Влад Вегашин - Черный меч

Под взглядом леди брат Эльгер как-то сник. Желание и дальше также старательно выполнять служебные обязанности явно пропало.

— Миледи, простите меня, но вы же понимаете… просто для протокола…

— Проходите, — аристократка посторонилась, пропуская стража в дом. Одного — остальные остались на крыльце.

Эльгер окинул поверхностным взглядом прихожую, гостиную, и еще пару комнат, рассыпался в извинениях, и поспешил покинуть дом родственницы грозного инквизитора четвертого ранга.

— Вылезайте, молодой человек. Они ушли, — усмехнулась леди, входя в гостиную. Этьен смущенно выкарабкался из-за зеркала.

— Примите мои извинения, госпожа…

— Свои извинения вы мне будете приносить после того, как мы посмотрим, что с вашим другом, и сядем пить чай. Энни!

На зов почти мгновенно появилась невысокая полноватая девушка с простым лицом.

— Энни, пожалуйста, принеси нам теплой воды, бинты, и мою сумку с лекарствами.

— Сию секунду, госпожа де Реннит, — служаночка подозрительно и с некоторой опаской покосилась на Этьена, перемазанного в крови, и выбежала из комнаты.

Граф поспешил вновь опуститься на одно колено.

— Я — Этьен де Каррадо, граф Нисселет. Примите мои…

— Да прекратите вы уже! Честное слово, скоро вам придется извиняться за то, что вы меня достали своими извинениями! — вспылила леди. Но тут же успокоилась, и протянула руку для поцелуя. — Мари де Реннит, герцогиня Руэлская. Встаньте, граф, и, пожалуйста, вытащите вашего друга из-под дивана, и положите его на диван.

Покраснев до кончиков ушей, Этьен выполнил приказ герцогини.

Через минуту прибежала Энни с аптечкой и бинтами, и тазиком теплой воды. Мари с сомнением посмотрела на этот тазик.

— А посуды побольше на кухне не найдется?

— Есть котел, госпожа, но мне его не донести…

— Прошу вас, граф…

Когда Этьен принес в гостиную котел, герцогиня с помощью Энни уже разложила раненого на диване, и осматривала его раны.

Дальнейшие несколько часов прошли будто бы в тумане. Мари осматривала и промывала очередную рану, потом Энни подавала ей иглу и какие-то снадобья в небольших стеклянных колбах. Этьен держал на весу перебитую руку полуэльфа, Мари, закусив губу, накладывала лубок из быстро застывающего вязкого белого вещества, Энни вливала в рот раненого сладковато пахнущую настойку. Мари острым скальпелем рассекала кожу и мышцы, держа во второй руке специальные щипцы, разводила края раны, Этьен зажимом извлекал обломок ребра, пробивший легкое. Энни тут же выливала в рану несколько капель из маленького флакона, Мари сшивала края, что-то негромко проговаривая…

Наконец, все закончилось.

— Отнесите его в другую комнату, граф, только осторожно, — проговорила герцогиня, устало опираясь на столик. — Я буду ждать вас в малой гостиной. Энни, накрой нам чай, и отдохни, потом приберешься здесь.

— Хорошо, госпожа, — служанка поклонилась, и убежала. Этьен осторожно переложил полуэльфа на импровизированные носилки, сделанные из цельной высокой спинки стула, подхватил носилки, и отнес раненого на второй этаж, где Энни уже успела застелить постель.

Полуэльф дышал тихо, но ровно. Смертельная бледность покинула лицо, тени под глазами посветели — он уже не умирал.

— И кто же ты такой, хотел бы я знать? — задумчиво прошептал граф.

На миг ему почудилось, что по губам полуэльфа скользнула тень улыбки…

— А вот теперь пришло время принести извинения, — госпожа де Реннит с наслаждением отпила горячий чай из небольшой чашечки тонкого фарфора. — Нет-нет, сидите, граф. В качестве извинений я приму вашу историю. Кто вы такой, как ухитрились поссориться с Инквизицией, кто вам этот несчастный полуэльф, и так далее. От начала и до конца. Это и будут ваши извинения. Надеюсь, я вам достаточно убедительно оказала, что доверять мне можно.

