Из бурных волн - Вал И. Лейн

— Ты помнишь… — Он остановился, чтобы поцеловать меня в лоб. — Помнишь, я говорил тебе, что проклятие лишает меня чувств? — Его слова вырывались между медленными, тяжелыми вдохами.

Я кивнула, мое бешено колотящееся сердце все еще стремительно гнало кровь по венам, когда я задержалась на нем взглядом.

— С тобой я могу чувствовать… Я чувствую… что-то. Но все не так, как ты думаешь. Я чувствую тебя… почти в своей душе. И это значит для меня больше, чем любое прикосновение к моей плоти.

Я прижалась головой к его голове, вдыхая его запах и соленый запах моря. Я положила руку ему на грудь и начала водить пальцем по татуировке в виде птицы под ключицей.

— Что это значит? — спросила я дрожащим голосом.

— Ласточка, — сказал он, глядя на меня из-под опущенных ресниц. — Этот знак получает моряк, прошедший 5000 миль по морю.

— А якорь? — Я обратила внимание на рисунок на его предплечье.

— Это знак продавца. Или знак для тех, кто пересек Атлантику. Я сделал и то, и другое, так что, полагаю, этот знак я особенно заслужил.

— У тебя есть сердце и стрелы? Как у Беллами?

Выражение лица Майло стало жестким. Он напрягся при упоминании имени Беллами.

— Нет, — произнес он. — У меня нет такого.

— Что это значит?

— Это было личное дело Беллами. — Его голос звучал устало, когда он объяснял. Я ничего не ответила, но почувствовала в своем сердце легкую грусть за Беллами. — Тебе не нужно беспокоиться о нем, — сказал Майло. — Не понимаю, почему ты постоянно думаешь о нем.

— У меня столько всего на уме, что я даже не знаю, с чего начать, чтобы описать. Но ты не должен ревновать.

— А как я могу этого не делать? Любой пират, который чего-то стоит, без колебаний украдет чужое сокровище.

— Что ж, хорошо, что я не сокровище, которое можно украсть. Я отдам свое сердце тому, кому захочу.

— Тогда я молюсь, чтобы ты выбрала меня, моя звезда.

Он слегка улыбнулся, взяв мое лицо в свои ладони. Я посмотрела на него снизу вверх и ухмыльнулась в ответ. Но в голову мне пришла мрачная мысль, и моя улыбка медленно угасла. Тепло внутри меня внезапно превратилось в лед.

— Майло. — Его имя сорвалось с моих губ. — Что будет, если сегодня ночью что-то пойдет не так? Что, если план не сработает? Что будет, если они тебя поймают? Что, если они заберут ключ?

— Сколько раз я должен просить тебя доверять мне? Это сработает. Вот увидишь. Я знаю корабль вдоль и поперек. Я определенно провел на нем достаточно времени. Не волнуйся, я…

— Нет! — Я выпалила это слово еще до того, как он успел договорить. — Это мое дело. Моя проблема. Я не хочу, чтобы ты делал это в одиночку. По крайней мере, позволь мне пойти с тобой и понаблюдать. Ты и так достаточно настрадался из-за меня.

— Настрадался? — Он приподнял брови, будто я произнесла слово, которого он никогда раньше не слышал. Он отвернулся, глядя на океан, но продолжал держать меня за руки, скользя ими вниз по моим рукам, пока не взял меня за ладони. — Это не страдание — знать тебя.

При других обстоятельствах его слова прозвучали бы сладко, как нектар. Но вместо этого чувство вины, которое они несли, жгло, как соль на свежей ране.

Когда-то я верила, что нет причин отталкивать тех, кого любишь. Но единственный способ спасти человека, стоящего передо мной, — это сделать именно это. Я была готова принести любую жертву, лишь бы уберечь его от вечного проклятия. Означало ли это, что я любила его?

Я переплела свои пальцы с его и прошептала так нежно, как только могла.

— Перестань все усложнять.

Мне потребовалась каждая капля силы, чтобы отпустить его, уйти от него. Но я это сделала. Я выскользнула из его объятий, не в силах больше ничего сказать, и вернулась к своей куче одежды на маяке.

Я переоделась, удивленная тем, что Майло не последовал за мной. Теперь, когда в джинсах и куртке мне было намного теплее, я направилась к вершине маяка. Осторожно поднимаясь по лестнице, я шагала так быстро, как только могла, не поскользнувшись в темноте. Мне просто нужно было почувствовать свежий воздух с вершины башни. Мне просто нужно было увидеть это еще раз. Мне просто нужно было подумать.

Оказавшись наверху, я уставилась на бескрайнее море передо мной, гадая, куда же в этот самый момент плывет «Сирена». Сердце у меня екнуло в груди. Я не знала, что будет страшнее. Подняться на борт «Сирены» или вернуться домой в Арканзас и открыть шкатулку. Конечно, последнее зависело от успеха первого. А потом мне предстояло сделать самое трудное из всего.

Когда я наблюдала за происходящим с башни, наедине со своими мыслями, звук хлопающих крыльев заставил меня вздрогнуть. Огромная тень пронеслась над головой. Мое сердце замерло в груди, когда огромная белая птица с крыльями, похожими на черные паруса, приземлилась на полуразрушенной террасе маяка. Она уставилась на меня, пугая мертвым взглядом своих стеклянных глаз.

Это была та самая птица, которая каждый день наблюдала за мной у залива в Изабелле.

— Это альбатрос. — Голос Майло заставил меня подпрыгнуть. Он появился из темного лестничного пролета, не сводя глаз с птицы. — На этих берегах Атлантики их очень редко можно увидеть. Говорили, что они хранят души погибших моряков.

— Эта птица, — прошептала я. — Она всегда была рядом. На той неделе я не видела ее ни дня.

— Полагаю, кто-то присматривал за тобой от моего имени. — Он подмигнул. Я почувствовала, как по спине пробежали мурашки, но в хорошем смысле. — А еще считалось, что они приносят удачу.

— Тогда, думаю, это хорошо, что он прилетел. Нам понадобится вся удача, которую сможем заполучить.

Я опустила голову, прежде чем продолжить.

— Сколько еще?

— Чуть больше двух часов. Мне нужно как можно скорее отвезти тебя домой. — Майло подошел к альбатросу, который улетел, когда он оперся на бортик рядом с ним. Я присоединилась к нему.

— Пожалуйста, — начала я, — пожалуйста, просто позволь мне наблюдать с берега. Я буду прятаться. Только не заставляй ждать в общежитии, пока ты будешь здесь. Там я, вероятно, не в большей безопасности, чем с тобой.

Он потер лоб открытой ладонью, будто пытался унять головную боль.

— Хорошо, — пробормотал он. — Но только если ты будешь прятаться. Ты должна быть осторожна и делать в точности то, что я говорю.

— Так точно, капитан.

— Ты должна перестать так