Илья Новак - Магия в крови

— Какие черви? — спросила Риджи, с тревогой заглядывая в его глаза.

Некрос отпрянул, ухватив ее за плечи. Он сказал все это вслух? Или... Что, если она читает его мысли?

— Не сжимай так, мне больно!

Девушка повела плечами, отстранилась и присела на одеяло.

— Ты уже несколько раз заговариваешь про каких-то червей. В последнее время я все чаще не понимаю тебя.

Обойдя ее, чар откинул полог и выглянул.

Они почти миновали Кошачий лес — деревья поредели, вскоре дорога вынырнет к пологим холмам, а за ними начнется Окраинный океан.

Эди Харт, которого чар назначил старшим в отряде, сидел на козлах, сжимая вожжи. Трое всадников скакали впереди, двое позади. Сбоку трусила пара привязанных к фургону лошадей. Некрос про себя называл спутников, как и раньше, тюремщиками, хотя теперь они стали просто слугами. Острог-На-Костях где-то далеко. Скорее всего, он уже разрушен.

Когда отряд покидал Фору, тюремщиков было семеро, но на привале в лесу один исчез — то ли сбежал, то ли отошел от места стоянки и стал жертвой лесной кошки. Некроса это не интересовало, он даже решил: хорошо, что теперь их меньше. Чар в последнее время приглядывался к тюремщикам все внимательнее. Эти люди стали внушать ему смутное подозрение с тех самых пор, как отряд достиг леса. Часто они, склонив друг к другу головы, тихо переговаривались, стараясь, чтобы хозяин не услышал. Скорее всего замышляют бунт. Следовало бы убить их всех, но тогда придется управлять фургоном самому. К тому же в лесу хватало опасностей, и если ночью кто-то нападет — хищники или дикари-лесовики... Не может же Чермор не спать каждую ночь. Пока он точно не знал намерений тюремщиков, нужно подождать, незаметно наблюдая. Что, если они хотят не просто зарезать хозяина и Риджи Ана, что, если их кто-то послал?

Эди Харт повернул к хозяину простецкое веснушчатое лицо.

— Останови, — приказал чар.

Когда он оседлал одну из бегущих без седока лошадей, отряд продолжил путь. На лесной опушке из кустов выскочил Тасси. Пес-демон усиленно двигал челюстями, чавкал и похрюкивал.

Как только деревья расступились, Некрос уставился на небо впереди. Шел снег, и чару пришлось вглядываться очень пристально, чтобы разглядеть две темные скорлупки, парящие невысоко над заснеженными холмами.

— Господин! — позвал Эди Харт. — Они разлетаются!

Малый ковчег медленно поворачивал. Жемчужина, висящая на шее Чермора, шевельнулась — или ему так показалось. Из сердца сквозь грудь и парангон шла незримая тонкая нить: поднимаясь наискось от земли, она тянулась сквозь воздушный океан, вторым своим концом притороченная к Миру, плывущему где-то там, вверху. Голова Октона Маджигасси, на которой, скорее всего, надет сейчас обруч, тело Владыки, летающий корабль, его команда, зимний пейзаж, ширь прозрачного эфира, Раковина — все было лишь обрамлением, блеклым узором вокруг испускающего незримые потоки энергии средоточия бытия, каковым являлся Мир.

Теперь нить сдвинулась, вслед за ней тяжело застучало сердце и шевельнулся парангон: малый ковчег изменил курс и летел к океану.

— Мы едем туда, — сказал Чермор, показывая Эди Харту направление. — Эй! Кто-то из вас когда-нибудь бывал в этих местах?

Один из тюремщиков, скачущих впереди фургона, оглянулся и несмело поднял руку:

— Я из Коломмы, господин. Это столица Робов...

— Знаю. Где находится город? Ты видишь, куда летит вон тот, меньший корабль? Если мы будем следовать точно за ним, Коломма окажется у нас на пути или мы минуем ее стороной?

— Я точно не помню, господин. Мы переехали в Фору, когда я был еще мальцом. Кажется, город как раз на пути между нами и океаном.

Кивнув, Чермор ударил лошадь каблуками. Вскоре фургон остался позади, голоса переговаривающихся тюремщиков стихли. Безлюдье вокруг, дикие места. Сквозь медленно падающие крупные снежинки проступали очертания голых холмов, склоны — месиво грязи и снега, из которых иногда рос чахлый кустарник, а иногда — болезненного вида деревца с кривыми черными ветвями.

Некрос повернулся в седле. Фургон, скрипя осями, медленно катил далеко позади.

— Мы можем ехать быстрее? — прокричал чар.

— Никак невозможно, господин! — донесся после паузы голос Эди Харта. — Лошади устали, да и грязюка эта...

Интересно, он врет или отряд, в самом деле, не может сейчас догнать ковчег? Чермор подозревал, что все они лгут ему. Он торопил спутников, иногда увещевал, иногда кричал, несколько раз избивал кого-нибудь на глазах у остальных — тщетно, нагнать летающий корабль не получалось, они наоборот отставали. Почему тюремщики не хотят, чтобы путешествие закончилось как можно быстрей? Чар обещал им, что щедро наградит в конце пути, — так в чем же дело? То, как они исподтишка поглядывали на хозяина, когда думали, что он не видит, их приглушенные голоса... Будто бы тюремщики не хотели будить его, если чар спал в фургоне, и потому говорили так тихо, что Чермор, на самом деле бодрствовавший и лишь прикидывавшийся спящим, слышал только неразборчивое бормотание. А Риджи... Нет, не может быть! У девушки переменчивый нрав и острый язык, она непослушна — но не предательница. Привстав на стременах, Некрос вновь оглянулся на фургон. Ему захотелось вернуться к Риджи, увидеть ее. Последние дни Чермор ощущал тревогу, если спутница находилась вне поля зрения. Он желал, чтобы Риджи была с ним всегда, всегда рядом, и днем и ночью — не просто рядом, но чтобы он ощущал тепло ее тела, слышал голос, знал, о чем она думает.

Червь в голове шевельнулся. Кажется, теперь их там два... А иначе и быть не может, смертные черви ведь размножаются, из одного получается пара, а после четыре — именно так тлен поначалу незримо, а после и различимо для глаз покоряет все сущее, именно поэтому предметы постепенно разрушаются, все стареет и, в конце концов, умирает. Но не чар, не Некрос Чермор. Теперь он знает, как управлять смертью. Обруч нужен для того, чтобы окончательно утвердить власть над нею.

Снег падал на холмы, и вместе с ним воздух наполняли тончайшие, легкие, как снежинки, темно-зеленые волокна: смертные черви прогрызали себе путь сквозь размягченную субстанцию бытия, сквозь эфир, что набухшим прозрачным моллюском заполнял Раковину.

Далеко впереди разделяющее ковчеги пространство увеличивалось. Смеркалось, холмистый ландшафт стынул под низким небом. Океанское побережье близко... И что потом? Догнать Октона по земле не удается, хорошо хоть они не потеряли эфироплан из виду. Но что делать, когда он полетит над океаном?

— Корабль, — сказал тихий детский голос.

Некрос, повернув голову, глянул вниз. На середине дороги тянулась полоса твердой земли, у краев она превращалась в присыпанную снегом грязь. Под копытами лошади или колесами фургона замершая корка ломалась, но Тасси в нее не проваливался. Он бежал, семеня короткими лапами и виляя задом; непропорционально большая голова его покачивалась: туго натянутая на боках, испещренная мелкими белыми пятнами шкура лоснилась на спине.