Диана Удовиченко - Семь камней радуги

– Я вижу, у вас великолепные сапфиры, графиня! Поразительной чистоты камни!

– Да, сапфиры превосходно подчеркивают красоту глаз моей супруги, поэтому она предпочитает именно их, - небрежно ответил Макс.

– Драгоценности - моя страсть. Я собираю их вот уже несколько лет, - сказал граф, - Не желаете ли осмотреть мою коллекцию?

Макс и Аня согласились, и граф провел их в большой зал без окон, ярко освещенный множеством свечей. Здесь стояли столы, обтянутые черным и синим бархатом, на котором были разложены многочисленные украшения. Красные, синие, зеленые, белые, желтые камни загадочно переливались, впитывая свет свечей и возвращая его обратно своим сказочным сиянием. Пржевецкий переходил от стола к столу, увлеченно рассказывая об экземплярах своей коллекции:

– Обратите внимание, это черный бриллиант, найденный в горах Абастана. Его подлинная цена до сих пор не определена. Камень был украден работником рудника и вывезен в столицу Абастана - Джибул. Но вор не успел насладиться ни видом сокровища, ни деньгами, вырученными за него: когда он принес алмаз ювелиру, тот попросил его прийти чуть позже, а сам послал следом двоих своих слуг. Несчастного убили и забрали алмаз. Но и ювелиру не пришлось долго радоваться своему приобретению: он рассорился со своими слугами, которые требовали большую награду за молчание, и те убили его. Затем их схватила стража и отобрала камень в пользу Абастанского султана. Но и в сокровищнице султана он долго не пробыл: его выкрали. Дальнейшая судьба алмаза до того момента, как он попал сюда, мне неизвестна. Знаю лишь, что купил его почти за бесценок у уличного воришки.

– А откуда эта диадема? - спросила Аня, указывая на диадему, усыпанную крупными рубинами.

Украшение было прекрасно и одновременно выглядело угрожающе в своей красоте: рубины почему-то напоминали огромные сгустки крови, повисшие на тонком золотом ободке.

– У вас хороший вкус, графиня, - похвалил Пржевецкий, - Это диадема кровавой королевы. Я купил ее в своей родной Лонии. Украшение принадлежало королеве, которая так хотела править страной, что убила своего супруга, его брата, затем племянника. Из наследников мужского пола остался лишь ее несовершеннолетний сын, королеву назначили при нем регентшей. Затем, перед днем совершеннолетия юноши, королева отравила и его. Она стала монархиней и счастливо правила страной еще двадцать лет, скончавшись от старости в возрасте семидесяти лет. Ее правление считалось самым милостивым и человеколюбивым за всю историю Лонии. Лишь после смерти королевы были найдены ее дневники, в которых она подробно описывала свои злодеяния. Конечно, правящие круги постарались все это скрыть, но слухи все равно просочились. Драгоценности королевы были выставлены на аукцион, и вот странность - их никто не хотел покупать! Диадема досталась мне недорого.

– Я вижу, граф, все вещи в вашей коллекции имеют кровавую историю, - сказала Аня, - Мне становится страшно.

– О нет, что вы, милая графиня, - спохватился Пржевецкий, не желая пугать даму, - Есть очень милые вещицы, в истории которых нет ничего отталкивающего.

Граф показал своим гостям кольцо, подаренное императором Славии одному именитому купцу за верную службу, а потом проигранное тем в карты, браслет, который носила когда-то великая певица, и много других драгоценных вещей, историю каждой из которых он хорошо знал. Макс расстроился: они уже осмотрели всю коллекцию, а Аниной броши так и не увидели. Он попытался выяснить о ней хоть что-нибудь:

– У вас восхитительная коллекция, граф. Но откуда вы так хорошо осведомлены об истории всех драгоценностей? Неужели у вас нет ни одной загадочной вещи, историю которой вы не знаете?

– Конечно, есть, - улыбнулся Пржевецкий, - Скажу больше: у меня есть драгоценности, имеющие магическое происхождение и обладающие волшебными силами. Я держу их отдельно от остальных.

С этими словами он подошел к стене, задрапированной тяжелым матовым шелком, и что-то нажал в складах драпировки. Вслед за этим картина, висевшая на стене между двумя кусками ткани, сдвинулась в сторону, открыв небольшое квадратное отверстие в стене. Граф бережно вынул оттуда серебряную шкатулку. Он поставил ее на стол и осторожно открыл: внутри на бархатной подушечке лежало несколько украшений. Одним из них была Анина брошь. Макс с облегчением вздохнул: сапфир нашелся.

– С этими камнями связаны странные туманные легенды, - сказал граф, любовно перебирая драгоценности, - О них почти ничего неизвестно, и мне пришлось перечитать очень много старинных книг в поисках хоть каких-то упоминаний.

– Чем же замечателен этот сапфир? - спросила Аня, указывая на свою брошь.

– К сожалению, сударыня, местный жулик, который мне его продал, сказал лишь, что камень принадлежал древнему колдовскому роду и обладает якобы волшебной силой. Ни что это за сила, ни имя рода я узнать не смог.

– Он великолепен! - воскликнула Аня, - Этот камень затмевает все мои драгоценности! Ах, любимый, если бы ты мог купить мне что-то подобное!

Макс решил, что пора заканчивать затянувшийся визит. Он поговорил еще несколько минут, всячески пытаясь отвлечь внимание от последнего экземпляра коллекции, затем сказал:

– Поздравляю вас, граф, вы собрали драгоценности, достойные сокровищницы любого монарха. Нам было очень приятно познакомиться с вами, но - увы - пора откланяться. К сожалению, мы не сможем пригласить вас к себе: нам пришлось остановиться на постоялом дворе, а завтра вечером мы уезжаем - моя жена хочет непременно увидеть знаменитые леса Славии.

Они долго прощались с графом, раскланиваясь и уверяя друг друга в исключительной приятности знакомства, причем на лице хозяина было написано искреннее сожаление, вызванное, как Макс подозревал, скорее расставанием с Викторией, которая, скромно потупившись, стояла поодаль.

Наконец, распрощавшись, путники выехали из ворот замка и направились к постоялому двору. Гольдштейн встретил их нетерпеливым восклицанием:

– Ну как, сработало?

– Не притворяйтесь, Лев Исаакович, - сердито ответила Виктория, сдергивая ошейник, - Вы ведь прекрасно все рассчитали заранее!

– Тогда будем ждать, - довольно ответил Гольдштейн.

Макс прошел в свою комнату, где его ждал разобиженный Роки:

– Почему меня не взяли?

– В каком качестве? - уточнил Макс, - Для охотничьей собаки ты мелковат, а для любимой левретки - крупноват.

Он улегся на кровать и примирительно обнял пса. Тот немного посопел и уснул. Макс тоже закрыл глаза и тут же провалился в сон, утомленный напряжением вечера.

Глава 34.