Стратегия одиночки. Книга седьмая (СИ) - Зайцев Александр А.
Покинув город через южные ворота, я развернул свёрток и убедился, что Мастер Теней держит слово. Браслет Ночных Охотниц, два лунных камня, а также дешёвый кошель с сотней золотых — всё, как и договаривались.
Где-то на полпути до деревеньки Хамна дождь и вовсе прекратился. Обогнув деревню по небольшой дуге, вышел на её восточную окраину прямо к знакомой кузнице. Судя по густому дыму, поднимающемуся из невысокой трубы мастерской, Кейташи, как обычно, был занят работой.
Не успел я приблизиться к кузне, как меня заметил уже знакомый паренёк, тот самый, который помогал землянину в бытовых мелочах. Едва он меня увидел, как тут же отложил свои дела и подбежал ко мне:
— Господин Рэйвен! — Низко склонился в поклоне юнец. — Вы же к мастеру Кею? — после моего утвердительного кивка, он тут же продолжил. — Мастер очень занят. Ещё со вчерашнего утра заперся в кузне и велел никого к нему не пускать! Всю ночь работал. — Судя по доносившимся из кузни звукам, работал он и сейчас. — Давайте я вас провожу в дом, где вы подождёте, пока мастер освободится.
Зная японца, который мог в таком режиме провести ещё пару суток, меня предложенный вариант не устроил. Поэтому, кивнув юноше, я шагнул в сторону кузни со словами:
— Мне зайти можно. — И прежде чем паренёк успел преградить путь, рывком открыл дверь и скользящим шагом оказался внутри мастерской, тут же эту самую дверь и захлопнув перед самым носом у юноши.
Едва я это сделал, как почувствовал, насколько в кузнице жарко. Сухой, раскалённый до такой степени, что обжигал лёгкие при вдохе, воздух мгновенно пересушил горло. Ощущение, будто в нагретую финскую сауну зашёл.
Кейташи, который в этот момент внимательно смотрел в огонь печи, держа в руках длинные кузнечные клещи, повернул голову к двери и секунд десять внимательно наблюдал за мной, пока я скидывал вещи в угол помещения. Когда я снял кольчугу и поддоспешник, оставшись в одной рубахе и штанах, японец отвернулся к печи и пробурчал:
— Ты говорил, что раньше работал в кузнице.
— И тебе привет. — С лёгкой усмешкой в голосе ответил я. — Да какое там работал, так, принеси, подай, пошёл вон отсюда.
Резко дёрнув клещами, землянин выдернул из углей разогретую до тусклого свечения полосу металла толщиной в два пальца и длиной в локоть и сразу, положив её на наковальню, взялся за среднего размера молот. Повернул полосу и принялся её отбивать, словно забыл, что я стою совсем рядом. Минуты три японец стучал по металлу в бешенном ритме, после чего снова сунул изрядно вытянувшуюся железную полоску в печь. И только после того, как, повинуясь его жесту, огонь в горне полыхнул с удвоенной силой, японец снова повернул голову в мою сторону:
— Напильником работать умеешь?
— Приходилось. — Я уже привык к обжигающему воздуху, и мой голос прозвучал вполне уверенно.
— Корзина. — Кейташи кивнул на большую плетёную корзину, наполненную песком и металлическими пластинами. — Инструмент. — Новый кивок в сторону стены, на которой висели три напильника с разной длиной и частотой насечек. — Средний бери. — Дождавшись, когда инструмент окажется в моих руках, землянин продолжил. — Обрабатываешь края и складываешь готовое в соседнюю корзину.
Договорив, Кейташи снова выдернул полосу металла из огня и принялся её проковывать, перестав обращать внимание на меня. Ну, хотя бы не выгнал, а зная характер японца, я понимал, что мог и выставить за дверь.
