Наталья Резанова - Дети луны

— И все знают, что она осуждена и проклята!

— Тогда я разделю ее проклятие!

«Убил ты меня. Зарезал. Под самый корень подкосил», — думал Раймунд, раскачиваясь на скамье. Слова Вельфа так поразили его, что на несколько секунд он перестал вслушиваться в происходящее. Нет, не ждал он от него этого. Такого не ждал. Первый раз за прошедшие дни… Он очнулся. Противники перешли на крик.

— …и притом, и с наместником вашим единого волоса с ее головы не стоите! Ни рыжего, ни седого! Она умнее, лучше, красивее всех в этом проклятом королевстве, и никто не смеет причинить ей вред!

— Берегись! Ты слишком много на себя берешь! То, что костер не был зажжен, ничего не значит! Он может быть зажжен в любую минуту!

Тут Раймунд окончательно успокоился. Он со стуком поставил кружку на стол и вкрадчиво заметил:

— Мне кажется, существует множество причин, чтоб мы не препятствовали этому человеку в его желаниях и даже помогли им осуществиться.

Епископ повел глазами в его сторону.

— Я что-то не очень понял — ты пленник здесь или нет? Уж слишком ретиво кинулся ты его защищать.

Но Раймунда не так-то легко было сбить.

— А какая мне выгода? — смело возразил он. Выгоды, действительно, никакой не было. — И, в конце концов, мы все трое у него в руках. — Против этого опять-таки возразить было нечего. Склонившись к Вельфу, он тихо сказал ему: — Ты неправильно повел разговор. Чем больше ты будешь ее хвалить, тем сильнее распалишь в них злость. — И, уже погромче: — Мне нужно поговорить с ними без свидетелей.

Лонгин, казалось равнодушно слушавший, настороженно напрягся — ждал подвоха. Вельф встал из-за стола.

— Пусть так. Совещайтесь. У меня и без вас дел полно.

И вышел, хлопнув дверью.

— Так что ж это за важные причины? — спросил епископ.

Раймунд придвинулся к нему.

— Неужели вы не понимаете, что для нас выгодно, чтобы Вельф Аскел женился на Адриане?

Он был уверен, что нашел нужный тон.

— Какие?

— А я-то ожидал, что ты поймешь, с твоей-то проницательностью… Хорошо. Я поясню. Нужно, чтоб ты понял главное: государству, и в особенности церкви, опасна Адриана, именно Адриана, а не госпожа Аскел, — нищая, свободная, везде беспрепятственно проникающая и везде сеющая крамолу. Но когда она выйдет замуж за Вельфа, ей будет уже не до бунта и ереси. Она будет замужняя знатная дама, госпожа Аскел. Разве посмеет она уронить свое новое достоинство? Разве ее муж допустит это? Какой костер избавил бы нас от нее так основательно? И, наконец, таким образом мы лишаем ее ореола мученичества, столь опасного из-за ее известности в определенных кругах…

Епископ взвешивал про себя доводы Раймунда. На лбу его обозначилась морщина. Видя, что он еще не в силах принять решения, Раймунд мысленно перекрестился (простите меня, друзья, но я должен) и вновь заговорил:

— Кроме того, этот неравный брак, если известие о нем дойдет до государя, — а оно дойдет, можешь не сомневаться, — способен ввергнуть Вельфа Аскела в немилость…

Глаза епископа довольно блеснули. Тем временем Раймунд принялся за Лонгина. Для того все эти рассуждения были все равно что темный лес. Он смотрел в окно и скучал. Ну, похитил Вельф девчонку и похитил, и черт с ними!

— Чем озабочен благороднейший граф? Не дурными ли вестями с севера?

— В точку попал, в самую точку! Когда нет вестей, это самые дурные вести.

— Значит, туда придется посылать солдат. А их приходится удерживать здесь. Потому что люди Вельфа готовы драться.

— Драться-то они всегда готовы… Но было бы из-за кого!

— Именно. Адриана не Елена. А теперь представь — мятеж на подступах к главному городу провинции.

— И ведь Нижнюю Лауду он уже захватил!

— Значит, нужно будет, чтобы он ушел отсюда.

— Так он и ушел, как же!

— Вот это и будет первое из наших условий.

— На словах-то оно все гладко выходит, — пробурчал Лонгин, а епископ — он внимательно слушал, не в пример Лонгину, — спросил:

— Значит, ты уверен в необходимости того, чтобы Вельф женился на Адриане?

— Всенепременно.

— Погоди, — вмешался Лонгин, — ты сказал «первое условие». Выходит, будет и второе. Какое?

— Это же ясно. Освободить нас. И без выкупа.

— Всенепременно… — епископ продолжал размышлять. — Ну, если ты берешься убедить в этом наследника…

И Раймунд понял, что победил. На этот раз победил. Правда, подзащитные — или обвиняемые? — ему не мешали.

На пороге появился Ив и, нагло глядя поверх голов сидящих, сказал:

— Мой господин желает знать, до чего вы тут договорились.

— Мы еще не кончили, — надменно ответил епископ.

Раймунд примирительно заметил:

— Я могу передать ему наши требования.

— Да, пожалуй, — задумчиво проговорил епископ. — Похоже, это становится твоим роком. А мы еще посовещаемся.

— И скажи ты ему, — добавил Лонгин, — пусть сегодня же убирается из Нижней Лауды и женится на ком угодно, хоть на сатане, только подальше отсюда!

— Я сам прослежу, чтобы он уехал, когда он отпустит вас.

Вельфа он нашел в пустой кладовке. Тот стоял, прислонившись к стене, но, увидев Раймунда, выпрямился. Раймунд быстро рассказал о состоявшемся разговоре. Вельф согласно кивнул.

— Я и сам думал сегодня уходить отсюда.

— Куда же ты направишься теперь?

— В Сегирт. Там и свадьбу сыграем. Ты тоже приезжай.

— Свадьба… — какая-то смутная тревога коснулась его сердца. — Ты это в последнюю минуту придумал или раньше?

— Я не придумывал. Я решил. Как же иначе? Ночью… ты спал, а мы разговаривали. Она проснулась все-таки… И мы ведь до этого еще слова не сказали между собой…

— Да, было не до слов. И ты сказал ей, что увезешь ее в Сегирт и женишься на ней?

— Сказал… и не должен я никому этого объяснять, но тебе… ты ведь как брат мне теперь, после всего, что было… Я хочу сыграть свадьбу в Сегирте не только для того, чтобы все было честно, а потому, что Сегирт далеко… а ей нужно время, чтобы привыкнуть ко мне.

— Это она сама тебе сказала?

— Нет, конечно. Но я не хочу, чтоб она шла за меня из благодарности. Благодарность… Не нужно мне благодарности. Не желаю знать этого слова.

— Разве ты не спас ее от смерти?

— А разве не я столько раз посылал ее на смерть? Ей не за что меня благодарить, она этого не понимает, но я-то знаю!

Он прошелся по кладовой. «А я считал тебя тупым воякой, — думал Раймунд, глядя ему в спину. — Так мне и надо».

— Я хочу, чтобы она любила меня, а не расплачивалась с долгами… а она как завороженная сейчас…

Раймунд собрался с мыслями, чтобы открыть ему истину и положить конец его сомнениям, но Вельф продолжал:

— Ей нужно опомниться. И забыть. И тогда священник соединит наши руки. А до того между нами ничего не может быть. И в этом, — он резко повернулся к Раймунду, — я дал себе клятву.