Особенности обучения диких котов - Салма Кальк
- Так, что у нас по итогам? Клодетт, руки отошли?
- Да, госпожа декан, - пискнула Клодетт.
- Антуан, что с ногой?
- Стою, госпожа декан, - быстро ответил Медведь.
- Хорошо, меняемся ролями. Те, кто до этого защищался – сейчас атакует.
Медведь поставил хороший блок, но повреждённая нога подвела, и он завалился, и нахватал дополнительных ожогов. Мизуки залила пламенем всё вокруг и потеряла сознание от отката. Флинн выпрашивал ящерицу для защиты и едва не проморгал атаку, но успел. Клодетт выставила защиту, и та защита нормально продержалась, от защиты руки не болели.
- Долле, Тамура – к целителям. Остальные, полагаю, в порядке, - сказала госпожа декан. Прежде чем вы разойдётесь, я скажу вам следующее. Сегодня все вы так или иначе справились, потому что задачей было – попробовать и ощутить. Дальше нужно будет работать в том числе и с ощущениями – смотреть, отслеживать, запоминать, и повторять лучшее. Встречаемся завтра, на сегодня все свободны. И вызовите дежурных целителей, потому что ваши товарищи сами не доберутся.
Вот так – Медведь снова попал, и Мизуки попала тоже. Но видимо, травмы на занятиях боевой магией были делом обычным, потому что вызванные магической связью дежурные целители-четверокурсники молча поклонились госпоже декану, обработали ожоги Медведя, привели в себя Мизуки, сообщили, что всё в пределах нормы, и исчезли.
- И не вздумайте пропускать занятия профессора Роша, или бездельничать на этих занятиях, - сказала госпожа декан напоследок. – Ещё только не хватало, чтобы мой факультет получал оценки вроде «достаточно с минусом» по теоретическому предмету, который не требует от студентов ничего, кроме минимального прилежания!
Она грозно оглядела первокурсников и отпустила их восвояси.
В душевой Мизуки завела было свою песню про бездарность, но Клодетт обрезала её.
- Никакая ты не бездарность. Ты одарена очень круто, просто не хочешь этого видеть. Давай, ты уже попробуешь, что ли? Или вон Саважа послушай, он тоже тебе скажет. Только ты именно слушай, а не ушами хлопай, хорошо? Ты стартовала позже нас, поэтому у тебя немного меньше базовых умений. Но много силы. У меня, например, столько нет, а я на что-то всё равно рассчитываю.
- Ты думаешь? – тихо спросила Мизуки, подняв взгляд.
- Уверена, - отмахнулась Клодетт. – А руки болят – иди подержи их в руках Саважа, он только рад будет. И самой полегчает. А я пошла.
Эх, ей бы тоже подержать руки в чьих-нибудь руках. Это же хорошо, когда так, в чьих-нибудь руках. Клодетт написала Кристиану:
«Привет! Ты как сегодня?»
«Освободился, жду. У выхода из раздевалки. Первая боёвка, да?»
«Да!!!»
«Пойдём отмечать!»
«Ура! Выхожу!»
Клодетт обняла Мизуки и побежала отмечать.
33. Практика по фонтановедению
- Первый курс, здравствуйте, - профессор Дьюи по обыкновению отфыркался, будто тюлень, и оглядел стоящих перед ним студентов.
Первокурсники-водники собрались к краю бассейна и отозвались нестройным «Здравствуйте».
- Сегодня мы будем пробовать работу с большими объёмами воды. Нет, не слишком большими, госпожа Котель, не пугайтесь. На первый раз нам хватит этого бассейна.
Анне было очень неприятно оказаться «например». Да не пугается она, нисколько не пугается! Всё с ней нормально. Даже когда вчера профессор принёс на теорию результаты их письменной работы у Роша и глядя укоризненно на каждого, огласил их позорные «достаточно с плюсом» почти у всех, она это как-то пережила.
Стоящая поодаль Джемма хихикнула, Финнея тихонько взяла Анну за руку – типа, всё в порядке, не дрейфь.
Анна не дрейфила, уже давно не дрейфила. Она вообще вдруг поняла, что жизнь-то ярче и интереснее, чем ей всегда казалось. И её почти не трогали подколки и подначки однокурсников, и придирки преподавателей – обоснованные и такие себе, и с Леоном она как-то научилась нормально разговаривать, и госпожа Шеню её не раздражала.
Она не задумывалась – отчего так. Но все мелочи стали мелочами, потому что каждое утро она просыпалась с мыслью – о, сегодня у них есть общие пары всего курса, и значит – она увидит Жанно Саважа, и даже, может быть, перекинется с ним парой слов.
Увы, больше пары слов получалось очень редко. Разве что на воздушном факультативе, где они сидели за одним столом и нередко работали совместно. Но – получалось же! Это было замечательно, и давало пищу мечтам – примерно до завтра.
Анна возненавидела воскресенье – потому что пар в этот день не было. Но сегодня вторник, и пары есть, точнее – были, анатомия, и она даже устроилась не очень далеко от того места, где сидел Саваж – сегодня рядом с Леоном. Но у госпожи Кариньян не поболтаешь, поэтому они просто слушали и отвечали на вопросы. Правильно отвечали. А потом все разошлись на практику.
- Какие базовые действия с водой мы выполняем ежедневно? – спросил профессор Дьюи.
- Умываемся, - гордо сообщил толстый Тома.
- Пьём, - пискнула Лилиана.
- Плаваем, - закатила глаза Финнея.
- Поливаем цветы, - тихо сказала Анна.
- Верно, - кивнул профессор. – Что ещё мы можем сделать с водой для обычных бытовых нужд?
- Согреть.
- Охладить.
- Облить кого-нибудь особо вредного.
- Передать информацию.
- И просто сделать красиво.
- Вот, именно, Финнея. Сделать красиво. Вы умеете сделать фонтан?
- Нет, - покачала головой Финнея. – Я ж вам не кит! Это кит умеет набрать воду, а потом красиво выплюнуть, я столько в рот не возьму, - добавила с усмешечкой.
- Зачем же в рот-то сразу, - вернул ей усмешку Дьюи. – Перед нами – большой объём воды, и мы сможем сделать из него фонтан, если захотим. Конечно же, настоящие фонтанные мастера используют перепад высот, для того, чтобы вода под давлением поступала туда, куда нужно, с нужной скоростью и силой. Но нам с вами не нужен здесь постоянный фонтан, нам достаточно попробовать и понять, как это делается. Смотрим.
Профессор подошёл к краю бассейна, поднял руки и тихо, монотонно запел. Он говорил, что это не обязательно, что можно вообще ничего не говорить, и всё произносить мысленно, но – ему помогает при концентрации. Анне очень нравилось смотреть на колдующего профессора и хотелось научиться так же. Он рассказал когда-то в самом начале, что его учитель был из Старших, и что он только пел, и далеко не всегда утруждал себя объяснениями – что он
