Денис Субботин - Огненный дождь

-Скорее! – грянул на всю расщелину высокий голос Суровца. – Они на карнизе! А рядом тропа!

-Гарда, за мной! – заорал Ярослав, выскакивая из-за выступа. В щит тут же грохнулось несколько желудей, но буйволиная кожа выдержала. Сотник, грохоча сапогами и беспощадно попирая траву, пронёсся по расщелине. Следом – десятка три, рискнувшие выскочить под свинцовый ливень. Нет, уже меньше…

Тропа! Тропка! Тропочка… Узкая – меньше шага в ширину, извилистая и крутая. Скользкая… Ярослав, впрочем, ни на миг не остановился, прыжком запрыгнул на несколько шагов вверх и понёсся по ней, впрямь как горный козёл. В двух шагах позади, тяжело дыша и сквозь зубы матерясь, нёсся колобком Яросвет. Его, кажется, уже ранило…

Тропа, стоит ещё раз повторить, была узка. Узка, извилиста и скользка. Двое ушли с неё невозвратно – сорвались вниз, на острые скалы. Восемнадцать добежало до верха…

5.

Карниз над гротом был узок, зато защищён от спереди и частично с боков тяжёлыми каменными валунами. За ними и укрылся враг. Числом пока неизвестный, но несомненно – опытный и умелый. Неумеха-первогодок не сумел бы разместить воинов так, что до них не долетали стрелы, а повредить вообще лишь раз удалось – огненной птицей-челегом, выпущеной чарами ведуна Суровца…

Впрочем, в тот миг, когда дружинники ворвались на карниз, казалось – всё позади. Сейчас они – все как один умелые воины, ещё и обозлённые потерями, возьмут своё…

-Эй, а где ж враг?! – озаботился кто-то из дружинников, опуская щит. За что тут же поплатился – короткое, снабжённое острым наконечником копьё со свистом рассекло воздух, потом звонко прорубило кольцо доспеха. Воин с подсердечным ругательством рухнул под ноги рванувшимся в бой товарищам…

Карниз был узок. Когда навстречу гардарам выскочили базиликанские воины, там сразу же стало тесно. А силы оказались примерно равны – на полторы дюжины дружинников – двадцать акритов[84]. Нет, их сразу стало девятнадцать – одного Ярослав могучим ударом сбросил вниз. Потом – восемнадцать – потрудился Яросвет…

Акриты, как таковые – лёгкая пехота, против полноценных воинов, дружинников или своих триариев устоять в прямом бою неспособная. С другой стороны, здесь нет и никогда не было подневольных. Акриты – элитные воины Южной Империи набирались исключительно из добровольцев. Потому боеспособностью их банды[85] обладали потрясающей. И сейчас, сражаясь против дружинников, не отступил ни один. Все дождались сигнала, который подал в свисток невысокий, весь украшенный шрамами декан, командир значка. Потом, соблюдая порядок – одна квадра прикрывала другую – отступили в скалы. Оттуда вновь засвистели стрелы и дружинникам пришлось укрыться за щитами. По щитам, словно град по крыше, колотили свинцовые «жёлуди» пращников и стрелы лучников. В базиликанской армии именно акриты почитались лучшими лучниками, а их короткие, но мощные номадские луки и впрямь были добрым оружием…

Бог весть чем всё могло закончиться – стрелы у акритов пока что были не на исходе, а сунуться под такой ливень не рискнул бы и Ярослав – с пятидесяти шагов на голом, узком месте, утыкают как Бог ежа. И щит с булатной кольчугой тут – не в помощь… Помог воевода Рудослав. Видно, стыдно стало, что не устоял под стрелами, спрятался под карнизом… Ведя за собой три или четыре десятка дружинников, он выскочил на карниз. А дальше пошло уже совсем другое дело. В шесть десятков, подбадривая себя криками, дружинники добежали до скал. Потеряли восьмерых, но акритов смяли и в большинстве своём – перебили. Живьём вообще только троих взять удалось: двое были слишком сильно ранены, чтобы сопротивляться. Они, впрочем, были бесполезны, и их тут же добили. Третьим – почти целым – в плен попался сам декан акритский. Мрачный, с огромным синяком от ярославова кулака под глазом. Но – целый. По словам Яросвета, меч бросил сам…

Рудослав был в ярости. Повод, кстати, был вполне достойный: из трёхсот человек дружины в бою и ещё до боя пало полтора десятка – слишком много для короткого боя с двумя десятками лёгкой пехоты! Ещё больнее было от того, что одним из павших был любимец – сотник Бугай. И уж совсем выводило из себя сознание того, что беды бы не было, если б ему и только ему, воеводе Рудославу не вздумалось устроить привал в уютном, защищённом от ветров месте – в этой расщелине. На плоской, покрытой снегом и лишь редкими валунами равнине подобраться к ним незаметно не вышло бы… Да и здесь, вышли он для начала разгляду[86], ничего бы не случилось. А так – ввалились всем дуром, не глядя по сторонам…

-Сколько их было?! – больше для прилику, и так всем всё понятно, спросил Рудослав.

-Двадцать! – немедленно ответил Ярослав. – Акриты…

-Акриты! – проревел Рудослав. – Что с того, что акриты?! Этот – их командир?

-Декан Блазиус! – на вполне добром родянском наречье назвался базиликанец, вставая перед воеводой. – Мой значок держал здесь секрет. Я…

-Ты – дерьмо! – коротко и ёмко оборвал его Рудослав. – Сколько ещё секретов в горах? Ну?!

-Я не знаю! – пожал плечами Блазиус. – Я – декан, а не трибун и уж тем более – не арифмарх! Мне такую информацию не рассказывают!

-Вот именно, что – декан! – ухмыльнулся Яросвет, подходя и дружелюбно опуская свою руку базиликанцу на плечо. – К тому же настолько вумный, что даже наш язык выучил… Это ж каким предвидением надо обладать, чтобы заранее знать, что в плен попадёшь! К нам, не торингам! Или ты и торингский язык ведаешь? А, базиликанец?

-Конечно! – быстро ответил тот, заискивающе улыбаясь. – И номадский ещё…

-Ну, ты ж прямо кладезь талантов! – ласково сказал Яросвет, оглянувшись на миг на Ярослава. – Вот наш сотник тебе подтвердит: талантливый человек талантлив во всём! Хошь – спроси его, сколько отрядов и куда ушло из лагеря – ведает! Как и любой нормальный сотник. Так что ты нам лучше не ври!

-Да я что, я – ничего… - промычал Блазиус. – Восемь значков акритских из форта вышло! С тремя мы одну дорогу час делили.

-Значит, ещё шесть десятков где-то бродят! – заметно помрачнев, подвёл итог Рудослав. – Ладно, кончайте с ним!..

-Эй, я ведь сдался уже! – побледнев, заорал Блазиус. – Так нечестно!

Тут принесли и положили на карниз Бугая. На некоторое время стало не до декана, а без подтверждения воли воеводы убивать пленника не решились…

Рудослав медленно встал на колени перед сотником:

-Бугай…

Бугай, как ни странно, был ещё жив. Разбивший кадык жёлудь не сумел добить его, сотник выдержал даже то время, пока травники залечивали раны тех, кого ещё можно было спасти… И сейчас ещё жил, живыми глазами смотрел на своего вожа. В глазах была боль. Много боли, от которой уже никак не избавиться…