Сиреневый ветер (СИ) - Lillita
Большой удачей стало появление на втором курсе нескольких студентов по обмену. Их было пятеро: гарпия Джеил, ламия-полукровка Теффия, тёмный эльф Рухар Хеларн, сатир Фамунд и полуорк Сигрун (между делом говоря — сестра Иданны, хозяйки гостиницы в Гааве). Они обычно держались вместе, понимая свою чуждость этому миру и невозможность близкого общения с демонами из-за слишком различающихся взглядов даже на житейские вещи. Алрефе не был бы собой, не попытайся он с этими студентами сойтись.
К нему поначалу относились насторожённо: не станет демон виться рядом, не преследуя личной выгоды. Не то чтобы представители других видов стремились обременять себя невыгодными отношениями, но возможные поводы демона напрягали гораздо больше. В университете, особенно хорошем, многие уже владеют искусством притворства, ради цели умело изображая искренность, безобидность и участие; север же — тот ещё серпентарий.
Почти год Алрефе искал подход к иномирцам: пытался завести разговор на любую безобидную или насущную тему, предлагал помощь с учёбой, когда лучше разбирался в предмете, помогал разрешать неизменно случавшиеся конфликтные ситуации с другими демонами... В общем, хватался за любую возможность показать свою безобидность и дружелюбие.
Первой решилась сделать шаг навстречу прямолинейная и напористая Сигрун, объяснив свои действия тем, что не может быть от простых студентов-иномирцев такой большой выгоды, чтобы год притворяться. Последним сдался Рухар, так как из-за своей природы подозрительнее прочих относился к детям тьмы.
Всё, чего искал Алрефе от знакомства — знания о других мирах, порядках, жизнях и... Искал единомышленников. Просто очень хотел убедиться, что столь неправильный и неуместный он именно для родного мира, а надежда найти своё место, покинув его пределы, не беспочвенна. Даже если замаскированная муляжом однорогость день ото дня напоминала: «Выхода нет, сколь угодно надейся и убеждайся — ты всё равно заперт в этом мире». Да, заперт, да, после учёбы он станет просто живым инструментом с ограниченной волей, но если отбросить веру в лучшее — легче сразу заменить двери окнами. Жизнь, состоящая только из тьмы, всё равно мало отличается от смерти.
В новой компании Алрефе неожиданно для себя быстро стал главным балагуром. Оказывается, существует такое общение, при котором и шутить легко, и выглядеть глупым не страшно, и удара в спину не ждёшь. Не то чтобы он не мог вести себя подобным образом с Олеонте. Нет-нет, с первым другом Алрефе чувствовал себя достаточно свободно, просто всё равно давала знать о себе разница во взглядах, и добавляла ложку дёгтя трудность в определении искренности реакции змеи.
Или, может, образ балагура — просто защитная реакция, попытка спрятать за шутками и нелепым поведением настоящую сущность? Травмированную, насторожённую, неуверенную в себе. Взросление в мире, который не способен тебя принять, где враги не только вокруг, но даже в голове, обязательно оставляет следы, оттирать которые придётся долгие годы, проведённые в другой обстановке. А пока... Оставалось следовать словам Олеонте и притворяться, чтобы заслужить своё место в выбранном обществе.
Иномирцев часто селили вместе, вот и этим пятерым достался в общежитии один блок, ставший в итоге главным местом для встреч и посиделок. Прямо как в тот день. Близился конец учебного года, вот уж осталось чуть больше недели до каникул, о чём Алрефе благополучно забыл, увлёкшись научной работой. Несмотря на полезность, печати не пользовались у демонов большой популярностью из-за сложностей применять их более активно, так что ещё первокурсником не составило очень большого труда уговорить преподавателя взять работать в лабораторию и стать научным руководителем.
Пришлось задержаться из-за необходимости прибраться на рабочем месте, так что когда Алрефе заглянул в блок, вся компания уже оживлённо беседовала, устроившись в общей комнате. Рух как обычно занял диван, растянувшись на нём, Сигрун там же заняла подлокотник, Джеил соорудил гнездо из подушек на полу, Теффия просто сменила форму и устроилась в кольцах собственного хвоста, а Фамунд и вовсе болтал ногами на подоконнике — спасибо, что внутри.
