Кирилл Алейников - Хрон

— Но…

— Ты забыл, где мы находимся? — прервал Александр. — Это не аквапарк в Анталии, а древнегреческая версия преисподней! Здесь ничего не бывает просто так, а тем более каменные сфинксы, загадывающие загадки телепатически.

Николай опустил руки. Пришлось согласиться с другом и не идти на неоправданный риск. В крайнем случае, одну из переправ — подземную — они уже знают. Плевать на Фобоса с Деймосом, пусть едут во дворец как хотят. Если вдруг загадка окажется не по зубам, всегда можно воспользоваться прежним маршрутом.

— Ладно, пойдем, узнаем, чем удивят нас местные сфинксы.

Они подъехали вплотную к статуям. Как и на переправе через Стикс, статуи стояли попарно та том и этом берегах. Между ними дорога шла на каменные плиты моста.

Александр, не мудрствуя лукаво, крикнул:

— Загадывайте!

И тут же в головах археологов задребезжали камни, бьющиеся о жестяные стенки бака. Это говорила древняя статуя:

— Однажды две сестры мыли старый навес в своем саду. После работы лицо одной из сестер было грязным, а лицо другой — чистым. Та сестра, лицо которой было чистым, пошла и вымыла его. Другая же сестра с грязным лицом не стала этого делать. — Сфинкс умолк. Но потом, переждав секунд пятнадцать, закончил: — Почему?

Такова была загадка стражей моста.

— О чем это он?

— Не имею представления.

— Хочет, чтобы мы объяснили, почему сестра с грязным лицом не стала мыть его, а сестра с чистым — стала…

— У тебя есть версии?

Николай подумал, свернув губы трубочкой. Долго думать ему не пришлось:

— Потому что одна была грязнулей и не стала мыть свое лицо. А вторая, соответственно, была чистюлей, потому и вымыла.

Александр крякнул.

— Абсурд какой-то…

— Другие версии есть? — насупился Николай. Лично ему ответ нравился. Он был не более абсурдным, чем говорящие статуи.

— Пока нет. Но надо подумать…

— Хватит думать! — отмахнулся Николай. — Танатос уже заждался. Давай скорее вернемся в его дворец, а то мне этот вояж за поясом набил оскомину, знаешь ли.

— Что ж… Будем надеяться, мы ответили верно. — Александр сощурил глаза от напряжения и волнения. — Я пойду первым.

— Нет уж, давай вместе.

Николай сровнял своего скакуна с конем Александра. Они одновременно въехали на мост и медленно направились по нему к противоположному берегу. До невозможности хотелось пришпорить коней и перелететь через мост подобно ветру. Но скакуны не реагировали на команды наездников и ступали аккуратно, с опаской и не меньшим волнением. Животные будто чуяли подвох.

А что, если мы ошиблись, подумалось Александру. Определенно, мы ошиблись… Он и сам прекрасно видел неопасную глубину под мостом, тихое, ленивое течение Фермодонта и игривые отблески воды, словно на нее светили теплые лучи солнца. Но потому-то соблазн преодолеть реку вброд беспокоил еще больше.

Ничего здесь не бывает просто так. Кажется, что тут неглубоко, но кто знает? Кажется, что вода неопасна, но так ли это? Кажется, что мост выдержит попадание авиабомбы, но не иллюзия ли то?

На середине моста друзья вздохнули спокойно. Раз ничего страшного не произошло до сих пор, вряд ли оно произойдет в следующую секунду.

— Мы опять отгадали! — воскликнул Николай.

Его бодрый возглас вдруг сменился истошным воплем, а ликование в глазах — непомерным ужасом. Ведь в следующую секунду мост внезапно с грохотом горного селя обрушился. Третья секция — средняя — рассыпалась на куски, оказавшись под водой. Заржавшие от испуга кони завалились набок, плюхнулись вместе с седоками в реку. Александр и Николай отчаянно заработали руками и ногами, не давая доспехам и тяжелым мечам утянуть их на дно, но…

Дно и впрямь было близко, в метре под водою. Кони быстро встрепенулись и стали выбираться на берег, где меланхолично застыли Фобос и Деймос. Александр, ощущая под ногами крупные осколки моста, тяжело дышал. Николай рядом тоже был в шоке, глаза его округлились, подбородок дрожал.

— Мне показалось, вот и наступил конец, черт бы побрал все на свете!

Отплевавшись, археолог зачерпнул ладонями воду и плеснул себе в лицо.

— А водичка-то хороша!

Александр слабо улыбнулся другу. О произошедшем он старался больше не думать. Произошло — и ладно. Теперь хотелось побыстрее выбраться на берег. Благо, кони были почти там.

Но неприятности не исчерпали себя с обрушением моста. Едва погасший в душе ужас вновь вспыхнул, когда Александр четко понял: с водой творится что-то не то. Перемена в течении Фермодонта шла стремительно, и в недрах нервной системы археолога закричали древние инстинкты самосохранения, предупреждающие о грядущей опасности. Наверное, так чувствует себя японский рыбак, внезапно осознавший, что стоит на голом берегу океана совершенно один и без защиты, а впереди — еще бесшумная, но неумолимо набирающая силу и гнев волна цунами, через пару мгновений достигнувшая берега.

Да, это было похоже на цунами. Медленное течение Фермодонта на несколько секунд обернулось вспять, вода отступила почти до самого дна, так что обломки моста оказались над нею. А потом скорость течения выросла во сто крат, а сам Фермодонт углубился, всё вокруг загудело низким инфразвуком, как при землетрясении. Из спокойной мелководной реки Фермодонт превратился в грозный полноводный поток.

Археологов подняло водой и понесло по течению. Они кричали и кувыркались в волнах, обмокшая кожа доспехов стала тяжелой, тянули ко дну оружие и металлические накладки поножей и наручей. Шлемы слетели с голов еще при обрушении моста. От дикости ситуации Александр захлебнулся, набрав полную глотку воды, и едва успел прокашляться, когда его рот на полсекунды показался над потоком. Где Николай, Александр не знал, да и не беспокоился на данном этапе развития событий. Он лихорадочно греб руками, ноги его трепетали в попытке отыскать ее недавно бывшее таким близким и безопасным дно. Волны перехлестывали через голову, поворачивали археолога так и эдак, швыряли о подводные камни и об отмели, за которые невозможно зацепиться. Река бесновалась, наказывая смертных, не сумевших отгадать загадку стражей. Река влекла их прочь от Деймоса и Фобоса, влекла прочь с головокружительной скоростью.

Мимо проносились унылые берега, темные скалы и пологие холмы, но Александр ничего не видел. Перед глазами бушевала вспенившаяся, взбесившаяся вода, в ушах ревела вода, в легких стояла вода. Уже не в силах кричать, не в силах более бороться с потоком, Александр успел еще заметить большой валун, к несчастью расположившийся прямо по курсу. В следующий миг археолог плашмя ударился об этот валун, отбив голову и легкие, из которых вышел последний запас живительного воздуха. Вновь окунувшись в воду, Александр уже был без сознания.