Этьен осторожно поставил свою чашку на стол. С одной стороны, рассказывать о себе он не хотел, с другой… он подсознательно уже безоговорочно доверял герцогине, а все накопившееся требовало хоть какой-нибудь разрядки. Ощущай он присутствие Эстаи, может, и поостерегся бы откровенничать, или просто соврал бы, но Меча рядом не было.

— Я родился во Франции, в графстве Нисселет, которое находится в предместье Тулузы.

— Где это? — уточнила Мари.

— В другом мире.

Леди медленно подняла на него пристальный взгляд чуть выцветших от времени серых глаз.

— Даже так? Продолжайте, граф, прошу вас…

Когда Этьен закончил свою исповедь, на дворе стояла глубокая ночь. Чай уже давно сменился легким вином, к которому Энни принесла холодное мясо и сыр. Герцогиня слушала внимательно, не перебивая, лишь иногда уточняя некоторые подробности, и переспрашивая, если что-то было ей непонятно.

— Итак, вы объявляете войну Инквизиции. Что же, граф, вы можете рассчитывать на мою полную и всестороннюю поддержку в этом благородном деле, — без тени иронии сказала Мари через минуту после того, как Этьен замолчал. — Нет-нет, не делайте такие глаза. То, что мой сын — инквизитор четвертого ранга, не означает, что я лояльна к этой чудовищной организации, напротив — я ее ненавижу всем своим сердцем.

— Но… почему?

Мари посмотрела ему в глаза. Взгляд герцогини был серьезным, и очень уставшим.

— У меня много причин ненавидеть Инквизицию. Те зверства, что ежедневно происходят в Атане и других городах — их не должно быть. Церковники, прикрываясь именем Бога, уничтожают людей практически ни за что, все усиливая и усиливая свои позиции. На Христесаре они не остановятся, и продолжат свою деятельность в других странах — и этого нельзя допустить. Это объективная причина моей ненависти. Разумеется, есть еще личная.

— Я могу узнать, какая? — тихо спросил Этьен, не отводя взгляда.

— Инквизиция превратила моего любимого сына в чудовище, — ответила Мари еще тише.

— Граф, скажите честно, почему вы мне рассказали свою историю? Нет-нет, не надо про «слово дворянина», и так далее. Все это, безусловно, важно, но… — время близилось к рассвету, а разговор в малой гостиной все продолжался.

— Но есть вещи, о которых не рассказывают, даже пообещав, тем более, когда обещание…

— Было, по сути, получено нечестным путем, — Мари усмехнулась. — Что ж, мы квиты в словесной дуэли. И все же, я хотела бы услышать ответ. Почему вы рассказали мне свою невероятную историю, в которую я, признаться, пока еще не до конца верю — слишком уж она… фантастична.

— Честно говоря, я и сам не знаю, почему рассказал вам все это, — поставив бокал на столик, Этьен откинулся на спинку стула. — Вы вызвали у меня странное желание довериться, не показавшееся подозрительным. Я не почувствовал от вас направленной на меня угрозы. Да и… я не слепой, не дурак. Люди, эльфы, полуэльфы — неважно — не оказываются в состоянии ходить через неделю после таких травм. Раздробленные кости, переломанные ребра, обломки которых повредили внутренние органы, многочисленные колотые раны — достаточно глубокие, между прочим, серьезное повреждение легкого… Я не силен в медицине, но у этого полуэльфа не было шансов выжить без помощи опытного целителя, и уж тем более — так быстро поправиться, как вы обещаете. Когда вы врачевали полуэльфа, его раны кое-где закрывались на глазах. Если я не ошибаюсь, это называют колдовством. Так что я ничем не рисковал — вы узнали мою тайну, а я — вашу.