Xxcoy - Послушание змеи

Однако я, вспоминая о Дане, невольно мечтал о вольной жизни вместе с ней, прекрасно сознавая, насколько это невозможно. Ведь даже если отбросить тот факт, что такую девушку вряд ли  может заинтересовать кто-то вроде меня, все равно она принадлежала к Братству Руки, а это накладывало свои ограничения. И все же...

Гарретт поднялся, вздохнув.

– Не будем терять время.

Он собирался что-то предпринять, так и не посвятив меня в свои планы. Я без всяких слов встал, схватив на ходу плащ и оружие.

Холодный ветер гонял по улицам мелкие снежинки, все еще сыпавшиеся с зимнего неба. Через некотое время стало понятно, что мы опять держим путь к дому Хранителей.

Как и в прошлый раз нас встретили у входа кислые физиономии стражей, я старался не глядеть на них. Артемус пребывал в своей комнате и не удивился нашему приходу.

– Я уж было начал беспокоиться...

– Из-за чего?

– У Ройбена вчера произошла какая-то заваруха... Кажется, никто точно не знает, что там случилось. Но вся Гильдия гудит как потревоженный улей. Надеюсь, это не из-за тебя?

– Просто невероятно.

– Итак?..

Я согревался у камина, пока вор поведал Хранителю о новых событиях и показал ему медальон. Артемус срисовал символы с обратной стороны артефакта. Снаружи становилось все темнее, вьюга усиливалась. Ветер злобно бился в маленькие окна кабинета. Наконец Гарретт завершил свой рассказ.

– Ты получил известия от Езекила?

– Пока еще нет.

– Мне с ним надо встретиться. Сегодня.

– Я позабочусь об этом. Но здесь вам нет смысла долго оставаться. Я не хочу вести тебя к Магам под чьим-нибудь пристальным наблюдением. Да и у некоторых членов Совета с некоторых пор чудесным образом обостряется слух, когда речь заходит о твоих участившихся визитах сюда.

– Ну, раз так... Выясни, что означает надпись на обратной стороне медальона.

– Что ты собираешься делать?

– У нас назначена встреча.

Я оторопело вытаращил глаза. Гарретт достал из кармана найденную мной записку и отдал Артемусу. У того был несколько растерянный вид, когда он ее читал.

– Азаран Жестокий? Он покончил с собой несколько лет назад.

– Что вы знаете о нем?

– Мы знаем больше чем достаточно – он находился под наблюдением как источник возможной угрозы. Несчастный был одержим идеей получить власть над смертью и обрести бессмертие. Он экспериментировал с зомби самым отвратительным образом, так что Братство Руки просто вышвырнуло его вон и Азаран жил в одной из башен во внутренней части Города. Люди всегда обходили это место стороной, после того как он там поселился. Азаран давно был безумен, когда совершил самоубийство. Перед этим он оставил путаное прощальное письмо, в котором шла речь о Книге Праха. Он вообразил себе, будто отыскал ее.

– Книга Праха?

– Всего лишь миф. Может, она и существовала когда-то, но если так, то даже об этом нужно забыть. Книга якобы содержала могучие заклинания Некромантов. Раздобудь ее Азаран, и он бы достиг своей цели. Но такая важная находка не ускользнула бы от наших глаз.

– Предположим, она существовала. С какой целью ее вообще написали?

Артемус внимательно посмотрел на Гарретта.

– Я понимаю, к чему ты клонишь. Это верно, ее написали примерно во времена колдуна-тирана. Но ничто не указывает конкретно на ее существование – лишь слухи да пара неясных намеков в той или иной книге. * сколько же хороших книжек попортили – Книга Праха, Велесова книга и т.д.!

– Братству Руки не очень бы понравилось, если подобного рода шедевр получил бы широкую известность.

– Полагаешь, они столетиями скрывали доказательства существования Книги Праха?

– Азаран и вправду покончил с собой?

– В этом никто никогда не сомневался.

Гарретт молчал и я заметил задумчивость на лице Артемуса. В окна билась лютая вьюга. Мне очень не хотелось в такую пору покидать обитель Хранителей, но спутник мой уже шел к двери.

– Выясни то, о чем я тебя просил, – бросил он напоследок Артемусу. – Если появится что-то новое, мы должны знать об этом.

Затем он посмотрел на меня взглядом командира, не терпящего пререканий. Мне ничего не оставалось, кроме как с неохотой накинуть плащ и трусить следом.

Свистящий за стенами ветер оказался еще безжалостнее, чем я себе представлял. Он швырял в лицо пригоршни колючего снега,  пришлось пригнуть голову, чтобы хоть как-то смотреть вперед. Если во время нашего похода к Хранителям улицы уже обезлюдели, то теперь тут едва ли можно было сыскать хоть одну живую душу. Все, кто сумел, попрятались от снежной бури.

Я с неудовольствием убедился, что Гарретт не выбрал путь, ведущий к дому. Он куда-то очень сильно спешил, а мне в муках приходилось его догонять. Ледяной воздух неприятно колол легкие. Низко опустив голову, я видел лишь каблуки сапог Гарретта да край развевающегося плаща и не особенно следил за дорогой. Потому для меня стало полной неожиданностью, когда он резко остановился, а перед нами вдруг возвысился чудовищный фасад Энджелуотча.

Внешне башня почти не изменилась со времен падения Механистов. Даже исполинская медная статуя ангела, распростершего свои металлические крылья высоко над городскими крышами, была все на том же месте. Я различил ее контуры на фоне серого неба сквозь мешанину снежных вихрей – фигура нависала над нами как мрачная тень.

Мне было известно, что Энджелуотч возвышался на семь этажей, и все равно размеры его просто подавляли. Внутри размещались просторные квартиры – на каждом уровне жила одна из родовитых семей. Мартен рассказывал, что последним криком моды среди богатых горожан и низшей аристократии стало именование населяемого этажа своей собственностью. Высшая знать лишь морщила нос, возмущаясь нарушением традиций.

Мы с Гарреттом скрылись от посторонних глаз под защитой небольшого навеса возле одного из зданий напротив башни. Энджелуотч защищал хорошо вооруженный частный гарнизон, получавший жалование и пропитание от его жильцов. Сейчас как раз у главной двери стояли  два стражника, которые, похоже, очень сильно мерзли. Я видел, как они, переступая с ноги на ногу, растирали окоченевшие ладони.

Мне волей-неволей пришлось согреться во время нашего быстрого марш-броска к башне Механистов, но здесь холод пронимал до костей. Прижавшись к стене возле моего спутника, я пытался спастись от бешеных порывов ледяного ветра. Гарретт выудил из кармана записку и как будто внимательно читал ее. Скосив глаза, я вглядывался в кусок бумаги из-за его плеча, но начерканные там цифры ни о чем мне не говорили. Вор же производил впечатление весьма беззаботного человека – он опять спрятал рукопись и, спокойно привалившись к стене, наблюдал за входной дверью. Мне не было видно под капюшоном его лица и оставалось неясным, чего мы вообще ждем. Ветер с жалобным воем носился вокруг башни и наметал на улице прямо возле ног целые сугробы снега. Я с опаской поглядел на небо, которое из грязно-серого очень быстро становилось черным. Сейчас был примерно полдень, но непогода словно стремилась раньше времени похитить свет солнца. Словно в подтверждение послышались приглушенные, тонущие в снежной буре раскатистые звуки – на башне во внутренней части Города двенадцать раз ударили в колокол.