Тимур Лукьянов - Испанский поход

Анри де Ланер не сказал ничего, а просто шагнул вперед.

Следом за рыцарями все остальные участники похода выразили готовность следовать за своим командиром и дальше во имя чести и спасения христианских пленников из рук неверных. Многие были действительно искренни в этом стремлении, других больше привлекала обещанная двойная оплата, но так или иначе от похода на Дель Сорса не отказался никто.

Сразу после смотра к де Пейну подошел однорукий рыцарь в сопровождении капеллана. Дон Альварес яростно жестикулировал левой рукой, указывая куда-то вдаль. Капеллан, как всегда в таких случаях, выдал ему чернила, перо и придержал для него кусок пергамента, чтобы немой рыцарь мог написать свою мысль. «Замок Сорса когда-то принадлежал мне. Я знаю потайной ход», – быстро нацарапал дон Альварес.

– Вот оно, Провидение Господне, – сказал капеллан, увидев надпись. Они прошли в покои замка, где дон Альварес подробно изложил на пергаменте свой план.

Подземный ход, которым предлагал воспользоваться дон Альварес, начинался в маленькой деревне, раскинувшейся со стороны долины у подножия горы, на склоне которой стоял замок Дель Сорса. Ход начинался в подвале местной кузницы и выходил в подземелье крепости. Из замкового подвала можно было легко проникнуть в караульное помещение у ворот, чтобы опустить подъемный мост и открыть верхние ворота. Трудность состояла лишь в том, как незаметно подвести к замку достаточно большой отряд, чтобы, когда ворота крепости будут открыты изнутри, быстро и неожиданно, без большой крови, ворваться и захватить ее.

– Купцы! Вот выход! – неожиданно воскликнул Джеральд, и добавил:

– Если мы притворимся купцами, идущими в Сарагосу, это не вызовет особых подозрений.

– Но купцы в этих краях, как вы и сами знаете, обычно ходят контрабандными тропами, – возразил Гарсия Мьедес.

– А мы сделаем вид, что заблудились в горах и случайно оказались на этой дороге. Так мы можем сказать, если нас спросят, а может быть, никто и не спросит нас, – промолвил Гуго де Пейн, и решение было принято.

На следующее утро по горной дороге, спускающейся с гор в долину и упирающейся прямо в замок Дель Сорса, медленно продвигался торговый караван. Несколько богато разодетых ку пцов, два десятка охранников, ездовые лошади, груженные мулы, примазавшийся в пути к каравану седой пилигрим в серой рясе… Ничто не вызывало подозрений у стражников на стенах.

Купцы остановились там, где дорога обрывалась в ущелье перед поднятым мостом верхних ворот замка Дель Сорса. Они что-то кричали стражникам на стенах, пытаясь уговорить опустить мост и пропустить караван через замок вниз, в долину. Но стражники не торопились опускать мост, они кричали, чтобы купцы убирались и шли другой дорогой. Хозяин каравана, седой почтенный старец, требовал переговоров с владельцем крепости или с ее кастеляном. В конце концов, караванщики, желая, видимо, отдохнуть, начали разбивать лагерь прямо там, где стояли – точно напротив ворот.

Тем временем, пока перед воротами неспешно текла перепалка купцов со стражей, трое убогих пастухов, одетых в лохмотья, один из которых и вовсе был одноруким, гнали вниз по склону небольшую отару овец. В замке в это время все были поглощены выяснением вопросов с купцами, и никто из гарнизона не обратил внимания, что склон для овец был несколько крутоват, да и никакой травы на нем не росло. Не знали люди шейха Абаса, что тремя пастухами были переодетые Гуго де Пейн, его оруженосец Джеральд и дон Ренальдо Альварес, а хозяином каравана представился дон Гарсия Мьедес. Овцы же и прочие маскарадные принадлежности были взяты из запасов замка Монтерео.