Засучив рукава, поставил грубо сделанный массивный табурет поближе к корзине с песком, наклонившись, достал первую стальную пластинку. Примерно пять сантиметров в длину и три в ширину, она сужалась с одного края, образовывая ровный полукруг, а также имела небольшую вогнутость. Такой своеобразный многократно уменьшенный рыцарский щит в миниатюре. С обратной стороны на пластинке выступала пара разомкнутых полуколец. Подняв следующую, приложил её к первой и убедился в том, что стальные пластины полностью идентичны по форме и размерам, будто вышли из-под одного штамповочного станка, которого, к слову, в кузнице, разумеется, не было. Проведя подушечкой пальца по ободу пластины, почувствовал неровности и заусенцы, загибающиеся к внутреннему краю. Такие образуются как раз после холодной вырубки металла. И судя по указаниям Кейташи, именно эти неровности и заусенцы мне и нужно обработать. Занятие несложное, не требующее особого мастерства, но вот времени отнимает немало, особенно если учесть, сколько таких пластин лежит в корзине.
На первую пластинку у меня ушло не меньше пары минут, на вторую не больше минуты, и с каждой новой пластинкой время обработки напильником стремительно уменьшалось. При этом работал я ответственно, так как понимал — именно из этих пластин будет потом собран мой будущий доспех. Не прошло и десяти минут, как я вошёл в рабочий режим: взять пластину, зажать в руке ребром вверх, десяток движений с нажимом, снимая заусенцы и неровности напильником, повернуть пластину другой стороной и повторить движения. Затем пройтись ещё раз, но уже не так налегая на инструмент, после чего обработанная пластинка летит другую корзину, а я наклоняюсь за следующей.
Всё это время японец молчит, только иногда бросая на меня оценивающий взгляд. Но так как он ничего не говорил и никак не комментировал мою работу, скорее всего, был доволен увиденным.
Оставив полосу металла на углях, землянин сменил наковальню на куда меньшую, с небольшим закруглением по центру. Закрепил её с помощью примитивных тисков, после чего снова вернулся к горну. Когда стальная полоса нагрелась, Кей вытащил её из огня и поместил во вторые тиски, прижав металл к наковальне. Затем взялся за странный на первый взгляд инструмент, который я сперва принял за кочергу. Только это было что-то похожее на своеобразный ручной штамп, в виде заточенного словно зубило, стального обода. Приложив этот инструмент к металлической полосе, землянин поднял тяжёлый молот, примерился и резко ударил.
А я угадал о штамповке. Эта «полукочерга» оказалась чем-то вроде штампа, после удара по которому, от разогретой металлической полосы отделилась уже знакомая мне пластинка будущей брони. Щипцами отодрав её от полосы, Кейташи сперва опустил полученную пластинку в бочонок с какой-то маслянистой жидкостью, подождал три вдоха, а затем бросил её в стоящую рядом со мной корзину с песком.
За подобной молчаливой работой прошло не меньше часа, когда я не выдержал:
— Кей! А тебе не кажется, что работая один, ты сильно замедляешь процесс? — Землянин только недовольно дёрнул плечом, даже не повернув головы. — Ну, сам посуди. Сколько ты тратишь времени на то, чтобы закрепить полосу на наковальне? Она же остывает, и тебе, после того, как ты выбил одну пластину, приходится заново её разогревать.
— А то я не знаю. — Недовольно прорычал японец, вновь разгоняя жар в горне.
— Кей, я не шутил, когда говорил, что работал в кузне.
Это было правдой, как и то, что к серьёзной работе меня не допускали. В Прошлом Цикле я, как и другие из команды будущего Бога Труда, не один день провёл в кузницах, помогая, правда, не самому Кейташи, а его ученикам. — Я умею обращаться с клещами. Если я буду держать пластину, то не понадобятся вторые тиски.
Минуту японец думал о чём-то своём, после чего повернул голову, на его лице мелькнуло что-то вроде улыбки:
— Ты же понимаешь, что это детали твоего доспеха? — Спросил он. — И если ошибёшься, то…
— Разумеется. — Прервал я его, резко кивнув.
— Ну, давай попробуем, что ты там умеешь. — Оскалился землянин.
Отложив напильник в сторону, накинул на себя старый, прожжённый в паре мест фартук из плотной кожи и подошёл к горну. Кейташи вручил мне клещи и приказал взять ими пластинку из корзины. Когда я с этим справился, он придумал новое задание, перенести напильник, потом малый молот. Затем он убавил жар в горне и, поднявшись на ноги, поправил мой хват клещей, сухо пояснив, как держать их правильно. Затем мне пришлось перенести с помощью клещей ещё несколько предметов, потом ещё раз. Только по прошествии почти получаса японец кивнул на разогретую в горне пластину.
