Андрей Егоров - Стерпор

– Переборщил, – сварливо сказал Ламас, – но ничего страшного.

– Ничего страшного, – скрипя зубами, сказал я, стараясь потушить тлевшую тулью шляпы, – ничего себе, ничего страшного, – и проорал: – Ламас, еще раз такое колдовство – я тебя на части порублю!

Факел метался между деревьями и горел очень неровно, его сносило ветром, который шевелил кроны, будто нашептывал какие-то слова. Потом ветер вдруг завыл зловещими перепевами и ушел куда-то вверх, словно могучие воздушные вихри подхватили его и понесли. Факел метнулся к колдуну и замер возле его лица. Ламас зашевелил ноздрями, принюхиваясь, меняющееся в бликах пламени лицо колдуна напоминало жутковатые огненные маски.

– Туда, – сказал он наконец.

Мы продолжили идти вперед, несмотря на то что факел, наверное, испугавшись ветра, почти погас, сумрак соткался в плотную непроглядную жижу, а лошади стали спотыкаться.

– Давайте остановимся здесь, кажется, стало тихо, – загадочно сказал Ламас, но по его лицу и странному поведению я видел, что ему очень неспокойно.

Мы разложили на земле поклажу. Освободив лошадей, Варнан привязал их к торчавшей из темноты коряге, а Ламас одним движением руки развел неугасимый костер, призванный разгонять ночных хищников и холод.

– Костер надежнее факела, – пояснил Ламас, – ему не требуется способность к левитации.

Хорошо, что на этот раз обошлось без огненных вспышек. Мы улеглись на землю вокруг костра, я совсем уже было собирался заснуть – мне было не привыкать спать прямо на земле, – когда колдун вдруг поднялся на худых ногах и уныло, со страхом стал озираться. Я наблюдал за ним с интересом – похоже, опять начались приступы паранойи. Сейчас он начнет кричать: «О черт, они нас достали!», потом кинет башмак куда-нибудь в темноту. Но вместо этого Ламас принялся вглядываться в сумрак, потом стал что-то проговаривать, поминутно вскидывая вверх правую ладонь… Заснуть под его бормотание было решительно невозможно. Впрочем, Кар Варнан уже издавал зычный храп, причмокивая время от времени толстыми губами. Я приподнял голову.

– Что происходит? – гневно спросил я. – Что с тобой, Пределы побери, происходит, может, мы все же будем спать?

От Ламаса я ждал всего чего угодно. И дождался…

– Надо погасить огонь! – Колдун смотрел на меня немигающим взглядом. Совсем сдурел, решил я.

– А нам разбежаться по лесу и орать что-нибудь или, может, песни какие-нибудь твои любимые горланить?!

– Надо погасить огонь… – замирающим голосом проговорил Ламас, придвигаясь к костру, лицо у него при этом было совершенно безумным.

В этот момент какой-то шелест послышался из чащи за нашими спинами. Мы в страхе обернулись, только Кар Варнан безмятежно засопел и перевернулся на другой бок. Сначала я уловил одну только тишину, даже ветер не шевелил кроны деревьев, потом какой-то звук снова взволновал меня, я прислушался и понял, что из ночной тьмы доносятся жутковатые хрипы. Они все нарастали и нарастали, казалось, что к нам приближается нечто большое, чье дыхание вырывается из пасти с сипением и клокотанием.

Я вскочил на ноги и потянул из ножен меч. Ламас вглядывался в ночную тьму, но, как и я, ничего не мог различить, только несколько стволов деревьев вблизи да кромешный мрак, смыкавшийся дальше и скрывавший от нас неведомого хищника.

– Надо погасить костер… – в третий раз повторил Ламас, но, как и прежде, ничего не предпринял.

– Если огонь погаснет, мы будем слепы, – сказал я, – может быть, придумаем что-нибудь получше? Он ведь должен отгонять хищников, не так ли?

– Ну, разные хищники по-разному мыслят… – задумчиво откликнулся Ламас.

В то же мгновение что-то вынырнуло из леса, мне показалось, что мимо пронесся темный вихрь, и вдруг возле нас оказалось трехметровое чудище с зелеными перепончатыми крыльями за широкой плоской спиной. Его лицо напоминало бы человеческое, если бы не жутковатый, совсем нечеловеческий разрез глаз и черные с кровавыми прожилками ноздри плоского носа, ушей не было вовсе, впрочем, рот был приятно очерчен, полные губы слегка причмокивали. Я задрал голову, рассматривая дьявольское создание.

– Муфлон корявый, – пробормотал Ламас, и я, почувствовав, что он сейчас грохнется в обморок, успел подхватить его.

– Костер? – деловито поинтересовался муфлон.

У него был приятный баритон с хрипотцой. Если бы муфлон пожелал, он мог бы исполнять весьма душевные песни по городам и селам в качестве странствующего менестреля. Не сомневаюсь, что отбоя от слушателей бы не было. Правда, вид у него был не самый презентабельный…

– Костер, – ответил я, продолжая размышлять о его сольной карьере.

– Молчи, молчи, – забормотал колдун, – может, отвертимся, может, отвертимся… Уважаемый господин корявый муфлон… – начал он.

– В моем лесу?! – проревел муфлон, не обращая никакого внимания на Ламаса, он пялил огромные глаза на меня.

– А что такого? – осторожно спросил я.

– Без моего разрешения это запрещено, – пояснил муфлон, угрожающе прищурив глаза.

– А не пошел бы ты… – ответил я.

Пробудившийся от звука незнакомого голоса Кар Варнан успел увидеть мое стремительно летящее над землей тело, когда я, движимый силой удара, со свистом пронесся вдоль гряды темных деревьев, рухнул на кучу прелой листвы и, простонав что-то нечленораздельное, остался лежать на ней, не в силах пошевелить ни рукой, ни ногой.

Ламас поднял ладони, нараспев что-то крикнул, рванул себя за бороду и пришел в движение. Со скоростью ветра он промчался к стволу дерева и принялся столь резво на него карабкаться, что его почти не было видно. Муфлон стал с удивлением озираться – исчезающих путников ему видеть еще не приходилось, затем взгляд его сконцентрировался на Каре Варнане.

Тот подскочил, схватил лежавшие рядом с ним ножны и потянул из них длинный двуручный меч. Через мгновение он стоял в боевой стойке, опасный клинок в свете костра посверкивал кровавыми бликами.

Муфлон замешкался – с подобной решительностью ему сталкиваться до сих пор тоже не приходилось, – а потом пошел на великана, издав угрожающий рев. Варнан сделал выпад, но он был слишком медлителен для стремительного хищника. Муфлон легко увернулся, а потом его могучая лапа сильно ударила по длинному клинку. Варнана развернуло, он едва сохранил равновесие, а его меч, выбитый из рук, отлетел далеко в сторону. Мгновенно оценив обстановку, великан разбежался и с ходу полез на высокий дуб, все быстрее и быстрее, пока не добрался до развилки, на которой в почти абсолютной темноте он нащупал дрожащего от страха Ламаса.

– Как у нас дела? – поинтересовался Кар Варнан.