Александр Больных - Железный замок

Откуда злые силы привели этих смуглолицых дикарей? Они были одеты в пятнистые леопардовые шкуры, их тела защищали доспехи из твердого дерева, упруго пружинящего под ударами мечей и топоров. Они отменно владели кривыми саблями, которые унесли немало жизней северян.

Дъярв, захваченный азартом битвы, запел какую-то воинственную песню, которую тут же подхватили его воины. Под ударами тяжелой секиры вождя дикари падали, как снопы, он никак не желал признать другое оружие, хоть и владел теперь вожделенным синим мечом. Рядом с ним дралась Ториль. Глаза принцессы полыхали яростным огнем, испускающий голубые молнии меч так и мелькал в изящной, но твердой руке. Зато Хани, как и намеревался, не обнажил оружия. Он стоял, скрестив руки на груди, и просто следил за боем. Когда один из дикарей подскочил к нему, Хани не удостоил его даже поворотом головы. Истошно визжа, дикарь замахнулся саблей, однако она увязла в золотистом ореоле, окружающем Хани. Дикарь оторопело уставился на юношу. Заминка стала для него роковой, его тут же уложил один из северян.

Какое-то время защитники замка держались вполне достойно, потом начало сказываться численное превосходство нападающих. То один, то другой дикарь бросал саблю и опускался на колени, поэтому армия Дъярва довольно быстро добралась до второй стены.

Именно здесь разыгралась недавно яростная схватка между огненными циклопом и гномом, камни еще отдавали жаром. Растрескавшаяся внутренняя стена рухнула в ров, засыпав его — два препятствия взаимно уничтожились. Путь к башне-донжону оказался открыт. Главной опасностью неожиданно стали раскаленные камни.

Когда отряд остановился у подножия покосившейся башни, Дъярв позвал Хани и Рюби.

— Что делать? Мы не можем попасть внутрь!

Действительно, башня не имела нормального входа. Лишь высоко над головами они увидели небольшой балкончик. На него когда-то был перекинут легкий деревянный мостик с внутренней стены. Но сейчас от дерева не осталось даже пепла, да и самой стены тоже больше не существовало.

— Пусть принесут лестницы, — предложил Хани. — Если для штурма внешних стен они не понадобились, пусть послужат здесь.

— Мы потеряем время, — недовольно огрызнулся Дъярв. — Нельзя давать разбитому противнику передышку. Пусть колдуньи придумают что-нибудь.

В боевом запале он превращался в отпетого грубияна. Сейчас, распаленный, забрызганный кровью, сжимая в руке зазубренную секиру, он был страшен. Но на Рюби его вид не подействовал, она покачала головой.

— Нет. Хватит колдовства.

— Но… — заикнулся было Дъярв.

— Нет! — решительно отрезала Рюби.

— Не спорь, — остановила раскипятившегося вождя принцесса. — Неразумно затевать свару в разгар боя. Это может повредить гораздо больше, чем потеря времени. А кроме того, магические силы тоже не беспредельны, их следует беречь для решительной схватки с Безымянным. Вот там без них не обойтись никак.

Дъярв рыкнул что-то невнятное, но очень злое, и приказал нести лестницы.

Откуда вынырнули эти дьявольские исчадья? Из каких потаенных убежищ и щелей? Никто не заметил. Но задержка действительно дорого обошлась северянам.

Скрюченные темные фигуры, сверкая мечами, ринулись на них. Хани не сразу понял, что это скопище разнообразных теней. Тут были железные, ядовитые и еще невесть какие. Прежде чем кто-либо успел шевельнуться, они судорожными прыжками пересекли двор и набросились на северян. Тени смело налетали на выставленные острия мечей, отбрасывали в сторону щиты, не обращали внимания на удары топоров. Их раны не кровоточили и не мешали теням, исступленно рвавшимся вцепиться в горло противнику. Казалось, что мечи и не нужны им, твари с гораздо большей охотой царапались и кусались, благо их слюна была страшнее змеиного яда.

Вот теперь Дъярву пришлось отбросить любимую секиру и обнажить волшебный меч, другого способа справиться с беснующимися тварями не было. Даже Хани принужден-таки был достать меч из ножен, когда на него бросилась бледно-зеленая тень, брызжущая гадючьим ядом.

Первые мгновения замешательства принесли самые большие потери. Железо и яд сделали свое черное дело. Но и этих противников оказалось не так много, у страха глаза велики. Смятение прошло, и сонмы нечисти, навалившиеся на людей, по ближайшему рассмотрению превратились в не столь большую кучку, рассеянную без особого труда.

Довольная, раскрасневшаяся Ториль сказала:

— Похоже, огонь потрепал их сильнее, чем мы предполагали вначале. Победа не далась бы нам так легко, если бы они не потеряли большую часть армии еще до боя.

Дъярв кивнул.

— Это точно.

Рюби чуть улыбнулась.

— А ты говорил, что придется поработать мечами за кого-то. Стоило ли взваливать на себя чужую ношу? Или лучше было обойтись своей?

Дъярв смутился и крайне неохотно признался:

— Я был неправ. Извини.

Один только Хани с каждой минутой мрачнел все больше. Он поспешно спрятал меч в ножны, словно тот жег ему руку. Дъярв недоуменно спросил у него:

— Почему ты не рад? Ведь мы победили.

— Посмотри вокруг.

Дъярв оглянулся.

— Да, мы перебили их всех.

— Вот именно.

— Может, ты и прав, — после паузы ответил Дъярв. — Даже скорее всего ты прав. Но не все согласны с тобой. Да и мне самому еще понадобится время, чтобы осознать это.

Принесли лестницы.

Рюби сразу сказала, что в башню они должны идти вчетвером. Брать с собой воинов она наотрез отказалась, справедливо заметив, что в царстве магии простым людям делать нечего, они станут напрасными жертвами. Дъярв поморщился, однако спорить не стал.

Когда перед ними возникла тяжелая дубовая дверь, окованная железными полосами, закрывающая вход в донжон, Дъярв немного насмешливо заметил:

— Не слишком надежная защита для царства магии.

Рюби не выдержала и еле заметно, самым уголком губ, усмехнулась.

— Действительно.

21. ПОСЛЕДНЯЯ СХВАТКА

Подземелья Железного Замка невольно внушали ужас. Если бы они были темными, низкими, сырыми — полбеды. По крайней мере, начало подземного лабиринта состояло из отлично ухоженных тоннелей, их стены были выложены гладким серым камнем, скудный свет лился из забранных частой решеткой проемов в потолке, откуда-то тянул горячий сухой ветер.

С натугой Дъярв откатил массивный стальной щит, прикрывающий вход в тоннель.

— Вот оно, логово Безымянного, — сказала Рюби, и ее голос предательски дрогнул. Впервые Хани уловил следы страха в ее словах.

— Такое впечатление, что там царит смерть, — согласилась Ториль. — Хотя нет, не смерть… Я не знаю, как сказать. Скорее безжизненность. Смерть — это гибель живого, а в этих подземельях жизнь, похоже, не появлялась вовсе, Такой была земля до рождения человека.