Лиза Смедман - Господство Выживших

Или… был ли это демон?

У женщины была чёрная кожа и белые волосы, достаточно длинные, чтобы доставать до камня, на котором она сидела на корточках. Её лицо, как и у Халисстры, было похоже на дроу. Тело существа было столь же отвратительным, как и сама Халисстра: горбатая, покрытая с грибы размером пузырями и чрезмерно удлинёнными конечностями. Пальцы, держащие Клинок Полумесяца, заканчивались похожими на когти ногтями, а глаза были белыми. Она не двигалась, совершенно спокойно относясь к прикосновениям Халисстры. И когда Меларн попыталась выдрать кусок плоти ногтем, ничего не произошло. Она не вздрогнула и не моргнула. Только смотрела на что-то серебристое, лежащее на камне перед нею.

Как только Халисстра поняла, что это было, она громко охнула. Один из святых символов Эйлистри! Другой кусочек святого символа лежал на земле в шаге или двух. Лезвие святого символа треснуло надвое ровно в том же месте, где и Клинок Полумесяца несколько лет назад, когда Халисстра отказалась от Эйлистри.

Дрожь била Халисстру. Она смотрела на похожую на демона женщину. Эта женщина была той, кто отказался от своей богини? Одной из тех, кто решил вернуться в липкие объятия Лолс, получила ужасное искупление?

Если так, то, что она делала здесь, так близко к храму Халисстры? Что это значило? Лолс привела эту павшую жрицу сюда? Или Вендонай?

Халисстра зарычала. В её храме не было место для второй Кающейся Леди. Она не собиралась делить своих верующих с кем-то ещё. Она обернула свои паучьи ноги вокруг тела демона-дроу и попыталась сдёрнуть её с места, но она не двигалась. Такое впечатление, что её ноги были приклеены. Это не имело значения. Халисстра наклонилась и укусила. Вместо того чтобы вонзиться в гнилую плоть, её клыки соскользнули. Поверхность шеи демона-дроу была твёрдой и скользкой как лёд. Не зависимо от того, как сильно Халисстра кусала, клыки не погружались в плоть. Она спела рассеивание магии и попробовала ещё раз, но зачарование оказалось слишком сильным, чтобы разрушиться.

Халисстра села, размышляя. На женщине была своего рода магическая защита.

Лолс?

Позади Халисстры ночной виток продолжал выть.

Вендонай, — вопило оно.

Горячий, солёный ветер сквозил через ветви, сплетая их вместе. Чёрная кора заскрипела и песня поменялась. Это было не имя балора, а какое-то сообщение. То, что ранило Халисстру в самое сердце.

Мы…не…умерли…

— Да это так, — прорычала Халисстра.

Теперь она поняла, зачем здесь была жрица. Чтобы убить её. Она, должно быть, охотница на демонов, Рыцарь Тёмной Песни, как и Каватина. Смех Халисстры разносился безумным хохотом.

— Вы не сможете использовать на мне Клинок Полумесяца!

Она схватила руки женщины и попыталась разогнуть пальцы. У неё должен быть Клинок Полумесяца! Должен! Всё же пальцы не разжимались. И Халисстра не могла расцарапать их когтями, они скользили, не причиняя вреда рукам женщины. Тогда она поставила ногу на запястье существа и схватилась за гарду меча, пытаясь выдернуть его методом рычага. Она тащила Клинок, пока её мышцы не заболели, а пот не полился градом.

— Отдай… мне…его!

Жрица не отдавала.

— Абисс тебя забери! — выкрикнула Халисстра, когда отпустила Клинок.

Она заметила движение в джунглях. Жвала защёлкали на её щеках. Жрица, которая привела её сюда! Халисстра забыла о ней. Эта шпионка, подлая негодяйка всё видела: оскорбление Халисстры, её гнев… её страх.

Халисстра прыгнула на то место, где стояла жрица, и схватила её. Нити паутины полились от её рук.

Жрица не сопротивлялась.

— Паучья Королева, я вверяю тебе свою душу! — проговорила она. — Пусть я буду столь же достойной в смерти, как и в жизни.

— Ты ничего не поняла? — закричала Халисстра. — Вы служите не Лолс, а Кающейся Леди!

Голос жрицы становился всё глуше под слоями сети.

— Я буду петь молитвы Лолс в вечности. Я буду танцевать на её паутине, словно паук. Моя душа вернётся к ней…

— Замолчи! — закричала Халисстра. — Замолчи! Замолчи! Замолчи!

Она подбросила опутанную паутиной жрицу и поймала её ногами. Затем Халлистра снова подбросил её в воздух, бросая на сидящую женщину. Плоть встретила сталь с мерзким чавкающим звуком. Голова жрицы покатилась, отделённая от тела Клинком Полумесяца.

Всё. Меч заткнул её.

Халисстра швырнула тело в джунгли. Виноградные лозы ночного витка поймали труп и потянули к стволу. Халисстра злорадствовала. Ещё немного, и жрица очутится там, откуда пришла.

— Возвращайся к Лолс, — смеялась Меларн. — Если можешь.

Она вернулась к жрице, что держала Клинок Полумесяца, всё ещё спеша, ослеплённая гневом. Тело женщины слегка покачнулось и упало на один бок.

Халисстра напряглась. Она прыгнула к упавшей жрице и схватила Клинок Полумесяца. Но рывок, как и раньше, не принёс результата, жрица всё ещё цеплялась за меч.

Ничего. Халисстра подобрала выглядящую как демон женщину и положила её под руку. У Халисстры были заклинания, которые она могла спеть позже, и удалить меч из рук женщины. И затем, она убьёт нарушителя.

Кто знал, что такое возможно? Возможно, Халисстра ещё закончит то, что начала много лет назад — убьёт Лолс и, возможно, Эйлистри, если та попадётся под руку. Всё было в её руках, теперь, когда Клинок Полумесяца вернулся к ней.

Смеясь, она направилась обратно к своему храму.

ГЛАВА ОДИННАДЦАТАЯ

Наксил изо всех сил пытался встать. Его не держали ни верёвки, ни цепи — из них бы он выпутался. Его держала магия. Фанатики связали его словом.

— Следуй за нами, — сказали они, и он подчинился.

— Стань на колени, — приказали ему, и он это стал. — Теперь пей.

Ночная Тень попытался отвернуться, но не смог. Принуждённый магией, Наксил глотал зелье с лакричным запахом, которое одетый в зелёное жрец вливал ему в рот. Когда варево улеглось в желудке, мир словно перевернулся. Хотя его тело физически не изменилось, теперь оно напоминало лужу тёплого воска, мягкого и послушного. Безразличие, укрепившееся в разуме, перекрыло кричащий голос где-то глубоко. Он улыбнулся. Слюна вытекала изо рта и струйкой сбегала его подбородку.

Какая-то его часть знала, что улыбаться здесь нечему, и есть тысяча причин, чтобы закричать. Он присоединился к вере Леди в Маске всего год назад, но уже прожил в Променаде достаточно, чтобы понять, в какую тишину и оцепенение погрузилась сейчас Пещера Песни. Хор голосов, который наполнял храм музыкой и лунным, был погашен, и больше это место не было святым. Теперь залы наполняли аморфы и слизи, а так же фанатики Гонадора. Один из них — чахлый мужчина дроу в пурпурных одеждах, жезл которого цеплялся за хозяина щупальцами, словно пиявка, смотрел на пленников с высоты парящего диска.