Александра Черчень - Колечко взбалмошной богини. Прыжок в неизвестность

Но сказанного не воротишь, так что чего теперь жалеть. Фауст послушно выпустил мою руку, и я, подобрав волочащуюся юбку, устремилась вон из зала.

На балконе в это время суток было довольно прохладно, и первый же порыв ветра остудил горящие щеки и принес успокоение, так мне необходимое. Голова постепенно начала проясняться, и неизвестно откуда взявшаяся стыдливость тоже сделала ноги, оставив меня в полном одиночестве.

Ну вот и славно. Ну, споткнулась, с кем не бывает? Чего теперь страдать по этому поводу? Подумаешь, примут меня за невоспитанную алкоголичку — невелика беда. Все равно мы тут надолго не задержимся, а значит, мнение этих людей, точнее фениксов, не должно меня сильно волновать.

Подумала и улыбнулась собственным мыслям, а потом вспомнила, что девушка я вообще неприличная и, кажется, при всех обещала разделаться с противной юбкой.

Решительно схватилась за край подола и рванула тонкую ткань…

Ага, не тут-то было! Юбка не поддалась! Лишь только треснула нитка, которой был подшит подол, а сама ткань осталась целой и невредимой. Хмм… То ли я приложила мало усилий, то ли это очень странная ткань.

Ладно, сейчас проверим.

Уже собралась повторить попытку, как меня окликнули.

— Помочь? — раздался насмешливый мужской голос за спиной. Я тут же выпустила из рук подол и обернулась на звук.

В дверях, вальяжно облокотившись о косяк, стоял мой белобрысый спаситель и насмешливо улыбался.

— Да нет, сама справлюсь, — поспешила отшить феникса и вновь ухватилась за край подола.

— Вряд ли, это терханский атлас, его так просто не порвешь. Лучше разрезать или…

Фауст двинулся вперед, подошел почти вплотную и, заведя руку мне за спину, неожиданно дернул за ленту пояса.

— Сделать, как было, — закончил мужчина и стал неспешно разматывать пояс.

А у меня вдруг резко перехватило дыхание. От его близости, от тонкого запаха парфюма, исходящего от его кожи, от теплоты рук, что невесомо касались талии. И я еще раз мысленно обругала это платье, которое совершенно не спасало от чужих прикосновений. Я опять ощущала себя обнаженной, а еще чувствовала, что у меня вот-вот подогнутся колени, и я вновь окажусь в таких крепких, таких надежных объятиях.

Чертово вино… «Блаженство Ангоры»…

Даже думать боюсь, о каком блаженстве идет речь.

Фауст меж тем раскрутил один слой ленты, второй, а у меня возникло стойкое ощущение, что меня раздевают. Медленно и методично. От этого чувства мгновенно стало жарко, сердце заколотилось, словно сумасшедшее. Феникс кинул на меня косой взгляд из-под светлых ресниц, и хоть убейте, но промелькнуло в них нечто такое предвкушающее, отчего дыхание вдруг сбилось, а воздух вокруг сделался густым, вязким, что не вдохнуть, не выдохнуть.

О боже, Люба, возьми себя в руки, наконец. А то сейчас как набросишься на него, и будет тебе не только блаженство Ангоры, но и страсть Аполлона.

Я глубоко вдохнула и постаралась призвать к порядку явно расшалившиеся гормоны. Гормоны просьбам не вняли. И, что самое ужасное, я и слова вымолвить не могла. Ни возразить, ни оттолкнуть его. Просто стояла и, словно рыба, выброшенная на берег, глотала ртом воздух.

Ослабив пояс, Фауст чуть приподнял подол, собрав складочку в районе талии, и далее так же методично и медленно начал обратно заматывать атласные ленты. И, черт возьми, но это мне показалось сейчас раз в сто эротичнее, чем «раздевание» пару секунд назад. А когда мужчина и вовсе обвил талию руками, чтобы завязать сзади узел, я не выдержала накала эмоций. Точнее, ноги не выдержали. Предатели! В общем, коленочки таки подогнулись, и я начала мягко оседать на пол.

Мужчина, разумеется, тут же подхватил и помог удержаться в вертикальном положении.

— Что-то ты совсем не держишься на ногах. Аккуратнее с вином надо быть, — беззлобно поддел Фауст.

— Да я не много выпила, всего бокал, — попыталась оправдаться, тщетно стараясь найти опору в собственных конечностях.

— С «Блаженством Ангоры» важно не сколько выпил, а как быстро. Если залпом, как сделала ты, то почти мгновенно ударяет по мозгам, да и органы чувств шалят изрядно. Но зато и пройдет быстро.

— Предупреждать надо. Откуда мне знать, что вы там разливаете.

— Извини, не подумал, — виновато протянул феникс, а я, почувствовав себя лучше, все же справилась с собственным телом и встала ровно.

Вот только Фауст все равно не отпустил, так и поддерживал за талию, не давая возможности отстраниться. И стоило мне только выпрямиться и поднять голову, как я тут же встретилась с ним взглядом, и если до этого я хоть как-то держала себя в руках, то вот тут меня окончательно унесло.

Весь мир, казалось, сузился до нас двоих, и все, что я видела, — лишь его глаза, что отражением ночного звездного неба мягко мерцали в темноте.

Мужчина медленно поднял руку, и я почувствовала невесомое прикосновение к волосам.

К чему бы это?

Соскребла последние остатки самообладания в кучу и дрожащим от непонятного волнения голосом спросила:

— Что ты делаешь?

— У тебя локон выбился, — оправдался Фауст и заправил за ухо прядку волос, одновременно погладив кончиками пальцев это самое ушко.

Потом скользнул ниже. Еле ощутимо дотронулся до шеи, а потом и до подбородка, а я поймала себя на мысли, что хочу податься навстречу его руке, хочу продлить невинную ласку, прижавшись щекой к горячей ладони. Но вместо этого я стояла словно вкопанная, и завороженно смотрела в темные мерцающие глаза, не в силах хоть на мгновение оторвать взгляда.

Интересно, это вино на меня так действует или все-таки близость феникса? А может, и то и другое, вместе взятое?

Все, зарекаюсь пить незнакомые напитки, а еще мерить чужие кольца, а еще вестись на провокации безумно привлекательных блондинов, которые смотрят так ласково, так многообещающе…

И вопреки своим же заверениям, стоило Фаусту нежно, а потом и с нажимом провести большим пальцем по нижней губе, я интуитивно прикрыла глаза, ожидая, что губ вот-вот коснется теплое дыхание, а затем и желанный поцелуй.

Но прошла секунда, вторая, третья. И ничего не произошло.

Фауст убрал ладонь от моего лица, а я неверяще распахнула глаза и тут же встретилась с его задумчивым, немного виноватым взглядом.

Наверно, на лице моем застыл невысказанный вопрос, потому что феникс почти сразу же сообщил:

— Мне пора идти. Если еще задержусь, нас могут неправильно понять.

И убрал с моей талии руку, которая все это время служила поддержкой.

Я покачнулась и машинально вцепилась в перила, очень удачно оказавшиеся за спиной. Проводила Фауста растерянным взглядом. Впрочем, далеко он не ушел. Остановился в дверях, обернулся и, проказливо хмыкнув, предупредил: