Андрей Мартьянов - Беовульф

Хенгест-ют попытался нанести удар мечом по когтю, металл отскочил от гладкой роговой поверхности, не причинив Гренделю никакого вреда. Тролль аккуратно убрал лапу, захлебывающийся кровью дан медленно сполз по стене на устланный соломой пол. Помочь ему было нельзя – когти-пики насквозь пронзили человека. Кольчуга не спасла.

– Подальше от стен! – рявкнул Хререк. – Хродульф! Скёльдборг перед входом! Полтора десятка! Остальные сзади с пиками!

Скёльдборг, «стену щитов» – похожее на римскую «черепаху» боевое построение германцев, возвели мгновенно. Но чем она поможет? Если Грендель ворвется сюда, никто не устоит!

Однако тролль предпочел вести собственную игру – впереди полная ночь, можно не торопиться. Чудовище снова отошло, начав кружить по склонам. На сей раз он словно нарочно громко топал и пинал попадавшие под ноги камни, со стуком катившиеся под откос холма.

– …Пускай я провалюсь в Хель, но вот там – второй, – ошалело прохрипел Гундамир. – Второй, клянусь вепрями Скандзы! Доннар могучий, их что, двое?

Алатей выпрямился во весь рост и положил стрелу на тетиву.

Верно, немногим левее от черного короба Оленьего зала, со стороны берега моря, в лунном свете явственно вырисовывался еще один мутный силуэт великана или иного подобного существа. Расстояние – шагов сто или чуть побольше. Сам Грендель, ворча, постанывая и шлепая ступнями по камням, разгуливал гораздо дальше, рядом с конюшнями.

Второе чудовище было едва видно, бесформенный сгусток абсолютного, непроницаемого мрака, никаких привычных очертаний. Однако оно шевелилось, двигалось и тихонько отползало все дальше, исчезая в тумане.

Северин почувствовал жжение у пояса справа – ощущения знакомые, нечто похожее уже было в Стэнэ. Выхватил кинжал, глянул. По лезвию вновь гулял золотистый лучик, вспыхнет-погаснет, вспыхнет-погаснет. Руна «тюр» светится особенно ярко. Гренделя кинжал игнорировал, а вот второго монстра приметил, дал знать, что это недобрая сила!

– Алатей!

– Знаю, – коротко сказал ант. Мгновенным движением поднял лук, отправил стрелу в полет, за ней другую, третью, четвертую. Бил прицельно, с такого расстояния тяжелый зазубренный «гуннский» наконечник лишит жизни и человека, и крупного зверя.

Тонкий вскрик, будто бы женский. Тень с неожиданной резвостью метнулась прочь, растворилась в туманном море. И снова тишина – даже Грендель замолчал. Руны на кинжале Северина начали угасать.

– Ничего не… – начал было Гундамир, но осекся, больно прикусив язык. Тряхануло так, будто началось землетрясение, и сей же момент людей оглушил взбешенный рев. – Держитесь!

Грендель налетел на дружинный дом, будто штормовой шквал. Что вызвало столь неистовую ярость тролля, осталось неизвестно, но последствия явили себя незамедлительно: могучая лапища, промелькнувшая подобно черной молнии, смахнула Алатея с крыши, будто пушинку. Ант с воплем улетел куда-то в темноту, но Грендель не стал охотиться за столь незначительной добычей.

Когти вонзились в дерн у самых ног Северина, он успел рассмотреть покрытую серовато-синей шкурой костистую длань, рванувшую за перекрытия и балки.

Часть сруба со стороны оружейни обрушилась, Северину в который уже раз помог Гундамир – ловкий вандал успел за ворот оттащить приятеля в сторону. На четвереньках они перебрались на другую сторону ската и вновь едва удержались: Грендель с одного удара вышиб дверь, оберегаемую двумя готами, рассек остриями когтей Витимера надвое, Ариариха же схватил левой «рукой», поднес ко рту и откусил ему голову – в последний миг Ариарих успел всадить меч под глаз чудовища, но это не причинило Гренделю никакого вреда.

Весь этот кошмар происходил в полудюжине локтей от Северина и Гундамира, они отчетливо видели голову и плечи тролля, его крошечные глаза со льдисто-синим отсветом, болезненно-бледную кожу на морде…

Широченная пасть, усеянная квадратными зубами, некоторые из них сточены и обломаны. Плоский нос, будто у африканской обезьяны, светлая свалявшаяся шерсть на голове начинает расти прямиком от бровей, лоб в морщинах, щеки обвислые и покрытые бородавками, нижняя челюсть непропорционально огромная.

Страшилище, каких поискать, но в то же время в Гренделе замечаются исконно человеческие черты, которые непременно отметит любой образованный римлянин: simmetria лица, на подбородке и над верхней губой жесткая ость, вроде усов и бороды. Розовый, а теперь еще окровавленный широкий язык… Почти человек, только огромный и безобразный!

– За мной ползи! – хрипел вандал, тычками кулака подгоняя Северина. – Быстрее, олух! Еще быстрее! Спрыгнем с той стороны, попробуем прорваться внутрь через пролом!

Грендель, заметив движение, взрычал и подпрыгнул, пытаясь достать людей.

Удалось.

Северин не успел произнести и первых слов «Отче наш» – понимание того, что настал безоговорочный конец пришло мгновенно. Грудь сдавили огромные пальцы, мелькнули черные зрачки тролля и разъятая бездонная глотка. Однако племянник его преподобия Ремигия Ланского не был пожран чудовищем – вовсе наоборот. Северин воспарил подобно птице: Грендель попросту отбросил неинтересного ему человечка с замаха. Должно быть, побрезговал вкушать ромея, предпочитая такому данов.

Говорят, будто одна удача дважды не приходит, и утверждение это неверно. Картулярий взвыл, будто терзуемый адскими бесами грешник, описал в ледяном воздухе изящнейший пируэт и рухнул в огромную скирду прошлогоднего влажного сена, находившуюся возле овчарни, пристроенной к мужскому дому.

Сильно стукнулся головой о нечто твердое, но чувств не потерял. Осознал, что жив.

– Я тебя сейчас прирежу, – простонали в темноте. – Скильд, ты, что ли?

– Ага, – выдохнул Северин. – Алатей? Иисусе Пресветлый, ты уцелел?

– Ребра, кажется, сломаны. Ничего, это и раньше случалось. А колено ты мне отшиб, ромей…

– Откуда ты знаешь, что это я? Тут темно!

– Запах, ромей. Скильд, уж поверь, твой запах ни с одним другим не перепутаешь – каждый человек пахнет иначе. Да и дышишь ты особенно. Я и прежде говорил: не полагайся на зрение, верь чутью и слуху…

– Надо выбираться отсюда, Алатей.

– Надо. Только в груди больно. Потерплю. Руку дай!

Северин нашарил в кромешной тьме ладонь анта. Перепрелое сено было тяжелым, хотя даны защищали его от влаги, укрывая полосами плетёных из соломы широких циновок.

Вылезли из скирды с трудом, но довольно быстро. Северин немедленно отметил, что туман начал редеть, подул ветер с моря.

– Лук потерял, – сокрушался Алатей. – Ничего, поутру найдем. Смотри, смотри! И не шевелись, заметит! Судьба подарков дважды не дарит!