— Чем занимаетесь? — спросил Алрефе, опустившись в кресло.
— Да вот обсуждаем, кто чем дома займётся на каникулах, — поделилась Теффия.
— Вы все возвращаетесь? — удивился он.
— Конечно! — Джеил взмахнул руками-крыльями. — Уж сколько времени там не были! Домашние явно соскучились, да и мы вот поняли, что тоже хотим их увидеть. Конечно, самостоятельная жизнь — это круто и всё такое, но и в родное гнездо стоит иногда заглядывать. Мне вот перед отъездом пообещали, что к каникулам обязательно поменяют этот отвратительный жёсткий матрас, чтоб он хорошо горел...
— А мне сестра сказала, что когда вернусь, обязательно приготовит большой торт! — поделилась радостью Сигрун.
— То-орт, — протянул Рух. — Не слипнется ничего от него? Эй, я пошутил, отпусти ухо! — нервно воскликнул, почувствовав предупреждающую хватку сильных пальцев. — Я вот уже жду, что мелкие дома опять с самого утра докучать будут. Поиграй с ними, да поиграй. Хотя... Что ж, наверное, я даже успел по ним соскучиться. И посмотрю заодно, как кто за год подрос.
— О, а у меня отец обещал, что мы отправимся делать мне собственную флейту. Уже не дождусь! — Фамунд нетерпеливо цокнул копытами. — У нас такое только взрослым положено, после обучения с дипломом выдают, но отец сказал, что пережить даже год здесь — достаточное доказательство взрослости.
— Пережить без лишних происшествий, — поправила Теффия. — Так что ты не расслабляйся, пока не вернёшься. А у тебя какие планы, Ал?
Алрефе пришлось приложить усилия, чтобы не отвести взгляд, не выдать растерянности, порождённой и рассказами других, и вопросом. Услышанное казалось чем-то нереальным. Сама идея, что можно хотеть вернуться домой, что там ждут (и не для того, чтобы убедиться в качестве усвоенных навыков, а при неудовлетворительном результате наказать), что за возвращение ещё и вознаградят приятным событием, не укладывалась в голове. Даже его брата и сестру встречали без какой-либо радости и любви и первым делом отводили «на экзамен». Когда же он решил уточнить о каникулах, и вовсе ответили, что может больше никогда не появляться дома. Что дома, кроме хозяйского, у него и нет.
— Я останусь... Я недавно начал ставить опыты для научной работы, если уеду, случится нежелательный долгий перерыв.
— Не перетруждайся только. А то вместо диплома получишь справку из дурдома.
— Вот не тебе, Рух, о вреде труда говорить! — подколола Сигрун.
— Ты мне теперь до конца жизни будешь припоминать эту лабораторную? Мы ж закрыли её в итоге. Ну, да, в последний день сдачи, но закрыли же!
— Больше с тобой в паре работать не буду.
— Взаимно.
Алрефе тихо рассмеялся. Эти двое особенно часто находили причины для споров, но всё равно оставались друзьями, готовыми в любой момент перестать цапаться и постоять друг за друга. Тип отношений, который не укладывался в голове, потому что демоны могли иногда не кидаться друг на друга, но чтобы защищать... Ох, насколько же веские нужны причины!
В груди кольнуло. Как же он завидовал тем, в чьём мире существовало слово друг. По неизвестной причине иногда притуплялась радость от возможности наблюдать сказки наяву, сменяясь болью от осознания степени различий. Опасаясь выдать внезапно изменившееся настроение, Алрефе вышел из комнаты под предлогом принести с кухни лимонад.
Однако на полпути его нагнала Теффия. Славная всё же девушка. И красивая. Ясные, сияющие словно звёзды глаза, переливающиеся, как чешуя на солнце, длинные гладкие серебристые волосы и почти белая кожа с лёгким персиковым оттенком. Вскоре после начала общения стало понятно: интерес к Алрефе она испытывала не только дружеский. Только он не стал играть с девичьими чувствами, сразу сказав: надеяться не на что. Потому что он уже связан с договором и в жизни своей ничего не решает, так что пути их разойдутся, стоит только закончиться учёбе. Да и любить в привычном понимании обычно демоны не умеют, откуда Алрефе знать, стал ли он исключением и здесь?
