Макс Каменски - Надежда

– Ничего не понимаю. Город окружён со всех сторон стенами, а мы усиливаем лишь фронтовую часть с воротами. Кстати, а какого чёрта здесь только один выход? Мы что, если нас возьмут в оборот, сделать ноги не сможем? – злился Артес.

– Не сможем.

– Проклятье! Так почему мы так уверены, что враг будет бить в лоб? Может…

– Нет, бить будут во фронт, уж поверь мне.

– Проклятье! С тобой спорить, что в говне руки полоскать. Раз уж назначили тебя главнокомандующим, делай, что хочешь. Буду надеяться на твою удачу.

– Надеяться, это хорошо, – кивнул Строгонов.

– Ох, ну тебя, скучный ты. И как тебя бабы выносят? – скривившись от неудовольствия, пробурчал Артес. В процессе приготовлений ему места не нашлось. Разбор диспозиции был назначен на окончание работ, поэтому сеньору клана Белые Рыцари ничего не оставалось, как сидеть в наспех сооружённом шатре и ещё усерднее полировать доспехи.

– Не выносят, – улыбнулся в ответ Владимир. – Однако у нас с ними исключительно плотские отношения. Тут не до разговоров.

– Утром деньги – вечером дело, так? – усмехнулся Артес. – Ну, смотри.

– Ещё бы! – усмехнулся Строгонов и покинул шатёр, принять участие в испытаниях ловушек на стенах.

А прошли они удачно. Даже очень. Мастеровые своё дело знали. Стоило обрубить шнур, как одна из створок с грохотом пошла навстречу брошенным для проверки железным пластинам. Несмотря на малый вес, железки сошлись с кольями достаточно плотно. Мастерски заточенные деревянные колья прошибли пластины насквозь. А что будет с человеком? Не очень, конечно, гуманно получается, ведь колья будут разить преимущественно в область живота, от чего люди, как правило, умирают не быстро. Но война есть война! Их командование вообще не жалеет никого. Ни на поле боя, ни за его границами.

Когда на окрестности спустились сумерки, почти вся работа была закончена. Толковые трудяги проложили трубы до рва и залили в него воду. Ловушки на стенах были готовы, а вал и баррикады надёжно укреплены. Но лишь на первый взгляд. По хорошему Ватрад Вил не был готов к бою. Стоящий посреди просторных полей город можно было атаковать со всех сторон, а укреплена была лишь часть стен с воротами. На это Строгонову указывал Артес, но тот лишь улыбался и качал головой: всё правильно.

Людей расставляли уже при свете факелов. Всех, кто до конца работ располагался под стенами, перевели в город, а ворота крепко-накрепко закрыли. Арбалетчиков под командованием усталого Данилы поставили на стенах сторожить. Пехотинцев, не особенно разделяя по клановой принадлежности, расположили преимущественно на валах и баррикадах. Всех ополченцев (а их неожиданно записалось около пяти тысяч) определили большей частью в резерв, расположенный в близлежащих домах, и в прорехи, которые опытные бойцы не смогли закрыть. Хотелось бы, конечно, лучников побольше, но народ здесь в основном с кирками да топорами привык общаться, поэтому стрелков набралось вместе со стражниками всего четыре сотни. Ну да ладно! Зато ополчение смотрелось очень даже ничего. Привыкшие с боем защищать свою независимость горожане никогда не забывали потренироваться во владении мечом, да и дедовы доспехи в кладовку никто не запирал. Поэтому чучелами для избиения никого назвать язык не поворачивался.

К полуночи на горизонте появились огни. Данила вызвал Строгонова посмотреть, что к чему. Было ясно одно: большое число людей движется с факелами примерно километрах в двадцати от города. Часов через пять они окажутся под стенами.

– Будут атаковать? – спросил Данила, посильнее сжимая арбалет в руках.

– Нет. – покачал головой Владимир, и хотел было спуститься, как из темноты донёсся мерзкий, жгучий словно раскалённый свинец, вой. Душа каждого второго в городе ушла в пятки. Строгонов вернулся к стене и стал до рези вглядываться в темноту.

– Это. те твари? – пробормотал охотник, невольно взяв арбалет наизготовку.

– Похоже что да. Прямо там.

– Так что же? Что делать-то? Может, огнём их?

– Не возьмёт. Будем ждать утра. Ворота держать запертыми. Не дай бог, кто сунется ближе, чем на пять метров к отпирающему механизму без приказа – валить на месте. Ясно? – отчеканил Строгонов.

– Да, мой сеньор. Но… Почему вы уверены, что гады не нападут на нас. для них же вырезать весь город, словно…

– Не нападут, Данила, успокойся. Есть на то свои причины, поверь. Через три часа жду тебя в шатре, – сказал он и начал спускаться со стены. – Будет задание.

В эту ночь никто толком заснуть не смог. Страшные и непривычные звуки тревожили жителей и защитников Ватрад Вил, не позволяя людям успокоиться и привести мысли в порядок. Особенно тяжко приходилось арбалетчикам Данилы, которым было слышно, как что-то ползает в непроглядной темноте. Охотник постоянно ходил по стенам, проверяя бойцов. Смертельно бледные, они еле слышно отвечали на оклики и тут же возвращались к методичному наблюдению за происходящим внизу. Однако ничего, кроме мелькавших зелёных огоньков, видно не было.

Уставший ходить туда-сюда Данила присел у одного из зубцов стены, и, прислонившись спиной к холодному камню, достал флягу с горилкой. Огненный поток неземным благом пронёсся по телу. Исчез страх, уступив место лёгкому дурману. Охотник сделал ещё пару глотков для храбрости и вернул флягу на место. Выпьешь много – заснёшь. А в нынешних условиях это сравнимо со смертью.

Хотя Строгонов всячески демонстрировал примерное спокойствие, никто, кроме него, скрепить душу мужеством не мог: животы людям поскручивало так, что не раскрутить. А, Даниле было не страшно. И дело не в опыте и уж точно не в тех жалких глотках огненной водицы. Дело в простой человеческой усталости. Набегался он за своё время, навоевался. Признаться, после недавней победы над Бреган Дэрт, он смалодушничал и попросился из боевых отрядов в дозоры, которым по большей части достаётся непыльная работёнка. Сиди себе в секрете, да жуй солонину. По его подсчётам, ему уж полтинник с лишним стукнул, а люди, как известно, к этому возрасту хотят куда-нибудь приткнуться, обзавестись хозяйством. Конечно, представить себя фермером он вряд ли мог, но вот ответственным по каким-нибудь складским делам – как раз то. На самом деле, уход в дозоры и составлял часть плана, ведшего к плавному переходу к мирской жизни, лишённой тяжести доспех и холода стали. А тут такие дела.

По чести сказать, какое Даниле дело до этой суматохи? От клана остались жалкие потрёпанные остатки, коим в большинстве своём суждено слечь в Ватрад Вил. Сам Данила не особо мыслил себя в роли сенешаля вновь возрождаемого сообщества Глефы, да и не верил в такую возможность. Рены всё равно перебьют всех. Даже если каким-либо чудом счастье в грядущей битве улыбнётся оборванцам из Ватрад, в конечном счёте войну выиграют рены со своими темными дружками. Вот и закрадывается неприятная мысль: а не рвануть ли? Не сбежать ли, пока не поздно? Например, на юг. Хотя кому он там нужен, да и что может делать, кроме как метко стрелять из арбалета? Ничего… Придётся снова наниматься в наёмники, сражаться. Один чёрт – всё ведёт в могилу.