Ник Перумов - Алмазный меч, деревянный меч (Том 1)

Глава 11

Агате очень хотелось бы потерять сознание. Ослепнуть. Оглохнуть. Лишиться спобности что-либо чувствовать. И пусть тогда проклятая Радуга делает все, что угодно.

Когда накатила волна колючей и морозной хумансовой магии, девушке-Дану показалось, что рушится сам мир. От магов пощады ждать не приходилось. Особенно после всего случившегося. Таких свидетелей, как она, в живых не оставляют. Онфим свое дело до конца доведет.

Тьма искрилась и серебрилась, приглушенно завывала распростертая в грязи Эвелин, и Агате — удивительное дело! — стало даже жаль старого своего недруга, в чью спину она, не колеблясь, вонзила бы нож.

А потом стены тоннеля начали расходиться; тьма обретала плоть, объем, росла и ширилась, поглощая саму земную твердь; из роя серебристых искр начали появляться фигуры в однотонных плащах, алых и желтых. Арк и Угус. Пять, шесть, семь, восемь волшебников… последней из серебряного вихря возникла низенькая тщедушная фигурка, девятая, полный колдовской синклит. На жалкую кучку людишек явившиеся обратили внимания не больше, чем на земляных червей.

Их, похоже, интересовала лишь та тварь с черепом. Агата вжалась в стену — кажется, последний островок реальности вокруг нее.

Она не видела, что творится наверху, зато явившиеся маги отнюдь не скрывались.

Деловито и молча встали в круг, подняли сцепленные руки, забормотали что-то на тайном своем языке…

Земля под ногами Агаты зашевелилась в судорогах. И тотчас же сверху донесся глухой, исполненный ненависти рев. Что-то зашипело, точно десять тысяч гадюк разом. Докатившаяся волна чужой магии обожгла, словно кипяток.

Маги Радуги не метали молний, не творили чудовищных призраков, драконов или что-то в этом духе. Они просто стояли, подняв руки, но почему-то казалось, что держат они при этом на себе тысячепудовый груз. И еще — Агата ощущала, что граница той громадной полости, где они оказались, с пугающей быстротой ползет вверх, навстречу ярящемуся там Смертному Ливню.

Все ясно. Их хотели погубить тем же способом, что и Онфим — подставив гибельным струям. Знать бы еще, откуда такие пристрастия…

Ломая собственное оцепенение, она еще успела броситься к кругу, когда потолок внезапно лопнул, и внутрь, точно два копья, ринулись зеленые лучи. Та костяная тварь наверху тоже ломала землю. Она тоже чувствовала врага.

«Ну, вот и все… — обреченно подумала Агата, искренне полагая, что это и в самом деле последняя отпущенная ей мысль. — Кто может устоять перед Ливнем?»

— Пр-реобразуй, Хависсар-р! — взвизгнул высокий девчоночий голос из-за спин в алых и желтых плащах, смешно раскатывая звук «р». — По эллипсу, до восьмого квадр-ранта!.. Осел, мышь, лягушка!!! — не то ругательства, не то детали заклятия…

Прежде чем Агата успела добежать, прежде чем ее головы коснулись рванувшиеся сверху капли Ливня, над ней замерцал жемчужно-прозрачный зонтик, достаточно широкий, чтобы под ним укрылся добрый десяток. Десяток?!

Она успела в последний момент. Троша рванул ее за руку, чуть не вырвав кость из сустава. Она повалилась прямо на Эвелин — причем последняя отнюдь не возражала против столь непочтительного обращения. Все артисты Онфима в один миг прижались к данке. Как бы то ни было, умирать они не хотели. Тяжело дышал над ухом старый Кицум.

Первые зеленые капли, зашипев, скатились по магическому зонтику. Агата ощутила мгновенный укол боли — неприятно, но ничего, терпеть можно. Теперь оставалось только ждать.

Тем временем круг магов распался. Восемь волшебников стояли строем, словно на параде, а перед ними с невероятной быстротой что-то пряла руками в воздухе та самая низкорослая фигурка.

— Дебень, Алот, Клесс! Пр-равый фактор-риал до восьмой степени, левый… симметр-рию дер-ржите, сволочи!..

Такой голос мог принадлежать девчонке не старше тринадцати-четырнадцати хумансовых зим.

Тянущиеся сверху из непроглядного грязно-серого марева зеленые клинки натолкнулись на внезапно воздвигшийся на их пути щит, сотканный как будто из сплошного мрака. Агата немного разбиралась в колдовстве — мама учила — и могла понять, что сейчас идет поединок Прямой Силы. Мечу противопоставляется щит. Стреле — броня. И это удивительно, потому как в твари наверху чувствовалась дикая, первобытная мощь, а маги Радуги всегда славились именно тонким, невероятно изощренным колдовством, не из разряда «под клинок подставьте щит…».

А вокруг уже кипел Ливень. Наверху по-прежнему лежал непроглядный мрак, лишь в одном месте пробуравленный беловатым пятном, наподобие клубов грязного пара, откуда и тянулись два зеленых бесплотных клинка. Там, где они касались черного щита, составляющий его мрак вспухал багровыми пузырями размером с детскую головку. Сам щит при этом конвульсивно дергался, точно живой. Руки девочки-волшебницы продолжали свой немыслимый и невоспроизводимый танец. Под плащом на груди у нее что-то тускло мерцало.

— Хависсар-р! Седьмой квадр-рант!

«Смешно она говорит, словно попугай из детской сказки», — вдруг подумалось Агате.

Однако, несмотря на все усилия аж кряхтящих от усердия волшебников, пятно мглы росло и приближалось. Самих чародеев прикрывал точно такой же жемчужный зонтик, как и Агату, только плотнее на вид. Уж им-то, наверное, не приходилось вздрагивать от ледяного укола, стой то очередной капле коснуться их защиты…

— Келец! Шестой квадр-рант! Тер-ряешь устойчивость!

— Госпожа… держу пятый… — прохрипел кто-то из желтых плащей.

— Хор-рошо! — одобрила девчонка. — Химус… четвер-ртый! Дебень! Девятый фактор-риал! Напрравляй по геликоиде! Скользи, скользи, скользи-и-и… — она сорвалась на визг.

Пятно пара лопнуло. Над головами взвыл ветер, край спасительного зонта затрепетал. Из рассеченного облака появился змеящийся, волнистый клинок-фламберг. А за ним и все чудовищное создание в рогатом шлеме и пробитых латах. В правой лапище — меч. В левой — фонарь из черепа.

— Выпью, выпью, выпью, выпью… — загнусавил монстр, и ясно было, что речь идет отнюдь не о глотке хмельного.

— Affireth, ogath, saanth! — вновь взвизгнула юная волшебница.

«Слова из языка Дану, обычные слова, акцент, конечно, жуткий — неужели они теперь работают в качестве составных частей хумансовых чар?! Даже наш язык они ухитрились подмять под себя…»

Агату обдало жаром, точно она оказалась возле самого зева плавильной печи гномов. Левая длань исполина — правой он играючи держал меч, каким даже самый сильный человек смог бы биться, лишь взяв в обе руки — конвульсивно дернулась, заскрежетало ржавое железо, костяные пальцы напряглись, тщась повернуть череп с пылающим внутри зеленым огнем, нацеливая собственное оружие на ветхий шлем. Одновременно прикрывавший магов черный щит, распухая, раздуваясь, словно парус под ветром, с легким шелестом повлекся вперед, норовя охватить монстра с трех сторон.