Александра Руда - Кнопка

Они оба погибли из-за меня. Это я не хотела оставлять Тараса одного, это чтобы не оставлять меня в одиночестве, они отправились в Академию, где погибли. И Тарас куда-то пропал, я за ним не уследила… Как жить дальше с таким чувством вины?

Эрнесто пошевелился, и его пальцы переплели мои.

Странно, но когда наши холодные руки прикоснулись, они потеплели.

Молодой маг молча ждал, когда я успокоюсь.

— Что это был за взрыв? — наконец, спросила я, задавив свое горе где-то в глубине души.

— Сильвестро взорвался, — хладнокровно сказал Эрнесто.

— Значит, это правда?

— Что именно?

— Что маги взрываются.

— Да. Когда маги теряют над собой контроль, когда они перенасыщаются силой, они взрываются.

Мне было так хорошо лежать на этом полу, и совершенно не хотелось никуда идти за прошедший день я совершенно обессилела как физически, так и морально.

— Сильвестро исчерпал все свои силы, — сказал Эрнесто. — Он стремился в нашу астрономическую башню, чтобы наполнить силы из накопителя — видела такой большой белый камень? — и сбежать. Но вход в башню открывается только магам из этой Академии, а Сильвестро приписан к Быстрицкой Академии Духа. Поэтому ему был нужен кто-то из нас.

— Он хотел сбежать потому, что вы убиваете всех стариков?

— Да, — жестко сказал Эрнесто. — Я сначала не верил тому, что ты рассказала, я просто не мог в это поверить. Это же преступление, это противоречит всей нашей морали, всему, чему они учили нас! Поэтому, когда дело зашло так далеко, нам пришлось брать власть в свои руки. Сильвестро — самый хитрый и ловкий, он почти выкрутился…

— Прости меня, — тихо проговорила я. — Это ведь из-за меня вы не могли его убить? Но почему?

Зеленые глаза Эрнесто потеплели.

— Нет, ты тут не при чем. Это я… знаешь, Кнопка, ведь для мага любовь — это чудо. Мы очень редко любим, наши браки подчинены целесообразности и генеалогии — нас осталось слишком мало, каждый является чьим-то родственником. И когда маг любит, его душа становится неразрывно связанной с душой любимого. Он может ощущать сильные эмоции возлюбленного и знать, когда он в опасности. Потеря любимого для мага — это такой удар, от которого он не может оправиться. Поэтому я не мог позволить Сильвестро сделать с тобой что-то плохое. А он никогда не любил, поэтому не смог понять, что у меня хватит сил на то, чтобы его остановить. Даже если и путем уничтожения астрономической башни. Просто он никогда не любил.

Я смотрела в его глаза, и не могла оторвать взгляда, наслаждаясь нежностью, которая из них исходила.

— А я люблю тебя, Кнопка, — сказал маг.

— Но как…

— Я не знаю. Это случилось вот так, вдруг, внезапно, когда я впервые встретился с тобой взглядами. Я знал, что ты попала в беду, когда твой ухажер разбил алхимический фонарь, когда на тебя напала артынска, когда ты в заблудилась в лесу… Я не знаю, прочему и как это происходит!

Усилием воли я заставила себя покинуть плен его влюбленных глаз, не прислушиваться к его голосу, от которого у меня всегда дрожали кости и шли мурашки по телу.

— А как же тогда Нана? — спросила я. Честное слово, я не хотела, чтобы мой голос звучал ревниво, просто я хотела понять, как это — любя другого человека, заводить себе любовницу.

— Я боролся со своим чувством к тебе, — ответил Эрнесто. — И, когда понял, что больше не могу его скрывать, хотел убедиться, что другие женщины не вызовут у меня того же самого чувства. Ведь поверить в то, что я — я! — люблю обыкновенную женщину было слишком тяжело. Поэтому для чистоты эксперимента я выбрал не только аптекаршу, а даже ту, которая училась вместе с тобой. И — ничего. Понимаешь? Ничего! Я ничего не чувствовал, даже когда лежал с ней в одной постели!

— Вот в эти подробности меня можно было не посвящать, — пробурчала я.

Маг хрипло рассмеялся.

— А знаешь, мой отец тоже любил женщину, не мою мать. Я теперь понимаю, что она никогда его так и не простила. А я-то все удивлялся, почему она злится, как только я его вспоминаю! Наверное, это у нас семейное. Отец нарушил все правила ради нее. И я тоже пошел по его стопам… Кнопка, — его голос сделался умоляющим, — посмотри на меня.

Я снова повернула к нему голову.

— Можно я тебя поцелую? — робко спросил Эрнесто.

— Да, — прошептала я.

Раньше он никогда не спрашивал у меня разрешения, прежде чем поцеловать.

Эрнесто не смог встать, поэтому он просто подполз ко мне, и прижался губами к моим.

Странный это был поцелуй — с привкусом гари, крови и горечи от снадобий. Странный это был поцелуй — не мага и простолюдинки, а любящего мужчины и любимой девушки. Странный это был поцелуй, во время которого я чувствовала, как моя опустошенная, обессилевшая душа наполняется живительной силой. Странный это был поцелуй, во время которого я впервые не думала ни о чем, кроме удовольствия, которое пронзало все мое уставшее тело, во время которого я забыла обо всем, что произошло за последние сутки.

Странный это был поцелуй, который был совершенно неожиданно грубо прерван голосом сверху:

— Перестань лапать мою невесту!

Я подняла глаза и увидела Тараса. Он небрежно поигрывал кинжалом, которым совсем недавно мне угрожал Сильвестро.

— Как ты… — начал было Эрнесто, но кузнец его перебил:

— Ну, здравствуй, брат.

После боя, или Об усталости

— Брат? — у приподнявшегося на локтях Эрнесто самым натуральным образом отвисла челюсть.

— Именно. Ты же сыночек Ампаро Умного?

Сев на полу, я ошарашено рассматривала двух парней, замечая то, на что раньше никогда не обращала внимания.

Изгиб полных губ.

Разрез глаз.

Высокие, выступающие скулы.

И оба они были крепкого телосложения, хотя Тарас значительно уступал Эрнесто в росте.

— Да, — сказал Эрнесто медленно, — я — сын Ампаро Умного. А ты, значит, отпрыск Марфы, НЕЗАКОННЫЙ сын Ампаро?

Лицо Тараса перекосилось, но он справился со своими чувствами.

— Вставай, Таша, — приказал он. — Не сиди на холодном, простудишься. Пошли отсюда.

Он протянул ко мне руку. На запястье виднелась неумело сделанная повязка.

— Я никуда не пойду, — тихо сказала я. — Я должна помочь Эрнесто. Он ранен.

— Ты ничего ему не должна, — оборвал меня Тарас. — Пойдем, я сказал.

— Ты не можешь мне приказывать, — так же тихо сказала я. во мне росло что-то новое, сильное, крепкое. Возможно, это было следствием признания и поцелуя Эрнесто, возможно — следствием событий этого бесконечного дня. — Он не один раз спас мне сегодня жизнь, пока ты был неизвестно где.