Старые раны (СИ) - Артемов Александр Александрович

Страшно даже подумать, кто загнется раньше.

Сестра спала, прижав руки к груди, по-детски чуть приоткрыв рот. Камешек теплился в ее потном кулачке, алое сияние пробивалось сквозь стиснутые пальцы. Лицо Викты выглядело чудовищно — посеревшее, с запавшими щеками и бледными, истончившимися губами. Переход достался сестре очень дорогой ценой.

Облизывая пересохшие губы, Сарет прикоснулся к ее плечу и легонько толкнул, потом аккуратно отогнул один палец. Потом второй, третий, и забрал философский камень.

Его философский камень, его несбывшиеся надежды. Ради них он пожертвовал всем, что росло в нем, но в итоге выгорело без остатка. И просто так сидеть и смотреть на то, как вдребезги бьются надежны сестры, он не собирался.

Сияние камня пока крепко, но пройдет еще несколько дней и оно ослабнет. Сарет не знал, что за существо он пленил в Барандаруде, но даже крови того десятка рок’хи тому было мало — он перерабатывал их силу слишком быстро и слишком яростно требовал еще. И если он не получит желаемое по доброй воле, то наверняка попытается взять силой. Викту, конечно же. А потом и его. И бороться с ним — пустая трата времени, ведь человеку даже при поддержке Таланта не совладать с такой силой.

Закономерный итог каши, которую заварил он, Сарет, когда решил сбежать от Рыжека и довериться своему самолюбию.

Он облокотился о твердую кору раскидистого рефа, на вершину которого он подумывал забраться снова, чтобы поискать следы босорки или близкого селения. Сейчас, наверное, уже глупо было даже думать об этом. После того, что предстоит сделать, сил уже не будет. Скорее всего, завтрашний переход для него вовсе не состоится.

Сам Опустошенный теперь неважен. Он бесполезен, его смерти никто не заметит, кроме нее, да и она вскоре забудет дурака брата, когда выберется отсюда. Викта талантлива и у нее есть великое будущее, которое он не собирался отдавать без боя.

* * *

Нитсири резко проснулась и задрожала. Мороз окружил ее ледяной клеткой, сжимаясь все теснее, проникая под одежду. Она с великим трудом вновь не сомкнула глаза. Закрыть бы их, проклятых, и больше никогда не поднимать, это так тяжко. Еще тяжелее подниматься на ноги едва проклюнется заря и куда-то топать. Зачем? Чтобы в итоге не прийти никуда, а только снова проваливаться в странные, пугающие сны, от которых в голове потом не остается ни клочка. Викта уже почти не верила, что они с братом способны дойти куда-то — Лес стал чем-то обыденным и привычным глазу, словно и не было больше земли за его седыми угодьями.

Ее комната — мираж.

Их миссия — пустая фантазия.

Друзья и знакомые — призраки.

Только деревья и снег. А они вдвоем единственные на свете брошенки, которых просто забыли. Куда? Куда ушли все остальные?

Лес ответил, как умел. Сжал ледяные зубы покрепче.

Бред — помотала она головой и приподнялась. Это все сны, которых она не помнила, но которые оставляли в душе отпечаток смятения. Мысли мучили ее всю дорогу, пока она не падала на лежак и ее не опутывали сны. Нитсири видела давно забытый берег черного озера, места где произошло нечто очень важное. Или ей только казалось, что она забыла его, ибо не помнила вовсе. Но сны упрямо твердили ей — да, это место настоящее. Круглое и спокойное озеро, похожее на идеально ровную тарелку с иссиня-черной водой, словно заполненная чернилами. Водная гладь полнилась огнями, но они не отражалась на поверхности, подобно звездам, которых тоже не было внизу. И Сарет был там, она знала это, пусть и не видела его пышной, белой шевелюры. Просто знала — он как всегда где-то недалеко. Потом началось пение и крики, огни заметались, закружились, точно были невесомыми и скользили по гладкой поверхности, на которой не было ни следа волны. Снова пели, что-то тараторили на языке, которого она не знала. Откуда нитсири могла это помнить? Ее воспоминания начинались белым домом с колокольной башней, где каждое воскресенье собирался народ. Нет… она не хотела давать памяти волю. Пришлось бы вспомнить и то, как им пришлось покинуть этот проклятый дом.

