Далия Трускиновская - Несусветный эскадрон

Полковник на секунду задумался. Что платят в таких случаях местным жителям – он знал. Как повышают в звании отличившихся военных – тоже представлял себе. А вот с поймавшим шпиона бароном он до сих пор не сталкивался.

Выглянув из-за полковничьего плеча, Кача узнала Сергея Петровича – и дыхание у нее перехватило.

Гусару грозила погибель!

Хотя синие глаза, помимо своей воли чаровавшие девиц и дам, были закрыты, Кача снова увидела и поросший ромашками пригорок, и серого коня, и пронзительный взор, от которого кружится голова.

Высокомерная усмешка раздвинула ее губы. Ей показалось, что наконец-то проснулась в ее душе и теле загадочная сила Ав.

Кача скрестила перед собой руки ладонями вперед и резко развела их в стороны.

Авы делали так – и возникала дымная пелена, рождалась мнимая видимость, даже голоса ненастоящие звучали. А ей ничего сотворить не удалось – потому, очевидно, что все силы и способности, пока еще скромные, уходили на мягкую шершавость черно-желтой шали с золочеными шариками, на металлический блеск браслетов, на прозрачность платья.

Как лежал спящий гусар – так и остался лежать, и все его видели!

Вспомнив, что говорили знакомые горничные про обмороки юных баронесс, сопровождаемые суетой, беготней, вонючими флакончиками и стаканами холодного лимонада, Кача негромко ахнула и, стремительно опустившись на колено, улеглась с закрытыми глазами у полковничьих ног.

Мужчины обернулись – и увидели полковницу в обмороке.

Но Кача слишком всерьез восприняла все байки про придурь юных баронесс, ходившие среди прислуги. Девичьи штучки действовали на мужчин только в определенной обстановке, это были условия светской игры. А теперь мужчины оказались в кои-то веки заняты делом – они из рук в руки передавали вражеского шпиона.

– Как она сюда попала? – сам себя сердито спросил полковник Наполеон.

Адьютант метнулся было к Каче – но жест командира удержал его. Над самозванной полковницей наклонился барон фон Нейзильбер.

– С ней ничего не случится! – одернул его полковник Наполеон. – Господа, нужно связать его, пока он не проснулся. Закутать с головой в одеяло. Господин барон, можно ли незаметно отсюда выбраться в парк? Есть подходящий выход?

– Разумеется! – поглядывая на Качу, сказал господин барон. – Вон туда, направо и вниз по лестнице.

– Ступайте и распорядитесь подогнать карету к этим дверям. И возвращайтесь! Никто лишний не должен знать, что мы взяли этого гусара. И моей жене этого тоже знать пока не нужно. Вы поняли меня? Тогда вам не придется ничего объяснять Бауману. Гусар проснулся, ему пришла в голову какая-то дрянь – и он сбежал. Вы же не отвечаете за всю ту дрянь, которая приходит в головы пьяным гусарам?

– Ни в коем случае! – радостно отвечал барон фон Нейзильбер.

Кача приподнялась на локте.

На своем веку она знала лишь мальчишеские поцелуи Мача и близость полковника Наполеона, которая на нее большого впечатления не произвела. Возможно, если бы поручик Орловский провел с Качей ночь, она забыла бы его через три дня. Но сейчас-то красавец гусар был для нее навеки недосягаемым блаженством! Потому и вскипела кровь, и отрубилось начисто чувство меры…

Ни разу она еще не пробовала применять десять острых и горячих иголочек, которые часто ощущала собственным затылком. Но коли уж это могли все прочие Авы, значит, и в ней крылась способность, нацеливая хищные пальцы, передавать по воздуху точным прицелом короткие мысли?

Кача всю силу вложила в приказ полковнику.

Он вдруг остановился и затряс головой.

– Вернер, вы его видите? – с неподдельным ужасом спросил полковник.

Сам-то он видел лишь расхристанную постель. А гусара на ней не было.

Адьютант Вернер с порога обернулся и посмотрел на очумевшего командира. Но увидел он за командирской спиной такое, что разинул рот в немом крике.

Там, где только что лежала дама в полупрозрачном платье, окутанная дорогой шалью, стояла на одном колене настоящая, доподлинная ведьма – с длинными распущенными волосами, в темной рубахе с бахромой, с меховой сумкой через плечо, и ее горящие глаза лишали и слуха, и дара речи, и, видимо, многих иных способностей…

Кача, поймав полный ужаса взгляд, вскочила на ноги.

Она поняла, что произошло.

Ее силы еще не хватало на двоих.

Кача, не готовая к открытому столкновению с четырьмя мужчинами, безумно перепугалась. Ей и в голову не пришло, что сама она перепугала их еще больше.

Будь у мужчин при себе хоть один пистолет – лежать бы ей в коридоре с дыркой в груди. Но у них были только сабли. И никто не осмелился подойти к нечистой силе настолько близко, чтобы пустить в ход клинок.

Несколько секунд Кача и мужчины стояли, таращась друг на дружку. А потом им показалось, что ведьма, взмахнув кожаными лохматыми рукавами, взлетает в воздух, чтобы броситься на них сверху. И раздвинулись в улыбке ее губы, и сверкнули такие зубы, которым только человечье мясо подавай!

На самом же деле Кача вспомнила о последнем подарке Поор-Авы и двумя руками вставила в рот костяную челюсть. Рукава всплеснули – и этого оказалось достаточно!

Господин барон взвизгнул и понесся прочь. На сей раз был он в башмаках, а не босиком, так что произвел немалый грохот. А за ним, не стесняясь своего страха, кинулись полковник Наполеон и двое офицеров.

Кача негромко рассмеялась и побежала в другую сторону, к выходу в парк. Монетка лежала в меховой сумке – а все прочее немало насмешит Ав, следящих за ее подвигами на грани кристалла.

И действительно – Наар-Ава, посмеиваясь, ждала ее у высокой липы, вдоль ствола которой шла свежая трещина.

– Ну что, наигралась, красавица? – вроде бы без малейшего ехидства, вполне доброжелательно спросила она. – Если тебе нужны еще развлечения – ты скажи, мы позаботимся, ты же еще молоденькая… А жених-то, миленькая, для этого был подходящий. Он бы тебя по свету за собой повозил, наплясалась бы ты вдосталь, приятных слов наслушалась от самых что ни есть знатных и богатых господ…

Новоявленной Аве стало смертельно неловко за тот пыл, с которым кинулась она на выручку к синеглазому гусару…

– А с заданием ты великолепно справилась, умница наша, – похвалила Наар-Ава. – Еще немного – и сделаем мы тебе подарочек, наденешь его на свою красивую шейку…

Кача без единого слова зашла сзади, положила Наар-Аве руки на плечи – и липа приняла обеих Ав.

А полковник Наполеон с двумя своими офицерами обогнал господина барона, чуть не свалился с лестницы и ворвался в гостиную как раз в ту минуту, когда новый гость, склонившись над креслом, целовал ручку госпожи баронессы.