Ветер странствий (СИ) - Ольга Ружникова
Да и голыми по улице ходить — как-то… не совсем удобно. Вторые полграфства — за лохмотья.
С кого бы стянуть тунику? С одного из мирно спящих уже не невинных жертв? Ну да, девушки-то все как на подбор — в клочьях бывшей одежды, а вот на некоторых парнях местами что-то сохранилось. Еще бы — одежду обычно рвет сильный пол. На слабом. Почему-то. А, между прочим, дамские платья стоят дороже.
Правда, к этим полупрозрачным тряпкам сие отношения не имеет.
Займемся мародерством. Всё равно погулявшей молодежи родственники утром что-нибудь поприличнее притащат. Не так же домой поведут. Или повезут. В закрытом паланкине.
Или все-таки — с мертвого Поппея? Вдруг чьи-то родственники — в тюрьме? Или… еще дальше? А у кого-то — слишком трусливы, чтобы явиться сюда беспокоить саму Великую Ичедари. Они же еще не знают, что ей всё равно.
Познакомить, что ли? Пусть лично спросят…
Элгэ, у тебя истерика! Продолжается. Или безумие. Оно, говорят, заразно.
Забавно — что случится, если некая илладийка вдруг объявит: ей было явление самой богини? Станет основательницей нового дикого культа? Да здравствуют бессмертная Ичедари и пресветлая Элгэ — пророчица ее!
Туника на Поппее и впрямь уцелела, но прилипла намертво. Ладно, вон невдалеке валяется еще чья-то… сброшенная в порыве страсти. Раз сбросил — значит, не больно и нужна, правильно? А вот кому другому….
Всё лучше, чем висящие на плечах клочья алой тряпки. Видел бы сейчас герцог Илладэн свою дочь — практически в наряде новорожденной. А если бы еще узнал, что она сделает дальше…
Сереет в тусклых звездных отблесках песок, темнеют тела. Много живых и одно мертвое.
Туника — явно великовата. Впрочем, служить ей всё равно недолго. Церемониальный наряд — не лучший вариант для прогулок по улицам. Даже ночным. И непроглядно темным.
Увы, герцогиня Илладийская сейчас — беднее любого странствующего монаха. А подадут милостыню ей куда менее охотно. В подлунном мире почему-то считается не зазорным просить лишь мужчине. А женщине — только если она глубокая старуха. Ведь всем известно, что у нее есть и другие способы заработать. Более приятные для «дарителей». И более веселые — для них же.
Нет, решительно — в этом подлунном мире давно пора что-то менять. И многое. Начиная с новых законов Сантэи. Элгэ и старые-то не больно нравились.
Желчно усмехнувшись, она обвела взглядом побоище. И окончательно вернулась в реальность. Потому что чужой плач стал невыносим! Бьет по нервам, душе и сердцу! И с каждым мигом — только громче.
Девчонка. Та самая, что пыталась сбежать, или другая? Не вспомнить. А лица напрочь стерлись из памяти. Будто не люди, а сношающиеся кролики. Вряд ли сейчас всплывет даже рожа Поппея — потому что как раз в нее Элгэ старалась не смотреть. Особенно — в остекленевшие глаза.
А вот шпильку из уха врага вынуть пора. И обтереть… К примеру — об него же.
И сунуть обратно себе в волосы. Всё равно их теперь мыть. Долго и тщательно. Как и прочее тело. Мыть, расчесывать, переодевать…
Еще полцарства — за горячую ванну. Или хоть за проточный ручей. Можно даже ледяной.
Незачем оставлять в трупах оружие — когда другого нет. А особенно забавно, если ран на Поппее не обнаружат вовсе. Богиня поразила. За святотатство. Просила юных свежих мальчиков, а притащили потасканного садиста. И далеко не первой молодости. Тут любая обидится — не то что богиня.
Да и деву в жрицы привели… мда.
Элгэ от души расхохоталась, еще раз обводя взглядом бывшее гигантское ложе любви. Смех вызывает всё — рыхлый песок, осоловелые тела вповалку, рваные туники, лунные блики (выкатилась-таки!), громадные тени. И вообще — кто-нибудь собирается всё это убирать, в самом деле? Разбросали тут, понимаешь ли. Насвинячили…
Девчонка плачет. Все-таки, наверное, та самая. Все прочие были под зельем, а эта не спала. Вот и сейчас не спит…
Смех замерз на губах. Уступил место слезам. А те — нахлынули, застилая свет…
Тихо, Элгэ. Тихо, прекрати. Тут человеку плохо. Еще хуже, чем тебе. Успокойся, ну. Живо!
Илладийка обернулась. И уже внимательнее вгляделась в плачущую жертву жрецов, древней богини и сумасшедшего императора. Вытащившего весь этот кошмар на свет Творца.
Девчонка плачет. Горько рыдает в песок.
Элгэ со вздохом поднялась на ноги. И, перешагивая через бесчувственные тела и грязные шмотки, поплелась к вздрагивающей на рыхлом песке фигурке. Обнять, погладить по голове, пробормотать что-нибудь успокаивающее. Дать выплакаться не в одиночестве. А то тут нормальных людей-то нет — кроме сбрендивших илладиек и уж много веков как сумасшедших богинь.
Девочка шарахнулась от прикосновения — будто кипятком ошпарили. Целым ведром. Или бочкой.
— Ш-ш-ш, тише, я — женщина…
Будем надеяться, о любительницах дам она не слышала. Или прямо сейчас не вспомнит.
Сдавленно охнув, девчушка подняла на Элгэ глаза. И разревелась еще горше, ткнувшись илладийке в плечо. Покрытое синяками, между прочим.
Впрочем, сама девчонка выглядит не лучше. Конечно — если так выдираться…
— Умри, стерва! Я убью тебя! Дрянь!..
Ну зачем так орать, а? Если уж кидаешься на врага неизвестной силы — так хоть молча. С пяти шагов особенно.
Развернуть, вырвать камень. Ну почему у него не нож, а? Только что протрезвевшие от зелья юные герои должны быть непременно вооружены исключительно ножами! Ну, еще можно — шпагами и набором метательных стилетов. Подобных горе-бойцов распорядители просто обязаны снабжать всем этим перед выходом на арену. Совать им оружие хоть под тунику, хоть в зубы. Или к ноге привязывать.
— Умри…
Зелье он пил вместе со всеми. Но честно хотел перехитрить врагов. А отопью-ка не бокал яда, а полбокала. Вроде, и выхлебал, а вроде — и нет. Вдруг повезет?
В результате, отравился он… то есть опьянел вместе с прочей компанией, а очнулся — первым. (Не считая не засыпавших, разумеется.) И забыв про мирно спящую на теплом…. простите, уже холодном песке случайную возлюбленную, рванул на подвиги.
— Остынь! Если намерен кого-то убивать — начни с Андроника. Или с императора. А можешь — со жрецов. Их тут было много.
— Или с твоего любовника, жрица! — даже с вывернутой назад рукой юноша хрипит храбро.
Готов убить Поппея? Ну точно — герой!
Рваная в трех местах туника — мятая как половая тряпка. Волосы
