Антон Вильгоцкий - Зло не дремлет

Ему вовсе не хотелось позориться перед потенциальными свидетелями возможной оплошности.

– По-разному, но всегда – весьма неприятно, – сказал, хохотнув, Дорнблатт. – Фонтаны свиного дерьма вместо потоков огня. Причем обрушиваются они на того, кто читал заклинание, а не на тренировочный манекен. Или на незадачливом волшебнике вдруг исчезает вся одежда, если он допустил ошибку в заклинании щита. Всякое случается, – махнул рукой архимаг. – Сила не любит тех, кто не уважает ее. И учит людей надлежащему уважению. Помнится, двадцать лет назад в Академии учился один затейник по имени Игарр Топтер. Так он считал, что существующая система заклинаний весьма несовершенна и реформировать ее следует в кратчайшие сроки. Миссию эту, естественно, взял на себя сам Топтер. Игарр каждый день висел на шпиле главной башни, зацепившись за нее своими штанами, или ходил с ветвистыми рогами на голове. В конце концов он просто сбежал из Академии, осознав, что стал для окружающих большим посмешищем, чем любой из уличных юродивых или балаганных уродцев.

– Мастер, можно задать вопрос? – промолвил Борланд, выслушав рассказ архимага о неудачливом студенте-экспериментаторе.

– Я слушаю, – кивнул Дорнблатт.

Весельчаку понадобилось некоторое время, чтобы подобрать нужные слова:

– Все это… – сказал он, обведя рукой тренировочную залу, указав на волшебную палочку Дорнблатта и на Пентакль Света у себя на груди. – Я имею в виду магию. Это ведь – невероятная – я бы даже сказал, чудовищная – сила, с помощью которой можно в буквальном смысле слова горы свернуть! И что там горы: отряд опытных магов с легкостью смог бы ежедневно захватывать города и страны! Почему же в нашей повседневной жизни так мало магии? Зачем учить студентов всем этим фантастическим трюкам, если им никогда не найдется применения?

– Захватывать города и страны, – невесело усмехнувшись, повторил Дорнблатт. – Да, эти слова здорово могут сбить с пути. Послушай-ка вот это…

Борланд приготовился выслушать исполненную высокого смысла философскую притчу, но Дорнблатт, как оказалось, намеревался… спеть песню! В руках архимага вдруг появилась лютня. У Весельчака от удивления отвисла челюсть.

Заффа успел рассказать ему, что Дорнблатт пишет пьесы для королевского театра, но вот что ректор Академии является еще и музыкантом – такого Борланд и представить себе не мог.

Дорнблатт заметил его реакцию, но ничего не сказал. Старый волшебник начал перебирать струны и, сыграв несколько тактов, запел – тихим, но на удивление чистым для его трехсот пятидесяти трех лет голосом:

Если б мне такие руки —Руки, как у великана, —Я б сложил их на своих коленях.Сам сидел бы тихо – тише вздоха, тише камня.

Если б мне такие крылья,Чтоб несли меня по свету, —Ни минуты не колеблясь,Я бы вырвал их и бросил ветру, бросил ветру…

Если б мне глаза такие,Чтоб все видели, преград не зная, —Я б закрыл их плотно-плотно.Сам сидел бы тихо, головой качая, головой качая…

Если б залилась ты смехом,С ветром косами играя, —Я летел бы вслед за эхом,Дивный голос догоняя, догоняя [3]…

– Вот в этом и суть, – сказал Дорнблатт, закончив петь. – Сумел ли ты уловить ее, Борланд?

– Кажется, да, – промолвил Весельчак. – То, что у тебя есть Сила, не дает тебе права почем зря швыряться в людей огненными шарами. Только в случае крайней необходимости.

– Верно. – Дорнблатт похлопал Борланда по плечу. – Поступать иначе – значит начать путь к сердцу Мрака. Никогда не забывай об этом.

Лютня, на которой играл архимаг, исчезла.

