Один хороший дракон заслуживает еще одного - Рэйчел Аарон
Его слова еще отражались эхом, когда он учуял запах морской воды за собой. Джастин повернул голову и увидел, как Ванн Егерь появился из остатков тумана на верхушке горящего дерева с другим оружием, в этот раз — металлическим копьем, блестящим в его руках. Он даже не закончил его создавать, бросил оружие в мягкое место под челюстью Джастина. Но, хоть дух был быстрым, Джастин был быстрее.
Без ограничений человеческого облика дракон двигался, как молния, нырнул под копье, ударил хвостом и сбил дерево, на котором был дух. Удар застал духа врасплох. Он прижался к падающему дереву. Он начал становиться туманом, когда Джастин ударил когтями, прижал духа воды к еще падающему дереву, не давая ему улизнуть.
В этот раз он не сдерживался. Когда Джастин понял, что нужно, чтобы победить, он устремился к победе. Через пару секунд Ванн Егерь станет водой и ускользнет. Сейчас дух был под его когтями, и как любой истинный дракон, Джастин напал на него всем, чем мог.
Он открыл рот с ревом, окутал Ванна Егеря залпом огня, таким горячим, что он менял состав воздуха. Ослепительный оранжево-белый огонь сковал синее тело духа, как цепи, и там, где они его касались, Ванн Егерь исчезал, его вода тут же становилась паром.
Но, хоть он превратил духа в пар, Джастин не остановился. Он не мог. Такой огонь можно было призвать лишь раз. Горло Джастина уже саднило от жара. Пройдут дни, прежде чем он восстановится для повторения такой атаки. Если он не закончит сейчас, он не сможет атаковать снова, и Джастин решил закончить все сейчас.
Когда он понял, что Ванн Егерь мог создавать себя из тумана, он решил, что одолеть его можно было, продолжая жечь, пока вода не пропадет. Он отодвинулся, выпуская оранжевый огонь на весь лес. Он делал огонь горячее, направлял магию, пока земля под ним не стала испаряться, и деревья на дальнем конце его зрения загорелись. Он выпускал огонь, пока его перья не задымились, шоковая волна полетела от него, сбивая древние деревья. Он давил, пока не сгорели все молекулы кислорода, и его огонь не погас, оставляя его без воздуха. Даже так он направлял жар в пейзаж, пока даже камни не загорелись. Только тогда, когда он уничтожил все, что мог, Джастин дал огню угаснуть.
Он словно стоял на другой планете. Туманный лес пропал, как и суглинок под ним. Даже давящая магия Земли Восстановления сгорела, и он остался один в сухом кратере пепла. Но, хоть было приятно смотреть на свою победу, даже Джастин не мог оставаться в тяжелом жаре, который создал. Его легкие уже опустели от создания такого залпа огня, и Джастину пришлось использовать остатки сил, чтобы раскрыть крылья и взлететь, заставляя тело двигаться в неестественно тяжелом воздухе, пока он не вырвался из дыма в ясное небо.
Он вдохнул холодный воздух в пострадавшие легкие, стряхнул пепел с перьев сильным взмахом крыльев. Когда он уже не задыхался, он вдохнул иначе, ощутил в воздухе запахи, не нашел следов врага. Даже тут, где еще была вода, его чувствительный нос не уловил и следа соленого запаха Ванна Егеря, и это означало лишь одно.
Он победил.
Удовлетворение ударило его почти физически. Он это сделал. Он все поставил на один удар, и это сработало. Он знал, конечно, что это сработает, но теперь ощутил победу… и не было ничего лучше в мир. Он один осмелился войти на землю Алгонквин, сразиться с ее чемпионом, и его наградили за смелость. Он, Джастин Хартстрайкер, одолел Смерть Драконов!
Теперь ему нужно было доказательство.
Вдохнув чистый воздух, Джастин устремился в дым. Он надеялся принести домой голову, но испарил Ванна Егеря, так что придется выбрать другой трофей. Одно из ценных оружий духа подошло бы, но его сила сделала поиск оружия почти невозможным. Чаша с пеплом, которую он создал, была в четверть мили в диаметре, и все, что упало в нее, было скрыто на дне. Даже если бы он сдул пепел крыльями, он искал бы оружие, как иголку в пустыне. Его поиски уже тянулись дольше, чем он хотел, и с недовольным рычанием Джастин решил вернуться к своему изначальному плану: выяснить тайны Земли Восстановления.
Он тут же изменил курс, вылетел из облака дыма, отмечавшего его победу, в чистый воздух, посмотрел на скрытую землю Алгонквин. Но, хоть его планом было провести военную оценку — отметить важные места, слабые точки, оружие и так далее — то, что ждало его внизу, стерло практические мысли из его головы.
Когда Джастин оказался в старом лесу, объяснением было, что это была иллюзия, уловка тумана. Но, глядя с неба, Джастин увидел иную правду. Разбитые дома и заросшие парковки были иллюзией. Даже первобытный лес, где он бился с Ванном Егерем, был лишь границей, узкой полоской зелени, защищающей пейзаж, какой он еще не видел.
Он словно смотрел детский рисунок мира фей. В защитном круге леса огромные грибы росли кольцами с цветущими деревьями размером с небоскребы в центре. Волки размером с автобусы отдыхали у идеально круглых прудов с синей водой, олени с золотой шерстью и серебряными рогами паслись на лугах. Даже трава была другой, росла ковром, слишком зеленая, чтобы быть настоящей, тянулась до озера, мерцающего вдали.
Было так странно и красиво, что даже Джастин, который не считался романтиком, не сразу понял, что смотрел на духов. Тысячи духов всех возможных типов. Но, хоть убежище для духов имело смысл для Земли Восстановления Алгонквин, магию ничто не объясняло.
Даже до того, как он прошел внутрь, сила Земли Восстановления была подавляющей. Теперь он летел над тем, что назвал его сердцем, дикая магия липла к нему, как смола, и это тревожило. Джастин обычно гордился тем, что думал лишь о том, что нужно дракону-воину, но даже он мог понять, что магии тут было больше, чем должно быть в одном месте, хотя это не было частью заклинания, и он был в сотнях футов над землей. Насколько сильной была магия на земле, откуда она исходила?
Он не мог вообразить, но одно было ясно: столько магии в одном месте не могло скопиться природным образом. То, что делали тут духи, привело к росту магии, и это тянулось, судя по Земле Восстановления, на мили.
Он не мог догадаться, сколько силы тут было в общем, или что Алгонквин думала с этим делать, но ему и не нужно было. Нельзя было терпеть такое
