Евгений Щепетнов - Звереныш

— Ученики! Вам оказали доверие! Если вы его не оправдаете — умрете. Каждый из вас должен казнить пять человек. Их заведут в эту комнату, и вы будете их убивать. Так, как умеете. Они будут вооружены, вы — нет. Можете делать все, что хотите, но эти люди должны умереть. Если они убьют вас — им даруется жизнь. Это милость Императора. Это их надежда, и биться за нее они будут насмерть. Вопросы есть?

— Кто первый? — Лебель мрачно взглянул на мастера, покосился на зеркало стены и нервно закусил губу.

— Это уже я решу — так же мрачно ответил Мангус, и глянув в лицо Лебеля усмехнулся — Вот ты и будешь первым. Останься, все остальные за мной!

Подмастерья вышли из залы, оставив Лебеля стоять в одиночестве посреди комнаты. Никто не оглянулся, никто не сказал ободряющего слова — и так все ясно. Палачи — значит палачи. Пора привыкать. В любом случае — это не кто-то из товарищей. Не зря в самом начале их заставили кромсать тех, с кем они рядом ели, пили, спали, возможно — дружили. После этого любые чужие люди ничто иное, как мишени. Тем более, что осужденные вооружены, и значит могут ответить. Если могут. А если не могут — тем лучше. Еще меньше проблем.

Адрус шел в конце строя, и думал о том, почему ему кажется, что Мангус что-то задумал? Почему он так ненавидит своего ученика? Когда мастер говорил, он не смотрел на Адруса, но Звереныш чувствовал — слова про наказание, про смерть тот говорил именно для него.

Их вывели в коридор, провели по нему около пятидесяти шагов и завели в комнату, где вокруг длинного дубового стола стояли скамьи, отполированные задами предыдущих сидельцев.

Адрус вдруг подумал — сколько будущих мастеров смерти прошло через эту комнату? Сколько убийц, сколько будущих покойников? Возможно — не все сегодня выживут после экзамена.

Кстати сказать — чего-то такого Звереныш и ожидал, какой-то пакости, какой-то подлости. А что еще можно ждать от этих людей? Добра? Добро они делают только для того, чтобы прикрыть свое зло! И больше ни для чего.

— Я чуть не описался! — с восторгом заявил Саргус, наливая в кружку из кувшина, покрытого каплями воды — Когда вижу Императора, меня трясет от блаженства! Будто с женщиной побывал!

— А ты бывал с женщиной? — презрительно осведомился Шорос, глядя в стену, будто надеясь увидеть на ней картинки из своего будущего — Тогда не болтай ерунды! И не пачкай имя Императора грязными сравнениями! Иначе я тебе башку разобью!

— Да я любя! — растерялся Саргус — Ничего плохого не хотел сказать!

— Вот и не говори.ублюдок ростовский! — презрительно скривился Шорос и сплюнул под ноги Саргусу, едва не попав ему на ботинок — Жалкая бледнолицая скотина! Надеюсь, что тебе сегодня оторвут башку!

— Шор, ты чего взбеленился? — растерянно пролепетал Саргус, оглядываясь на Звереныша, будто надеясь найти в нем поддержку — Все мы любим Императора! Никто не хочет его оскорбить!

— Хочешь, тварь! Хочешь! Вы чужаки! Вам наш Император поперек горла, гниды! Я порву вас за него, гниды северные!

— Заткни хайло, тварь! — Звереныша затрясло от ненависти и он до боли сжал пальцы в кулаки — Еще одно слово, и я.

— Что?! Что "ты" — гнида?! — Шорос вскочил с места и развернувшись, пружинисто подошел к Адрусу — Думаешь, завалил Дегера, значит Создателя за яйца держись? Подстилка настоятелева! Как ты его удовлетворяешь, расскажи! Как вы ЭТО делаете — он такой толстый, что видать ты и член-то у него полчаса найти не можешь, да?! Или находишь?

Звереныш взвился с места и тут же заблокировал удар Шороса, направленный в горло. Ответная атака отражена — Шорос попытался взять его на захват, но тут же взвился вверх, выброшенный, как из катапульты. Звереныш использовал энергию нападения противника и запустил противника в воздух так, как учил Мангус.

Шорос приземлился на ноги, на стол, не сбив ни одной кружки или кувшина, и оттуда попытался достать Адруса ударом в висок, но. тут же с грохотом завалился на спину.

Веселье прекратил помощник Мангуса, ворвавшийся в комнату и мгновенно отвесивший удары направо и налево:

— Твари! Ни на минуту оставить нельзя, идиоты! Никакой дисциплины! Если останетесь живы — десять плетей каждому! Без лечения!

— Что происходит? — Мангус вошел следом за помощником, глаза его метали молнии, в руке плеть — Кто начал?

— Шорос! Шорос начал! — торопливо пояснил Саргус, глядя на черную, извивающуюся как змея плеть в руках мастера смерти — Его не трогали, но он набросился на Адруса! Адрус не виноват, он только защищался!

— Обоим по десять плетей — отрезал Мангус — Нашли время и место! Ничего, скоро из вас выбьют всю дурь. Может и с жизнью. Сели, заткнулись! А пока — вот вам, сверх обещанного, подарок, так сказать!

Плеть взвилась — раз, два, три.спину ожгло болью, но Звереныш сдержался — рано! Рано! Еще рано! Наступит день, когда ты будешь валяться дохлый, и эта плеть будет торчать у тебя в глотке! Или в заднице!

— Сидеть и ждать! — приказал мастер, подходя к двери — Порядок! Молчание! Глупые твари.

В комнате все было слышно — так, будто бойцы стояли рядом и говорили над ухом. Император всегда удивлялся — с какой искусством нужно было строить комнаты, чтобы неведомыми ходами звук передавался сюда без каких-либо потерь в громкости! Ощущение было такое, что звук даже усиливался, проходя неведомыми дорогами в толще камня стены — видимо через отверстия под потолком, коих было великое множество. Казалось, что стену над стеклом изгрызли крысы, проделав в ней свои ходы.

А может здесь поработала магия? Все может быть. Ходили легенды, что нынешняя магия жалкие остатки великой магии древних, погибших в бесконечных войнах за власть над миром. Вырождается магия, потому так мало осталось сильных магов, способных к великому колдовству.

Мастер Смерти сказал свою речь, подмастерья вышли, оставив в комнате высокого, русоволосого парня с обветренным на солнце лицом. На его лице отражались все эмоции, которые испытывал парень — волнение, отголоски страха, нетерпение, предвкушение, будто это было развлечение, а он — не убийца, заботливо выращенный жестокими учителями, а ребенок, собирающийся поиграть со взрослыми дядьками в их веселую игру.

Почти детское лицо, голубые глаза, пухлые губы — глуповатый, простой парень из деревни, который не видел ничего, кроме грядок пататов — раб, воспитанный на плантации добрыми хозяевами, или один из тех ублюдков, что родились от связи свободной и постельного раба.

Скоро в Империи не останется чистокровных зануссцев! Их место займут полукровки! — с усмешкой подумалось Императору, но тут же он замер, забыв о своих размышлениях — началось!