– Вы сами сочинили эту песню? – полюбопытствовал Борланд.

– Нет, – улыбнулся Дорнблатт. – Я услышал ее от мага по имени Андрей Королев. Это песня его родного мира.

– Вы имеете в виду того самого волшебника, что застрял в Схарне, путешествуя сквозь миры? – с еще большим интересом спросил Борланд.

– Да, как раз его. Кстати, скоро я вас познакомлю. Андрей иногда напевает песни, которые популярны на Земле – так называется его родина. Многие из них абсолютно бессодержательны, на мой взгляд, но попадаются и весьма глубокие – такие, как та, что ты сейчас слышал. Ну, а теперь, – закончил Дорнблатт лирическое отступление, – давай вернемся к нашим занятиям.

– Конечно, – кивнул Весельчак.

Сегодняшний урок был гораздо интереснее всех предыдущих.

Архимаг взмахнул волшебной палочкой, расчищая плацдарм для новой схватки. Куда денутся тела убитых им троллей, Борланда не интересовало, а вот насчет кабана можно было и не гадать: он, вернее всего, отправился прямиком на местную кухню.

Дорнблатт подал Весельчаку новый свиток с заклинанием вызова. Борланд заскользил взглядом по строчкам, заучивая волшебные слова.

– На очереди обсидиановый голем, – сказал ректор. – Этот «дружок» будет покруче вепря, так что и супостата я вам на этот раз подберу посерьезнее. А то что-то здесь стало скучновато…

Очередной взмах волшебной палочки архимага внес в окружающую картину разнообразие в виде огромного мохнатого паука.

– Гадость какая, – пробормотал Борланд, отложив свиток. – Надеюсь, он не ядовитый?

– Ну что ты, – улыбнулся, взмывая в воздух, Дорнблатт. – Он безумно, запредельно ядовит.

Жвалы чудовища шевельнулись, роняя на пол крупные капли яда. Перебирая толстыми лапами, паук устремился к Борланду…

Глава 7

Приметная компания из четырех человек – впрочем, нет, людьми в ней были только трое – пировала в таверне «Торба старого дурня». Приятели вкушали нежный рыбный паштет, нашпигованных салом фазанов, индейку с грибами, кабаний окорок в персиковом желе и пили вино из многочисленных бутылок, запечатанных воском разных цветов.

Борланд, Заффа, нахейрос Ревенкрофт и недавно присоединившийся к ним бард Намор Долгонос обсуждали последние события. Главной темой, конечно, было предстоящее путешествие в Дикие земли.

Каждый из сидевших за столом уже раза по три успел провозгласить тост за то, чтобы поход не затянулся слишком уж надолго. За этими словами скрывалась надежда вернуться из путешествия целым и невредимым. Но подобные мысли даже вампиры, которым вроде бы и не пристало верить в дурные приметы, стараются как-нибудь завуалировать…

Борланд, несмотря на то что пришел сюда прямо из Академии, чувствовал себя превосходно. Он упросил Дорнблатта позволить ему отдохнуть в тренировочной зале, где время текло в десятки раз медленней. Таким образом ему удалось проспать почти целые сутки, в то время как во внешнем мире прошло только пять минут.

Правда, прежде чем это произошло, Весельчаку пришлось еще порядком попотеть, уничтожая многочисленных «милашек», которых не уставал подбрасывать ему Дорнблатт. Паук был далеко не последним экземпляром в этом списке. После того как Борланд с помощью обсидианового голема исторг жизнь из ядовитой твари, Дорнблатт призвал целую ораву низших демонов – мерзких, с чешуйчатой красной кожей, острыми рожками и длинными, похожими на крысиные хвостами. За бесами последовала совершенно уж жуткая тварь: в толстом хитиновом панцире, вооруженная двумя огромными клешнями. Но и это было еще не все. «Гвоздем программы» стало отвратительное порождение ядовитых болот виверна – напоминавшее мифических драконов существо со смертоносным кислотным дыханием.