Спустившись в деревню у подножия утеса, они оставили овец на окраине, и пока деревенские жители думали и гадали, чьи же это овцы, быстро отыскали кузню, притулившуюся к самой скале. Кузнец поднялся навстречу вошедшим, сжимая в руке молот, видимо, хотел их о чем-то спросить, но дон Альварес резким ударом своего единственного кулака вызвал у бедняги принудительный сон. Быстро они проскочили в чулан, отбросили с пола солому, открыли деревянный люк и спустились в просторный погреб, заваленный разным железным хламом. При свете зажженного факела, отодвинув несколько ящиков с проржавленными кольчугами, они нашли другой люк. Под ним начинались каменные ступени, ведущие в толщу утеса.

Прорубленный в скальной тверди умелыми каменотесами подземный ход вывел их в обширный замковый подвал, заполненный, как выяснилось, преимущественно винными бочками. В другое время Гуго де Пейн удивился бы этому, ведь мусульмане, как известно, не пьют вина, но сейчас рыцарю было не до того. Выход из подвала, ведущий прямо в караульное помещение возле ворот, оказался замурованным, а единственная оставшаяся дверь была надежно заперта снаружи, и им пришлось поискать другую возможность, чтобы покинуть подземелье. Впрочем, вскоре за бочками обнаружилось окошко, сделанное в толще подвальной стены, по-видимому, для вентиляции. Оно было достаточно большим, чтобы пролезть наружу, но вот беда, оно выходило прямо во двор замка, где постоянно находились прогуливающиеся люди шейха Абаса.

Пришлось довольно долго ждать пока на одной из башен призывно закричит муэдзин, и все правоверные мусульмане отправятся на молитву в замковую мечеть, перестроенную из бывшей церкви. Наконец под песню муэдзина двор опустел, и трое «пастухов» выбрались из подвала. Здесь они разделились. Обнаружив, что внутренние ворота замка не заперты (действительно, зачем их закрывать, если внешние ворота надежно закрыты, а мост поднят?) Гуго де Пейн дал указания Джеральду и дону Альваресу опустить подъемный мост. Сам же он бросился к наружным воротам.

Без всяких помех Гуго перебежал через двор и затаился у стены, обнаружив, что у наружных ворот дежурит охрана из четырех огромных мавров. Спасти положение могла только внезапность и то, что караульные мавры играли в кости, поочередно раскидывая фишки на деревянной крышке от бочки с водой. Гуго сбросил за ненадобностью вонючие пастушеские лохмотья и остался в кольчуге, длинный кинжал появился в его руке. В два прыжка молодой рыцарь преодолел расстояние, отделяющее его от играющих и перерезал горло ближайшему врагу прежде, чем тот понял, откуда пришла к нему смерть.

Оставшиеся трое стражников в миг обнажили оружие. Впрочем, один из них чуть замешкался, и это стоило ему жизни. Двое других отступили к самым воротам, громко выкрикивая ругательства, и, выставив вперед искривленные сабли, вознамерились яростно защищаться. Не раздумывая, твердой рукой Гуго метнул свой кинжал, и перед ним остался всего один живой противник. Подхватив саблю ближайшего убитого караульщика, не давая последнему оставшемуся перед ним врагу опомниться, де Пейн ринулся вперед. Легкая и короткая сабля, конечно, не шла ни в какое сравнение с привычным мечом, который пришлось оставить друзьям, ввиду невозможности спрятать его под пастушескими лохмотьями, но мавританское оружие даже лучше годилось для ближнего боя. Сильным ударом сверху вниз по сабле в руках мавра, Гуго отвел от себя вражеское острие и следующим движением рассек саблей мавру правую руку. Противник на мгновение опустил свое оружие и инстинктивно схватился левой рукой за глубокий порез. Гуго ударил саблей еще раз, и стражников перед ним не осталось. Еще одно усилие и тяжелый засов был убран со створок. Гуго отворил ворота, и, увидев, что подъемный мост уже почти опущен, подал знак своим товарищам, изображающим купеческий караван, но зорко следящим за входом в крепость в ожидании сигнала к атаке.