Острие лезвия, ветер и любовь (СИ) - Галицына Варвара
Мышцы оборотня ныли, но она не легла обратно, и, ещё раз мельком глянув на эльфийского царевича, побрела к гондорцу: подошла к нему вплотную, оставив позади огонь и готовящуюся еду, и упала на землю. Её мокрая голова легла на колено человека, и стекающая с шерсти вода тут же намочила штанину, но Боромир не обратил внимание, ни на воду, ни на волчицу. Сули раздосадовано рыкнула и стукнула гондорца по бедру тыльной стороной лапы, оставив ещё один мокрый след.
Рыжеволосый продолжал бесцельно чертить что-то, но свободная рука легла на голову волка и потрепала мокрую шерсть.
Послышался голос Арагорна.
— Дальше тянуть с решением нельзя, — произнёс он. — Сегодня мы должны решить, куда свернём: на запад, чтобы открыто сразиться с врагом, или на восток, в страну страха и тьмы. Быть может, нам придётся вовсе разойтись, дабы каждый смог выполнить своё предназначение.
Единственным кто заговорил, стоило Арагорну умолкнуть, оказался гондорец.
— Как я и говорил прежде, мой выбор уже сделан и дорога моя пролегает прямиком в Гондор, — произнес это и отбросил в сторону палку. Сули обернулась человеком.
— Моя дорога ведёт туда же, куда и его, — укрывшись плащом, сказала она Арагорну и всем остальным Хранителям. — Я иду в Минас Тирит вместе с Боромиром.
— Но Братству необязательно делиться, — продолжил человек, коротко проведя рукой по порядком отросшей бороде и повернувшись к остальным. — Путь ещё долог, а на востоке нет мест, где можно перевести дух. Мы с новыми силами отправимся в Мордор прямиком из Белой крепости.
— Погоди, Боромир, — остановил говорящего Арагорн. — Не нам принимать столь важные решение, — и обратил свой взгляд к Фродо. — Зовёмся мы лишь Хранителями, ибо сопровождаем тебя, но за судьбу Кольца отвечаешь только ты. Пусть я и старался заменить Гэндальфа, но не ведомо мне, куда он собирался направиться после. Я не он и не мне давать тебе совет, — мужчина устало вздохнул. — Твоя слово станет последним, Фродо — главное и окончательное.
Бэггинс молчал, а после поднялся на ноги.
— Это очень тяжкое бремя, — сказал Хранитель. — Я хочу пройтись и подумать в тишине. Дайте мне час, — никто не стал спорить и хоббит скрылся за деревьями, оставив Братство у реки. Сули (да и никто другой) не заметила, как Боромир пристально следил за уходящим в лес полуросликом.
— А чего думать тут, когда всё и так ясно, — услышала девушка голос Сэма.
Сули нашла взглядом Леголаса. Лихолесец взволнованно смотрел в небо, будто ожидая беды идущей оттуда. Девушка хмыкнула и направилась к своим вещам, чтобы взять куртку да штаны и одеться.
— Ты ведь рассказывала, — заговорил с оборотнем Гимли, когда та оделась — что вы, оборотни, можете наколдовать одежду. Отчего так не поступишь? Или тебя не утомляет каждый раз всё это делать?
— Утомляет, — ответила оборотень уже без улыбки. — Знал бы ты как сильно. И я с радостью зачаровала одежду, лишь бы та не рвалась, когда я обращаюсь. Да только вот беда в том, что не обладаю я такой магией, — она пожала плечами и уселась у костра, рядом с Гимли и Мерри. Боромир будто бы и не заметил ухода подруги, украдкой поглядывая на лес. Человек крутился, озирался по сторонам, то и дело, останавливая взгляд на Леголасе и Арагорне. Сули нахмурилась.
— Но в Мории у тебя вышло, — припомнил хоббит, привлекая внимание девушки. Та и сама вспомнила об этом, и то, как удивилась тогда, что обернулась волком, а порванной в лоскуты одежды на земле не оказалось. Оборотень поджала губы. В тот раз она обернулась волчицей не по своему желанию, а по воле зверя. Он победил испуганную Морией девушку и, чувствуя зов Кольца, вырвался наружу.
— Да, — Сули беззаботно (почти) усмехнулась. Обернулась к Пину. — Но я и сама не знаю как.
Ей не хотелось врать друзьям, но другого выхода оборотень не видела, потому и сидела, разглаживая невидимые складки на серой куртке.
