Ольга Романовская - Ледяное сердце

— Значит, сеньорита Рандрин полагает, что обычно я ненормален? — маг воспользовался возможностью немного разрядить тяжелую атмосферу.

— Вовсе нет, — покачала головой девушка, — просто Вы часто стремитесь казаться тем, кем не являетесь, более взрослым, более строгим, серьезным и умудренным жизнью.

— Ладно, не буду злоупотреблять Вашим вниманием, — Меллон поднялся и направился к выходу. — Спокойной ночи!

Да уж, спокойной… У кого из них сегодня будет спокойная ночь?

Глава 21

Город — не место для вампира. Точнее, большой город, переполненный магами. В обычном можно развернуться, похозяйничать пару недель, пока перепуганные местные жители не наймут команду охотников, а потом нужно перебираться на новое место. В Айши такой номер не пройдет, здесь вампиров не любят, а если и терпят, то на особых условиях.

Эйдан честно пытался следовать всем предписаниям, регламентировавшим его проживание в столице, питался исключительно кровью преступных элементов, иногда, правда, выпивал их до того, как они успевали совершить преступление — намерение, это ведь почти действие? Но инстинкты требовали большего, свободной охоты, приятной на вкус крови и свободы.

Все чаще и чаще вампир сбегал за город, пытаясь утолить свою страсть убийством разного рода зверей, но, как верно подметили его соплеменники из соотской степи: человеческая кровь и кровь суслика (белки, медведя и далее по списку) — суть две большие разницы.

Собственно, в Айши его не держало ничего, кроме Зары, но это «ничего» оказалось достаточно крепкой связью для того, чтобы Эйдан молчаливо терпел все законы магического мира. За эти годы он успел к ней привязаться, ощущал ее почти равным себе существом (да, именно так: для людей низшие существа — вампиры, у детей ночи же все наоборот). Нельзя сказать, чтобы девушка отвечала ему взаимностью, радовалась этой симпатии — нормальная человеческая реакция на попытку дружбы со стороны создания с клыками. Тем не менее, они были довольно близки, порой даже слишком, по мнению Эйдана, — ему не нравилось вступать подопытным кроликом для ее магических практик, но девушка знала, как его задобрить.

Так, мирно сосуществуя бок о бок, они жили вплоть до отъезда Зары на север, и тут-то вампира нестерпимо потянуло на волю. Но, отправляясь в вольное плаванье, он хотел знать, когда вернется его знакомая, и не нашел ничего лучшего, чем спросить об этом ее подругу.

За прошедшие месяцы в жизни Бланш Одели произошли изменения: она вступила «на тропу войны» с родителями, категорически не желавшими принимать капитана Мавери. Обычно тихая и задумчивая, девушка в этот раз повела себя решительно и непреклонно, во всеуслышание заявив, что либо они принимают Авеста, либо она уходит из дома. Разумеется, графы Одели не могли допустить такого скандала и вынуждены были открыть двери для «искателя богатых невест», как назвал его глава семейства.

Казалось бы, одержав победу, влюбленные, тем не менее, не спешили воспользоваться ее плодами, как прежде, предпочитая встречаться на нейтральной территории или у общих знакомых.

Бланш не хватало Зары: хоть та и не была эмоциональной девушкой, обычно принимала все холодно, со спокойным выражением лица, но умела слушать. Сидела, молча ждала, пока подруга закончить изливать перед ней душу, и улыбалась. Правда, любовь к Авесту она не одобряла, видела в действиях последнего корыстный умысел. Бланш пробовала ей объяснить, убедить, что он вовсе не злой гений и не собирается сломать ей жизнь, но Зара лишь пожимала плечами. Нет, после того разговора с капитаном, она в жизнь подруги не вмешивалась, не мешала, но и не помогала. Безусловно, Бланш это не радовало, но ведь Зару можно было понять: со стороны их роман казался откровенным мезальянсом.

Вечерело. Свежий ветер дул со стороны Шина, и под короткими воздушными рукавами платья зябли руки.

Бланш возвращалась после очередного свидания с Авастом; он порывался проводить ее до дверей пансиона, но девушка отказалась: его могли не пустить на территорию школы в такое позднее время, а препираться с привратником не хотелось.

До ворот школы они дошли вместе. Договорились на следующей неделе сходить на музыкальный вечер. Разумеется, из этого не следовало, что они не увидятся раньше: в пятницу близкие друзья Одели давали прием, и капитан Мавери клятвенно заверил возлюбленную, что будет там.

Завтра он заступал на дежурство, поэтому не было никакой возможности увидеться раньше пятницы.

Остановившись перед решеткой, Бланш вернула ему куртку и позволила поцеловать себя в щеку. Она чувствовала себя такой счастливой, что хотелось летать.

Авест взял ее за руку, накрыл своей ладонью… Девушка смущенно прикрыла глаза, но скользившая по губам улыбка говорила о том, что ей приятно его прикосновение.

Они просто стояли и молчали, не сводя глаз друг с друга, потом капитан обещал сделать ей сюрприз по окончании четвертого курса.

— Сюрприз? — ресницы девушки бабочками спорхнули вверх. — Авест, право, не стоит мне ничего покупать! Я не хочу разорять тебя.

— Как ты можешь разорить меня, Бланш, ты самое дорогое мое сокровище!

Графиня смущенно потупилась; яблочки щек порозовели.

— Бланш, я вовсе не так уж беден, как ты думаешь, я смогу тебя обеспечить. Конечно, если ты захочешь… — он не договорил и крепче сжал ее пальцы.

— Если я что? — шепотом спросила Бланш.

— Если ты всерьез решила, что я тот, кто тебе нужен, если ты уверена…

— Авест, перестань! — рассмеялась она. — Я ничего не решала, я просто тебя люблю, а ты требуешь от меня каких-то взвешенных решений и логических умозаключений. Да, извини, я такая, я живу сердцем, если тебе нужна рассудительная девушка, то обрати внимание на Зару: она всегда думает, а потом делает.

— Мне не нужна твоя подруга, мне никто не нужен, мне нужна ты, — капитан обнял ее и закружил по площадке перед школьными воротами. Слегка откинув голову, Бланш заливалась звонким радостным смехом.

— Бланш, а теперь постарайся быть серьезной, — он отпустил ее и отошел на несколько шагов.

— Хорошо, буду, — девушка с трудом подавила улыбку.

Выпрямившись, сложив руки «в замок», она вопросительно смотрела на него, отчаянно стараясь сохранить солидное выражение лица.

— В общем, я долго думал… — Авест медлил, с трудом подбирая слова. От напряжения на лбу выступили капельки пота. Он чувствовал, что еще немного — и покроется краской. — Ты, конечно, вольна выбирать, я тебя ни к чему не обязываю…

— Ну же! — подбодрила его Бланш, слегка подавшись вперед.