Ольга Пашнина - Осторожно, ведьма!

Он обвел взглядом девочек.

— Эта, — кивнул на меня, — сдохнет завтра. Вы даже сохраните свои места в ИИ. Но если хоть раз я вас увижу возле Инквизиции… Если хоть раз вы влезете в ее работу… Отправитесь вслед за Александриной и Василисой.

— Ее зовут Александрия! — сказала Варвара, с ненавистью глядя на мужчину. — Можете не беспокоиться, к вашей Инквизиции мы больше не подойдем.

— Мы не хотим работать в месте, где заправляют такие, как вы, — добавила Чаруня.

— Люди, поступающие так со своей дочерью, не имеют права говорить о защите населения, — Горяна, помимо страха, явно испытывала злость. — Что она сделала, за что вы ее арестовываете?

— Ладно, — Станислав стряхнул пепел, и часть его осыпалась на волосы Васи. — Вы всерьез думаете, что наша Василиса невинна, как цветочек в поле?

— Василиса, в отличие от вас, имеет душу!

Станислав рассмеялся, а мне захотелось дать ему в челюсть.

— А вы спросите у нее, что с Лучезаром.

— Лучезар — колдун! Он убил Невею! — воскликнула Чаруня. — Давайте только не будем говорить, что его смерть кого-то расстроила.

— Тем не менее доказательств тому, что Лучезар — колдун, нет, — безмятежно произнес Станислав. — Велимир и вы — пособники ведьмы, так что ваши показания лишь пустой звук. А я подтвержу, что наша прекрасная Василиса пыталась свалить свою вину на несчастного неудачника-инквизитора, который просто перешел дорогу ее любовнику.

— Были бы у тебя доказательства, давно бы уже отправил на костер всех! — сказала я. — Смотри, сам не оступись. Я ведь могу перед смертью толкнуть пламенную речь о том, как папа укрывал меня от всего мира и отговаривал поступать в ИИ.

Станислав даже не стал размахиваться, но от пощечины я упала на землю.

— Не волнуйся. Я сумею доказать все, что захочу. Ты до сих пор не поняла, Василиса?

Он ухватил меня за волосы и заставил подняться.

— Ты просто перешла дорогу не в той игре, ведьмочка. Думаешь, ты одна скрываешь свои способности? Пока ты, никому не мешая, училась себе и радовалась грошам в дерьмовом баре, мне было плевать. Зря ты пришла в Инквизицию.

Вдалеке послышался шум. Патрульные экипажи подъезжали, я уже слышала скрип старых механизмов. Когда к нам подошли пятеро ребят в форме Инквизиции, Станислав быстро отдал распоряжения:

— Инквизитора доставить к медикам. Девчонок в предварительную, провести тест на ведовство. Эта девчонка арестована. При сопротивлении — убить.

Он кивнул на меня и дождался, пока оперативники примутся за дело. Я отстраненно наблюдала, как на Варю, Чаруню и Горяну надевают наручники и уводят к машинам. Выхода Вела мне дождаться не дали: Станислав потащил меня к отдельной карете.

Идиотка. Рано или поздно это должно было закончиться. Теперь закончится вот так. Пострадают Вел, Чаруня, Горяна, наверное, Цветана и еще Инквизиция знает кто. Может, родители…

Карета медленно покатила по неровным узким улицам старой части города. Мощный двигатель работал на пределе возможностей. Я сквозь слезы, которые все-таки наполнили глаза, разглядела здание Инквизиции. Меня уже наверняка ждал подвал, похожий на тот, в котором Велимир меня поцеловал.

— Ты будешь вести допрос? — я решилась задать вопрос.

— Что? — Станислав бросил на меня быстрый взгляд. — А, нет. Допроса не будет. Сегодня на закате тебя казнят.

— Я так понимаю, гуманной казни не будет, — усмехнулась я.

— Не будет. Ты сама виновата, моя дорогая. Я предупреждал.

— Предупреждал, — согласилась я с… отцом.

И уставилась в окно. Мимо быстро проплывали башенки и купола Торделла. Я хотела запомнить этот светлый город, который, как оказалось, таил в себе немало тьмы.

Мы провели большую часть дороги в молчании. Лишь когда карета свернула к Инквизиции, я заговорила:

— Я за свои поступки отвечу, Станислав. Ты тоже. Причем счет будет гораздо длиннее.

— Ты — дура, — впервые за все время с лица Станислава сошла холодная и надменная маска. — И пойдешь на костер.

— За что ты меня так ненавидишь? За то, что я не должна была родиться? За ошибки прошлого? Да где я перешла тебе дорогу, что ты готов меня убить?! А может, ты ненавидишь не меня, а себя? Что с тобой не так, что у тебя родилась ведьма?

Станислав, грубо дернув меня за плечо, заставил выйти из кареты. Инквизиторы, толпившиеся во дворе, удивленно на нас смотрели.

— Заткнись и пошли.

— Нет! — рявкнула я.

И дверца кареты вдруг захлопнулась с таким грохотом, что стая птиц взлетела с крыши.

Мы оба уставились на дверцу, не понимая, что произошло. Оба знали, что на мне наручники, блокирующие магию. Станислав очнулся первым: схватил меня за горло и прижал к забору.

— Еще раз так сделаешь, я убью тебя на месте, поняла? Медленно. Орать будешь на весь Торделл. Ясно?! Я задал вопрос!

Я кивнула, пытаясь вдохнуть хоть немного воздуха.

— Пошла! — Станислав толкнул меня по направлению к небольшому невзрачному зданию.

Разумеется, ведьм никогда не приводили в Инквизицию через сияющий парадный вход.

Я кашляла.

В камере было тесно и темно. Я провела часы, оставшиеся до казни, словно в трансе. Не было ни слез, ни истерики, ни воспоминаний. Просто пустая оболочка, оставшаяся от меня.

— Девочки не придут попрощаться? — хрипло спросила я, пока Станислав надевал на меня ошейник.

— Нет. Не придут.

Он разомкнул наручники, и я с удовольствием растерла запястья.

— Ты отпустил их?

— Отпустил, они уже в ИИ.

— Кто будет на казни?

Я бросила взгляд на часы, которые неумолимо отсчитывали минуты, оставшиеся мне.

— Я и исполнители. Это закрытое дело.

— А что с Велимиром?

Мужчина потянулся за биркой, на которой следовало написать мое имя и возраст. Бирка в пламени не сгорит и окажется потом на коробке перед тем, как меня похоронят. Станислав демонстративно захлопнул и отставил в сторону футляр с инъекцией.

Большинство ведьм казнили гуманно, усыпляя перед сожжением. Я такой чести удостоена не была.

— Я не хотела, — вдруг вырвалось у меня. — Я никому не хотела причинять зла. Я просто хотела учиться и где-то жить.

Я всхлипнула в голос, не в силах больше спокойно ждать костра. Последняя попытка найти в отце хоть что-то, что сможет помочь продержаться.

— Хватит мотать сопли на кулак, — прервал меня Станислав. — Хочешь рыдать — рыдай. Но изволь шевелиться, мы уже опаздываем.

Он открыл передо мной дверь.

— Я правда не хотела, — прошептала я, вытирая слезы. — Что бы ты там обо мне ни думал. Бывают добрые ведьмы. Я это знаю.