал, что сделает это, и что вряд ли вернется назад.

Набрав полную грудь воздуха, Аслан выпустил свою опаленную ужасом душу, и она, трепеща, сделала первый шаг в преисподнюю.

Варнава пошевелился.

Душа Аслана, все еще окутанная потусторонним ужасом, незамедлительно заняла свое законное место. Он часто, с надрывом задышал, будто ему не хватало всего душистого воздуха степей.

— Куда собрался? Здесь я, никуда не ухожу, — раздался несколько придушенный, но, без сомнения, не призрачный голос.

Опираясь на руку, Варнава поднялся и сел. Лицо его выглядело странно, словно заново примерял его и никак не мог натянуть половчее.

— Вот уж кому там делать нечего… — бросил он Аслану. — Ты бы пока за нее взялся. Я ее, конечно, привел, но дырки в животе от этого не заросли. Как бы ни вернулась. Если грех этот мой еще и тщетным будет…

Аслан резко обернулся и увидел, что Гела вновь потеряла сознание. Кинувшись к ней, задрал кофточку и стал делать движения ладонями, словно что-то вычерпывал оттуда. Иногда, впрочем, в его руках действительно оказывалось нечто материальное — сплющенный кусочек свинца, который он нетерпеливо отбрасывал в сторону. По мере совершения пассов, лицо девушки розовело, дыхание выравнивалось. Наконец, он прекратил процесс и с облегчением распрямил спину.

— Все, здорова, — устало проговорил он.

Счастливо расхохотался, вскочив с места, раскинул руки, словно хотел обнять все, что видел, и стал яростно выкрикивать строфы на языке, который Варнава знал так давно, что сейчас с трудом вспоминал смысл слов. Но ликующий голос Аслана не оставлял сомнения в их значении:

Да будет небо — сапфир!Пусть желтое солнце мирНаполнит светом своимОранжево-золотым!

Варнава слушал, и душа его потихоньку успокаивалась. То, что он прочувствовал за гранью бытия, да еще солнечные эти слова над зеленеющей степью, все это сливалось в какой-то фантастический эликсир, под воздействием которого невидимые его раны начали затягиваться. Но лишь начали…

Пусть в небе мчатся ветра,Пусть поит дождь океан,Пусть будет вечной земля,Родительница добра;Здесь так зелены поля,Так много прекрасных стран!

— Теперь будет долго спать, — объявил Аслан, навзничь падая в траву.

— Да и нам не мешало бы отдохнуть и перекусить, — заметил Варнава.

— Слушай, а ты правда хотел уйти? — осторожно спросил Аслан.

— Не буду ничего рассказывать, — твердо ответил Варнава. — И ее не пытай. Да и вряд ли она что-то вспомнит…

Аслан секунду-другую смотрел на него, потом кивнул головой, соглашаясь.

— Нет, так нет. Я вообще не уверен, что хочу знать… Вот что, Варнава, отдыхать, конечно, хорошо, но лучше отдыхать хорошо. Девочка на сырой земле может простудиться.

Он подошел к выжженному месту, где недавно стояла элегантная кибитка, и порыскал чуть в стороне. Довольно хмыкнув, извлек из старой сурковой норы некий предмет. Варнава разглядел небольшой, похожий на песочные часы, деревянный барабанчик, туго обтянутый кожей. С помощью костяшек пальцев Аслан извлек из него ритмичную серию звуков, раскатившуюся гулко и далеко, слишком далеко для столь невеликого инструмента. Помузицировав еще немного, Аслан убрал барабан обратно в нору.

— Подождем, сейчас будут, — удовлетворенно произнес он.

Ждать пришлось недолго — вдалеке раздался цокот копыт. Подъезжавшие всадники имели вид величественно-грозный, но при этом чуть гротескный. Восседали на крупных большеголовых лошадях, сбруя которых звенела целой коллекцией металлических бляшек, а хвосты заплетены в толстые косы. Вместо седел поверх потников лежали покрытые прихотливым орнаментом коврики с бахромой. Сами витязи были носаты и усаты, причем громадные усы щегольски подкручивали, так, что те почти смыкались со внушительными, опущенными к вискам бровями. Головы брили, оставляя посередине полосу волос, торчащих наподобии гребня. Широкоплечие фигуры с осиной талией затянуты были в нарядные синие куртки, препоясанные ремнями, также покрытыми бляхами в виде фантастических зверей. На поясах висели войлочные футляры с причудливой формы луками, короткие мечи и хищного вида чеканы, а в руках держали они деревянные щиты, оплетенные кожаными полосками. С плеч спускались короткие бурки из леопардовых шкур. Экстерьер дополняли красные шерстяные штаны, заправленные в высокие синие сапоги из войлока.

— Мои гвардейцы, — представил Аслан.

Было их человек десять-пятнадцать. За ними следовала влекомая лошадью еще солиднее кибитка, почти такая же, что сжег Аслан, только чуть поменьше. Несколько лошадей шли без всадников.

— Семикратный свет над вами, господин! — почти хором пропели они, спрыгивая с коней и сгибаясь перед Асланом в низких поклонах.

— Вам слава, герои! — важно отвечал он на том же языке, в нашей Ветви никому из Кратких неизвестном. — Я еду к своему очагу.

— Так, господин, — пробасили воины и без лишних слов стали собираться.

То есть, они подвели к Аслану и Варнаве лошадей, на которых оба сноровисто запрыгнули. Что касается так и спящей Гелы, ее «гвардейцы» бережно подняли и осторожно положили в кибитку. Тем временем Аслан соорудил для себя и Варнавы местные костюмы, примерно такие же, как у «гвардейцев», но богаче украшенные. Кортеж тронулся.

— Ты тут живешь? — поинтересовался Варнава, с интересом и не без удовольствия оглядываясь вокруг, вдыхая свежие ароматы весенней степи.