Девушка уверилась, что Эклесс решил оставить её и Братство в покое, в кои-то веки плюнув на задание вождя. Ему бы хватило дня (максимум двух) чтобы догнать изгнанницу, но чёрного волка всё не было. Оборотню было даже немного обидно, что её вечный оппонент в погонях по Средиземью вдруг отступил. Девушка бы никогда не признала, но в глубине души она хотела, чтобы Эклесс догнал её и забрал отсюда. И сейчас сидя на берегу реки и обнимая саму себя за плечи, Сули это как никогда прекрасно осознавала.
Кто она такая чтобы быть здесь? Вокруг неё видавшие виды воины, искусные лучники, хоббиты, которым просто нет равных во всем Средиземье. И она. Отщепенец среди своей стаи. Вот там все как на подбор смелые и храбрые, прекрасные охотники. Достойные оборотни. Такие как Хелтай. Вот он бы пригодился Братству. Да при желании вождь бы и сам Кольцо отнёс.
Если бы не поддался его власти. Как я, — пронеслось в голове.
Да. Сули до сих пор ощущала зов Кольца, слышала его сладкие речи, сулящие покой и бесконечное счастье. Обещание, что эльфы — её семья — никогда не покинут Ривенделл и не уйдут за Море вслед за Келебриан. Оно предлагало всё, о чём Сули только могла мечтать, а зверь в душе уже давно поддался посулам. Рвался на волю, окрашивая глаза девушки в яркий жёлтый.
— Ралис рассказывал, что для того чтобы заколдовать свою одежду и сделать её, как бы, единым целым с собой, нужно специальное заклинание и сильная магия, — темноволосая обнажила предплечье, продемонстрировав давно знакомый клинок на запястье. — Так же он связал его со мной, — и вытащила кинжал, поймав им солнечный лучик; тот отскочил от щита гондорца и замер, у самых ног эльфийского принца. — Этот кинжал мне ещё в детстве подарили Элладан и Элрохир. Помнится мне, я всегда носила его с собой в ножнах украшенных алой росписью. Как же давно это было, — улыбка загорелась на лице девушки подобно тому же светлому лучику. — После я пыталась повторить этот трюк с одеждой. Так ни разу и не вышло. С той поры уже много лет прошло.
— Так попробуй теперь, — предложил хоббит. Сули согласилась, всё равно заняться было нечем.
Она вернула на место кинжал, поправила рукав и начала шептать заклинание, выученное в далекой юности так старательно, что оно будто выгравировалось в памяти. Шепча, оборотень касалась кончиками пальцев то серой куртки, то тёмных штанов. Хоббит увлеченно вслушивался в непонятные ему слова, а в глазах горело любопытство. Ещё одно чудо, которое ему удалось увидеть. Как же он желал, чтобы у подруги всё вышло!
Боромир резко поднялся на ноги, а Сули распахнула глаза и замолчала. Она чувствовала что-то неладное, надвигающуюся беду. Чутье било набатом сигнал тревоги, но оборотень не понимала, откуда ждать опасности. Девушка окинула взглядом водную гладь, лес на другой стороне реки, в который нынче так упрямо вглядывался эльф, пробежалась взглядом по Хранителям и принюхалась. Всё было как прежде и даже вездесущего Голлума она не ощущала рядом.
— Пойду, соберу дров в дорогу, — ответил Боромир на не заданный вопрос. — Кто знает, когда нам удастся пополнить запас.
— Что ж мы их на спине потащим? — возмутился Мерри. Сули поднялась на ноги. — У нас и так есть что нести.
— Помнится, на Карадрасе моя предусмотрительность спасла нам жизнь и не позволила замёрзнуть в снегах, — гондорец нервно усмехнулся; девушка провожала его взглядом.
— Где же ты в Мордоре снег найти решил? — спросила она.
— Всякое может случится.
— Тогда я с тобой пойду.
Оборотень обошла костёр, отряхнула одежду и встала рядом с человеком.
— Пожалуй, с дровами я и сам управлюсь, — пусть и прозвучали его слова несколько грубо, но темноволосая не обратил внимания, упрямо следуя — шаг в шаг — за другом. Боромир обернулся к ней через плечо, но не успел ничего сказать.
— Сули, — прозвучал голос Леголаса. — Я хочу поговорить с тобой.
Девушка тяжело вздохнула, но не сбавила шаг, а вот сын Денетора остановился. Он развернулся к подруге лицом и указал рукой на принца позади.
— Тебя зовут, — откуда-то из лесу донесся щебет птицы, человек нервно провёл рукой по рукояти меча, нетерпеливо оглядываясь на деревья позади.
