Александра Руда - Кнопка

— Молодец, — похвалил меня Сильвестро. — Ты, малыш, выбираешь себе любовь куда лучше, чем твой папаша. Он влюбился в совершенную дуру.

Он, видимо, ожидал какой-то ответной реакции от Эрнесто, но тот только пожал плечами.

В коридорах нам изредка встречались молодые маги. Окровавленные, в обожженной одежде, они сидели, прислонившись в стенам, невидяще глядя перед собой. Некоторые уже были с объемными бутылями, но у всех, абсолютно у всех, дрожали руки. Никто из них не позаботился убрать с проходов останки более старших магов. Судя по состоянию коридоров, здесь велись серьезные битвы. Что же здесь произошло? Эрнесто и Сильвестро вели себя так, будто их совершенно не заботит увиденное! Молодые маги убивали старых? Почему? Опять одни только вопросы без ответов.

Мы долго поднимались по ступенькам наверх, в башню. Никого из людей туда не пускали — на двери стоял замок, который реагировал только на магическую кровь. Такой же, как на учебном полигоне. С каждой ступенькой шаги Эрнесто становились все тяжелее и тяжелее, он цеплялся за перила, с видимым усилием заставляя себя каждый раз поднимать ногу. Сильвестро покряхтывал, с хрипом втягивая в себя воздух. Он вцепился в мой свитер обеими руками, перевалив на меня почти всю тяжесть своего тела. Вдруг Эрнесто споткнулся, упал, и больше не смог подняться. Он пытался опереться на руки, чтобы встать хотя бы на четвереньки, но они бессильно разъезжались.

Эта задержка позволила Сильвестро отдышаться, чтобы приказать противным голосом6

— Вставай, Эрнесто! Ты же не хочешь, чтобы я порезал твою девку? Ну? — он легонько провел по моей щеке кинжалом, я почти не почувствовала боли, но беспомощный взгляд молодого мага изменился.

Эрнесто поднялся, не отводя взгляда от моей новой царапины. Сильвестро захихикал.

Перед самой дверью была страшная грязь — я всегда боялась мыть последнюю ступеньку, опасаясь того, что магическая дверь может преподнести неприятный сюрприз. А маги никогда не утруждали себя такой мелочью, как вытирание подошв или складывание огрызков в урну.

— Давай, мальчик! — просипел Сильвестро, снова поднося кинжал к моему горлу. — Только без фокусов.

Эрнесто прикоснулся к ручке, и дверь с жутким скрипом открылась. Посыпались хлопья пыли, в носу и горле запершило. Сильвестро чихнул, и его кинжал поцарапал мне шею. Прикосновение теплой крови к холодной коже было даже приятным. Эрнесто дернулся было ко мне, но тут же овладел собой и замер.

Но Сильвестро уже забыл о нас, он бросился в комнату. Кинжал зазвенел, скатываясь по ступенькам вниз. А Эрнесто начал падать…

Я успела. Я успела подхватить его, и тяжелое тело молодого мага безвольно обвисло на моем плече. И хотя он был тяжелее меня в два раза, я не упала. Я просто не могла этого сделать — простив этого восставал весь мой профессионализм. Ведь я — аптекарь, моему пациенту плохо! Я осторожно опустилась на колени и уложила мага на пол. Зачерпнула из своей многострадальной сумки смесь порошков, открыла Эрнесто рот и начала втирать ему снадобья просто в десна. Через несколько мгновений он закашлялся и открыл глаза.

— Помоги мне встать! — не терпящим возражений тоном приказал он.

— Но…

— Быстро! — рявкнул он, и из обожженного, израненного и измученного тела внезапно проявился тот самодовольный и надменный Эрнесто, с которым я познакомилась в начале осени.

Мы встали не с первой попытки, и, пока я пыталась унять дрожь в коленях от нагрузки, Эрнесто вошел в башню. Я поплелась за ним, даже не пытаясь спрашивать у себя. зачем я это делаю.

В святая-святых Академии царил хаос. Такого беспорядка не устраивали даже мои братья в малолетстве, оставленные дома на полдня. Маги что, совершенно не понимают той истины, что книжные полки существуют для того, чтобы не только снимать с них книги, но и ставить обратно?

В центре захламленной комнаты стоял большой мутно-белый шар на кованом треножнике. К этому шару сейчас прижался Сильвестро, и лицо его расплывалось в блаженной улыбке. Он не замечал ничего вокруг, в том числе и Эрнесто, который, взяв обеими руками фолиант потяжелее, в блестящем драгоценными камнями переплете, скользящим шагом приближался к старику. Первый раз магу не удалось поднять книгу на желаемую высоту, но он собрался с силами и обрушил на голову Сильвестро страшный удар. Отбросив книгу, Эрнесто помчался к двери, схватил меня за руку и побежал вниз, словно паря над ступеньками.

Мне такой легкости бега никогда не достичь. Тем более, что, с легкой руки Таракана, в дело вмешалось мое вечное невезение.

Я споткнулась об что-то, валяющееся на ступеньках, и полетела вниз, увлекая за собой мага.

Все вокруг завертелось…

Когда я пришла в себя, то обнаружила, что лежу на Эрнесто. Он плотно прижал своей рукой мою голову к своей груди, другой рукой обхватив меня на уровне копчика.

Сердце его билось.

— Эрнесто, — полузадушено позвала я.

— Мммм… — простонал он, но вдруг перевернулся, прижав меня к полу. И тут наверху прогремел взрыв.

Тот это был взрыв! Я была уверена, что наступил конец мира, и что весь наш город проваливается в Подполье к Таракану. Говорят, там темно и сыро, впрочем, оттуда еще никто не возвращался.

Когда затих грохот падающих около нас обломков, Эрнесто выдохнул и обмяк. Придавленная к полу его телом, я мало что видела, однако поля зрения хватило, чтобы понять — ни один камень не попал в нас. Молодой маг прикрыл нас магической защитой, как большим перевернутым тазом.

— Эрнесто! — прохрипела я. — Эрнесто!

В глазах темнело. Каждый вздох давался с огромным трудом.

— Я… задыхаюсь…

Тяжело-тяжело, едва двигаясь, маг сполз с меня, лег щекой на пол, так, что наши глаза оказались на одном уровне.

— Ты знала, — спросил он, — что умереть — довольно проблематичное занятие?

Я кивнула. Однажды я ассистировала на операции, на которой нам удалось спасти мужчину, которого ревнивая жена приласкала топором по голове. Лезвие топора застряло в черепе, а жена и любовница принесли страдальца в лечебницу на простыне. На той операции и Николай присутствовал…

Ох, Николай…

Лежа на холодном полу на полуразрушенном пятом этаже Академии Духа, я беззвучно оплакивала светловолосого юношу с ловкими длинными пальцами, которому никогда не суждено будет стать великим хирургом и увидеть своего ребенка.

А Лео… весельчак Лео, который хотел остаться в живых, чтобы рассказывать легенды о нашем проникновении в Академию. Сейчас он лежит где-то в руинах на тренировочном полигоне магов. Как же мне будет его не хватать! Я никогда прежде не задумывалась над этим, пока не поняла, что без привычного скрипа карандаша по бумаге на лекциях мне будет очень, очень грустно.