Вадим Арчер - Алтари Келады

— Ты сейчас все, что угодно, придумаешь! Здесь нет таких дураков, чтобы тебе поверить!

Лоанцев отвели в темницу и закрыли за ними дверь на засов. Шемма забарабанил в дверь, отчаянно ругаясь и призывая на помощь. Витри стоял посреди камеры, постепенно осознавая, что случившееся — не кошмарный сон, что они действительно в тюрьме у правителя Келанги как шпионы Каморры. Шемма, наконец, выдохся и сел на койку, а к Витри вернулась способность воспринимать окружающее. Он осмотрелся.

И стены, и пол камеры были сложены из гранитных плит. Вдоль боковых стен размещались две деревянные койки, накрытые травяными циновками. У торцовой стены стоял стол, а на нем кувшин с водой. Другой сосуд, пока пустой, стоял в углу у двери. Небольшое окно под самым потолком было зарешечено чугунными прутьями. Не возникало сомнений, что ни через стены, ни через окно отсюда еще никто не выходил. Витри присел на пустую койку и попытался вспомнить несчастный разговор, который привел их в темницу. Шемма сидел напротив, обхватив голову руками и тяжело вздыхая.

— Не успели мы пообедать, — сказал он с сожалением. — А ты говорил, что еда не убежит! Поесть бы сначала, а потом разговаривать с этим чокнутым.

— Когда мы… если мы выйдем отсюда, я присмотрю, чтобы твой рот открывался только для еды, — ответил ему Витри и обещающе добавил. — Клянусь василиском.

Нельзя сказать, что Кеменер и Скампада получали удовольствие от совместной поездки. Если бы им вздумалось пооткровенничать, каждый мог бы узнать немало интересного. Кеменер был знатоком фактов и подробностей, Скампада лучше разбирался в тонкостях и мотивах человеческого поведения. Оба любителя информации прекрасно дополнили бы друг друга, но они всю дорогу молчали — умение молчать было первым и золотым правилом каждого.

Скампаду, любившего комфорт, нервировала привычка Кеменера ночевать в поле или останавливаться в самых захудалых гостиницах. Кеменера, в свою очередь, возмущала внешность Скампады, бывшего ниже всякой критики с точки зрения незаметности. Шпиона не меньше раздражало и то, что Скампада подолгу распаковывал и упаковывал свой багаж, в несколько раз больший, чем его собственный тощий мешок. Но взаимные интересы обоих были важнее бытовых мелочей, поэтому каждый терпеливо переносил присутствие другого.

Им понадобилось шесть суток, чтобы доехать до Келанги. Известие о взятии Бетлинка заставило Кеменера пересмотреть дальнейший путь. Как и предполагал Магистр, шпион принял решение ехать в Бетлинк, к Каморре. Кеменеру не впервые приходилось пробираться к своему хозяину через уттакские военные стоянки, поэтому он, еще раз критически осмотрев Скампаду с головы до ног, сказал своему попутчику:

— В таком виде, Скампада, вы будете слишком большим соблазном для уттаков. Боюсь, что даже имя Каморры не остановит их. Купите себе другую одежду.

Скампада с неудовольствием поглядел на Кеменера.

— По-вашему, я должен тратиться на всякую дрянь?

— Напрягите ваш здравый смысл, Скампада, — сухо сказал Кеменер. — Такая одежда не разорит вас.

Скампада и сам понимал, что совет Кеменера верен и необходим. Он ворчал из-за отвращения при мысли, что должен надеть на себя рвань. На городском рынке он купил куртку и штаны, которые, по его мнению, годились разве только на то, чтобы мыть полы в трактире, и увязал в скатку поверх одного из мешков. Не задерживаясь в Келанге, Кеменер и Скампада выехали по дороге, ведущей на Оранжевый алтарь, и ехали еще трое суток, пока впереди не показались крыши и сады алтарного поселка, раскинувшегося у подножия Ционского нагорья.

Проехав Оранжевый алтарь, Кеменер остановился и заставил Скампаду надеть обноски, купленные в Келанге.

— Не рано ли? — попытался сопротивляться Скампада.

— Лучше рано, чем поздно, — возразил Кеменер. — Отсюда до Бетлинка всего полтора дня пути. По моим сведениям, уттаки на этом участке могут встретиться где угодно.

Скампада, содрогаясь от отвращения, натянул грязные крестьянские обноски, но уттаки не встретились ни на этот день, ни на следующий. Дорога шла по сухой местности, где не хватало воды для воинственных скопищ. Уттаки, не участвовавшие в нападении на Бетлинк, стояли правее, в верховьях Иммы, а остатки отрядов, бравших замок, разместились на берегу Руны севернее Бетлинка. Выехав на поляну перед Бетлинком, путники увидели у реки военную стоянку дикарей. Уттакский патруль, стороживший замок, заметил их и отправился наперерез.

Сын первого министра был городским жителем и знал уттаков только понаслышке. Он много читал, в том числе и об уттаках, и хорошо представлял их нравы и обычаи. Описывая уттаков, ни один автор не забывал упомянуть, что им не свойственна ни чистота, ни порядок. Сейчас у Скампады появилась возможность убедиться в этом.

Уттаки злобными криками остановили обоих путников. Кеменер придержал коня и знаком велел Скампаде сделать то же самое.

— Эй, вы! — закричал он, не дожидаясь, пока патруль подойдет вплотную. — Мы к Каморре, к хозяину, поняли! Нас нельзя трогать, или он оторвет вам головы!

Уттаки не обратили ни малейшего внимания на слова Кеменера. Они приближались с наветренной стороны с секирами наготове. Скампада отчетливо почуял вонь, идущую от одежды из звериных шкур, и с содроганием разглядел злобные, дегенеративные физиономии, жадные взгляды, прощупывавшие его мешки.

— Стойте! — опять крикнул Кеменер. — Вы что, не боитесь гнева белого диска?!

На этот раз слова Кеменера подействовали. Уттаки боялись гнева белого диска. Они остановились. Старший шагнул вперед и заговорил, с трудом справляясь с келадской речью:

— Нам надо всех хватать. Чтоб не ходили здесь. И вести к хозяину. — «И сначала ограбить», — добавил его взгляд.

— Идите за нами, если не верите. Мы едем прямо к хозяину.

Кеменер направил коня к воротам замка. Скампада поспешил за ним, каждое мгновение опасаясь, что секира уттака вонзится ему в спину. Он инстинктивно ощутил разбойничью, неуправляемую сущность уттаков, и в глубине его души шевельнулась благодарность к своему спутнику, заставившему его надеть обноски. Всадники проехали через разбитые ворота и оказались во дворе.

Обоим бросилось в глаза, что уттаки изрядно похозяйничали в Бетлинке. В замке не осталось ни одного невыбитого стекла, ни одной несломанной двери. Двор, заваленный обломками и объедками, был невыносимо грязен. Каморра, получив замок, выставил оттуда уттаков, едва только удалось их унять, но вещи уже были разграблены и испорчены, запасы пожраны, и все, что поддавалось действию силы, переломано и испоганено. Повелитель уттаков и его сподвижники поселились в полуразрушенных комнатах замка. Кроме них и уттакских патрулей, в замке никого не было, поэтому территория Бетлинка казалась пустынной и нежилой.