Руслан Мельников - Князь-волхв

Арина словно почувствовала его мысли. Княгиня вновь шевельнула ладонью, но на этот раз Тимофей был начеку и успел вовремя отскочить с пути метнувшейся к нему борозды. Борозда вспорола пол слева от него, уткнулась в стену за спиной. Второй удар княгини, судя по всему, оказался сильнее первого: мощная древняя кладка вздрогнула, осыпалась крошкой битого камня. От такого не спас бы никакой доспех…

Впрочем, и расплата за содеянное была гораздо ощутимее.

Арина вскрикнула: отброшенная Угримом, она с трудом удержалась на ногах. Княгиня находилась сейчас возле висевшего в воздухе Бельгутая. Отступать было слишком опасно. До каменной стены, о которую князь-волхв намеревался размазать супругу, оставалась пара-тройка шагов, не больше. Дальше была смерть.

— Тимофей уже не в твоей воле, — продолжал Угрим, наседая. — Скоро он до тебя доберется. И уж поверь мне, хороший воин, действующий по своему усмотрению, лучше, чем горящая одежда, влекомая магией.

Взгляд князя скользнул по дотлевающим сорочке и плащу ворожеи. Арина попыталась воспользоваться этим, но не очень успешно. Ей удалось выиграть полшага — не больше.

— Нас двое, Арина, — процедил сквозь зубы Угрим. — Ты одна. И ты обречена.

Прекрасное лицо гречанки исказила кривая усмешка.

— Да, вас двое, князь, — через силу прохрипела Арина. — Но и я не одна. Здесь есть еще кое-кто, у кого, я думаю, будут к тебе свои счеты.

Она позволила Угриму вновь отбросить себя назад и припечатать к стене. Но взамен…

Нет, княгиня не ударила Тимофея в третий раз. Ее ворожба была обращена в другую сторону. Слабое мановение пальцев Арины и краткое колдовское слово освободили Бельгутая из полона времени.

С застывшей в воздухе человеческой фигуры брызнули синие искры, и татарский нойон завершил свой затянувшийся прыжок. Бельгутай рассек ножом пустоту. Мягко приземлился на пол. Разъяренно, с выкриком выдохнул. Глянул вокруг шалыми глазами.

На миг изумление промелькнуло на лице степняка. Но лишь на миг: ханский посол был хорошим воином, он быстро соображал и так же быстро действовал. И еще быстрее выбирал врага, которого следовало устранить в первую очередь. И союзника, который мог помочь одолеть врага.

В следующее мгновение Бельгутай атаковал.

Ищерского князя, конечно.

Угрим сосредоточенно двигал на гречанку сияющий колдовской круг. Прижатая к стене невидимым прессом, Арина хрипела и корчилась. Руки княгини — уже не выставленные вперед, а раскинутые в стороны — пытались хоть немного отодвинуть плотную воздушную стену, навалившуюся на нее. Налитая высокая грудь сплющивалась, растекалась по ребрам, словно придавленная гигантской стопой.

Колдовской круг приближался.

Арина сопротивлялась, как могла.

Бельгутай с занесенным ножом бежал к Угриму.

Забыв об Арине, Тимофей метнулся было наперерез степняку, но вовремя остановился. Широкая борозда, пропахавшая пол, отделяла его сейчас от ханского посла. Над бороздой сиял колдовской красно-зелено-синий круг и гудел воздух.

Тимофей тронул кончиком меча вибрирующую пустоту над бороздой. И едва успел отдернуть руку. Меч раскололся надвое — от острия до набалдашника рукояти. Упавшая наземь сталь разбилась, будто глиняные черепки. Путь преграждала незримая, но непреодолимая стена. И обегать ее времени не было: Бельгутай занес руку с ножом, так и не добежав до Угрима.

«Метнет!» — пронеслось в голове Тимофея. Засапожник-хутуг вообще-то плохо приспособлен для метания. Однако, брошенный опытной рукой, он вполне может нанести серьезную рану.

— Кня-а-аже! — вскричал Тимофей. — Берегись! Нож!

Татарин швырнул свое оружие с разбега, с полудюжины шагов. Засапожник, вертясь, полетел в неприкрытое горло Угрима.

Князю пришлось отвести правую руку от Арины. Угрим направил сжатый кулак на нож. Хутуг звонко переломился в воздухе. Кривое лезвие вонзилось в земляной пол у ног Угрима, рукоять ударила в потолок над его головой и отлетела за спину князя. Теперь от чародейского поединка отвлекся уже Угрим. И Арине хватило секундного послабления, чтобы выскользнуть из-под магического пресса. Княгиня отпрянула от стены.

Трехцветный магический круг, не встречая более никакого сопротивления, беспрепятственно вошел в древнюю кладку. Вошел и погас. Гудение воздуха, взбороздившего земляной пол, стихло. Камень был вмят в камень. А продавленная в стене дыра оказалась столь глубока, что в ней поместилась бы охотничья рогатина. Увы, вся колдовская мощь была потрачена впустую.

Эта схватка тоже окончилась вничью. Княгиня с исцарапанной о камни спиной по-прежнему стояла на ногах. Арина хрипло дышала, но тонкие смуглые руки уже плели в воздухе замысловатые магические пассы. Покачивалось в неведомом ритме и голое тело. Изгибаясь по-змеиному, княгиня обманными маневрами старалась сбить противника с толку, не позволяла ему сосредоточить магический удар в одной точке и всячески стремилась пробудить крайне неуместное в этом бою желание мужчины к женщине.

Заморская ворожея извивалась в таинственном, влекущем, будоражащем танце, ничуть не стесняясь своей наготы, а наоборот, выставляя ее напоказ. Это была обычная женская хитрость, но Арина старалась больше, чем любая из женщин. И хотя не время было сейчас любоваться прелестями прекрасной гречанки, Тимофею стоило немалых трудов отвести глаза от этих высоких грудей и округлых бедер и прогнать ненужные мысли. Бельгутай — и тот на пару мгновений прилип к княгине вожделеющим взглядом.

Один только Угрим не отвлекался на соблазнительно-гибкое тело Арины. Угрим неотрывно смотрел лишь в ее влажные карие глаза. И отнюдь не влюбленно смотрел. Князь-волхв тоже совершал плавные движения руками. И двигался сам, меняя стойки, позы, место расположения. Он словно уклонялся от невидимых стрел и одновременно танцевал последний смертельный танец с супругой. А может, и в самом деле уклонялся. А может, действительно танцевал. Кто их, этих чародеев, знает…

Судя по всему, близилась кульминация затянувшегося противостояния. Угрим и Арина готовились к решающему удару. Каждый вбирал в себя силу — столько, сколько мог, сколько успевал, сколько умел — и зорко следил при этом за движениями противника. Оба — и волхв, и ворожея — не видели сейчас ничего, кроме друг друга.

А значит, с Бельгутаем надлежало разбираться Тимофею. И без оружия притом. Если степняк вновь встрянет не в свое дело, то придется. А ведь встрянет же!

Татарский нойон мягким кошачьим шагом приближался к Угриму.

Тимофей встал между ним и князем.

— Бельгутай! Не надо! Не лезь! — предупредил он по-татарски, еще надеясь образумить, уговорить, остановить…