Змей сбрасывает шкуру - Ellerillen
Первые глотков пять я сделал с большим воодушевлением. Потом энтузиазма поубавилось, ибо варево было очень сытным, кроме всего прочего. На половине я понял, что наелся, по телу от горячего разлилось приятное тепло. Застыл в сомнениях и снова увидел бочком-бочком приближающегося полосатого. Он замер подле меня, прищурившись, но, не дождавшись непонятно какой реакции, подался вперёд и заглянул в “кувшин”.
— Фсст! — выдохнул он раздражённо. — Ешь!
— Не… — я жестом показал, что полон.
— Ешь! — недобро сощурился шеску. Помявшись, я сделал ещё пару глотков и покачал головой. И правда, некуда ж больше.Полосатый настаивать не стал, отобрал кувшин и уполз. Подумав, я отыскал шершавого и уточнил, завтра ли следующая кормёжка. Оказалось - послезавтра. Хм-м…
Ладно, посмотрим. А пока мой переводчик под боком, я снова пристал к нему за разъяснением некоторых слов. Он терпеливо спросил с меня скороговорку. Мол, её-то сперва освоил?
Я подбоченился и без запинки прошипел длинную фразу. Эрше Шио Ис’саата прицокнул языком и похвалил меня. А потом подло выдал другую скороговорку и уполз караулы расставлять на ночь. Ну ничего, завтра от меня так просто не отделается! На одной зверюге едем!
Спали снова - кублом, но эта ночь прошла для меня довольно тяжело. Чиджур с интересными травками я пил вчера, с утра, и эффект от них явно успел выветриться. Меня мучали то ли воспоминания, то ли кошмары, я просыпался, реальность оказывалась ещё страшнее, меня снова тащили к жертвеннику, и потом я просыпался по-настоящему. Всё чаще - под раздражённое шипение змеев, зажатый со всех сторон их телами. Отчасти это успокаивало, но выспаться не помогло. Но хоть подремал в седельной корзине, разморенный усталостью и пригревающим солнцем.
К вечеру я проголодался, вновь подвергся процедурам и попробовал поприставать к гадюшонку с вопросами, ибо моя шершавая нянька резво удрала крутиться в обществе главы каравана, того важного серого змея, а цепляться к полосатому смысла не было. Он всё ещё говорил либо слишком быстро, либо с руганью, которую я не понимал, либо рубил словами, чтобы я уж наверняка понял. А мне нужно было попрактиковаться разговаривать.
Погружение в языковую среду чудеса творит, однозначно. Но не настолько великие. Тихий и вечно растерянный шеску от меня едва не шарахнулся и отвечал заторможено и неуверенно. Толку с него было не ахти, но приставать к совсем посторонним змеям я не рисковал пока.
Ночь снова была беспокойной, и я был невыспавшимся и голодным. А вокруг уже простирались приличные такие барханы, и становилось как-то… жарковато? Вроде с одной стороны нет, но чувствовал я себя как-то неуютно, появилось чувство тревожности и желание переложить хвост куда-нибудь. Я нервничал, возился, даже перестал приставать к Ис’саата с расспросами. Он заметил моё состояние и поменялся со мной корзинами, ибо его была, хм, в теньке от мощной туши ящероверблюда.
— Тёмным окрасам бывает нелегко в такое время. Слишком сильно нагреваетесь, — качнул головой он.
— Так это и есть “жарко”? Хм, забавно.
— Что именно? — неожиданно заинтересовался шершавый.
— Человеком “жарко” ощущается совсем иначе. Тело некоторое время охлаждается само, выделяя пот. Но если оно нагреется слишком уж сильно, то начинает буквально сочиться влагой. Это не слишком приятно, но главное - организм теряет воду, — пояснил я. — Появляется сухость во рту, жажда, острое желание снять лишнюю одежду, или плюхнуться в воду, или найти любой другой способ охладится.
- Да, забавно, — подумав, согласился шеску. - Никогда не задумывался, что двуногими это может ощущаться иначе. Вот почему их потребности в воде при пересечении пустыни возрастают настолько.
— Я слышал, иногда становится так жарко, что человек не в состоянии охладиться, даже если может хоть обпиться, хоть облиться водой.
— И гибнет, — кивнул шеску. — В пустыне есть такие места. Мы стараемся их избегать по возможности. Там даже ночью не становится прохладнее. Эркшетам очень тяжело там. Могут и подохнуть. Да и нам весьма неуютно.
Хм… Что-то аналогичное Дыханию Зимы? Не удивлюсь.
— Всего лишь неуютно? — хмыкнул.
Шершавый задумался. Потом произнёс:
— Тебя бы я туда не взял. Пару парней из нынешнего каравана, впрочем, тоже. Да и Хэшхе был бы там лишь обузой, едва способной поддерживать собственную жизнь.
Я задумчиво оглянулся, найдя взглядом эркшета лекаря и его дурного ученика. В размерах, что ли, дело? Или окрасе?
Мне, кстати, несколько полегчало. Я провёл ладонью по собственной чешуе, пытаясь прикинуть температуру. Более тёмная часть всё ещё была ощутимо теплее, но тревожность отпустила. А потому я вернулся, под тяжёлый вздох шершавого, к вопросам о языке шеску и нюансам произношения.
Глава 21 - о методах диагностики и оптических явлениях
К оазису подошли засветло, и шес Эрше Шио Ис’саата сразу подметил, что вожак тревожится, но старательно это скрывает, как бы ненароком подворачивая хвост то и дело. Так что едва Шио убедился, что караулы расставлены, животных кормят, а подготовка к ночёвке идёт своим чередом, он поспешил отыскать молодого коллегу. Тот, плотно уложив хвост, возился с “пауком” на краю зелёного островка, дожидаясь восхода первых звёзд.
— Шес Ист’мари? — подал он голос, предупреждая о своём приближении. Очень уж задумчивым казался вожак. И правда - едва не вздрогнул да сдвинулся, пряча от взгляда кончик хвоста.
— Шес Ис’саата, — склонил голову вежливо молодой глава рода. — Какие-то проблемы?
— Хм, хотел спросить у вас то же самое. Я доверяю чутью вашего семейства и знаю о том опыте, что вы приобрели, путешествуя с отцом. Во мне нет сомнений касательно ваших умений. И потому ваше беспокойство тревожит меня.
— Фсст! — ругнулся шеску, и по телу его прокатилась недовольная волна, смазав след в песке. — Это так заметно?
— Для пытливого глаза, — мазнёт хвостом по песку. — Так что же случилось?
— Пустыня неспокойна. Воздух горчит, и ветры стелятся по земле. Не удивлюсь, если звёзды сместились. Пожалуй, нам стоит изменить маршрут. Путь до города Храмов может стать чересчур сложным сейчас.
Шио вздохнул тихо. Это было весьма досадно - он рассчитывал посетить архив А-шин-ро, чтобы попробовать поискать кое-какие