Бред. Бред. Не дай ему свести тебя с ума, девочка. Лучше согрейся. Она вытянула руку и коснулась пальцами пепла, зарыла кисть в кострище в попытке отыскать хоть частичку былого тепла. Костер засыпало свежим снежком, он был холоден и неприветлив. Сарет еще спал — брат лежал спиной, прижав колени к подбородку. Тоже замерз, бедняга.

Она села и посмотрела по сторонам — ничего не изменилось, деревья все еще здесь, окружают их, как немая стража, все равны как на подбор. В какую сторону им теперь идти? Она не помнила.

Дрожь била ее плетью, и некуда было деться от этого настырного холода, от которого не было спасения. Достать хоть немного тепла можно из камня. Достать силы можно тоже только из камня — чтобы просто встать на ноги. По-другому уже не получаслоь.

Какое-то время она просто сидела и смотрела перед собой, не в силах понять, куда могла его сунуть, и почему его нет под рукой? Вроде бы она держала его в ладони, когда засыпала после очередного «ужина». А потом…

Нет, под ней нигде нет. Может спрятался куда-нибудь под плащ? Она проверила все складки и завороты ткани — пусто! Как она могла быть настолько небрежной, что сама не помнит, куда вчера сунула вещь, которая стоит целое королевство? Сеншес!.. — ударила она себя по лбу за недогадливость и коротко вскрикнула, забыв, что руки еще не до конца зажили. Час от часу не легче. В сумку спрятался, куда еще! Только там, больше негде.

Она недоуменно хлопала глазами, водила пальцами в сумке — пусто! Нет, ерунда какая-то… Держась руками о ствол рефа, поднялась на ноги. Не думала, что способна на это без подпитки, но ситуация складывалась невеселая. Где камень, еб… его во все дыры?! Нитсири разгладила на себе одежды, тщательно прощупала все закоулочки и складочки — может, по дурости кинула его за пазуху, и негодник сейчас выпадет из штанины? Неловко попрыгала, чуть не рухнув наземь. Ничего! Под ногами тоже пусто. И под лежаком ничего, кроме утоптанного снега.

Что же это?! Сеншес, что за шутки? Их ограбили?! Невозможно. Кто мог их ограбить да еще и оставить в живых? Викта чуть не застонала от внезапного приступа паники, который вгрызся в нее почище давешнего мороза, теперь по спине резвились мурашки, а по лбу катились капельки пота. Во второй раз прощупала одежду, лежак, вытрясла сумку, даже сняла оба сапога и перетрясла каждый, не забыв добраться до носков, чтобы точно быть уверенным, что ничего не пропустила. Нашла только ужасную вонь от собственных давно не мытых пяток и жуткую боль. Откинула бесполезные сапоги и, хлопая босыми ногами по снежной корке, обошла вокруг рефа. Естественно ничего не нашла.

Блестяще! — била себя по горящим от стыда щекам, содрогаясь каждый раз. — Замечательно! Вот так нитсири! Молодец! Про…ла драгоценный камень, на который брат выменял свое будущее!

Кстати! — повернулась она к Сарету, сделала шаг и застыла. Тот лежал и не двигался, ноль внимания на переполох. Зачем он вообще мог ему понадобиться?! Ночью.

Внезапная догадка окатила ее словно из ковша, и подогнула ее вмиг ослабевшие колени. Зачем же еще?..

До последнего отгоняя от себя пугающую догадку, она опустилась перед братом на колени и коснулась его плеча. Сарет не просыпался, хотя раньше вскакивал с постели первым, чтобы растолкать ее. Нитсири злилась на него каждое утро, но сейчас все бы отдала, чтобы утро началось по-прежнему.

— Сарет… — позвала она брата, все сильнее толкая его в бок. — Сарет, очнись. Очнись, дубина!

Она перевернула его на спину и сразу увидела закатанный рукав и бледную руку. С глубоким разрезом, из которого вытекала и вытекала кровь. А в судорожно сжатой ладони нашелся и ее философский камень, горевший сытым ярким огнем. Лицо Сарета было почти стеклянным, с вспучившимися, синими венами на висках и вокруг глубоко запавших неподвижных век. Викта до боли сжала губы, чтобы не закричать в голос, на что у нее уже не оставалось душевных сил.